Но всё подходит к своему логическому завершению. Подчинив всех оставшихся, кто представлял изначально угрозу, я вернулся в первый мир и отдал Малику преумноженному мощь и легионы, и, хлопнув Зманеносца, пустившего скупую слезу, по плечу, вернулся в Эфиопию, где книга буквально призывала к себе, но разница во времени с данным миром оказалась по-своему любопытной, и по факту здесь не прошло и часа. И это печалило меня. Иначе Зара, возможно, помер бы от старости, но имеем то, что имеем. И посему придётся явиться на зов чёртовой книги. Ну ничего, я немного «отдохнул», и теперь можно заняться всеми насущными вопросами, а там и до интриг руки дойдут, и тогда мы уже поговорим по-другому, «наследник» Соломона.

Обратившись небесной молнией, я в пару секунд оказался в Гондэре, где ничего не поменялось. Интересно, а если бы я всё это время ждал бы здесь? То город так бы и остался умиротворённым и неспешным или это просто иллюзия? Ну да не суть. Размеренным шагом я добрался и до дворца, где меня ждал Зара со своей свитой и Еленой по правую руку от себя, что явственно говорило о её положении при дворе. Что ж, хорошая девочка, хотя иная особа и не стала бы царицей, а заняла бы место лишь в гареме.

— Где тебя носило целую вечность? — недовольно произнёс Зара Якоб.

— Ты даже не представляешь, как ты прав, мой «друг». — Губы искажаются в змеиной улыбке, а подавляющая аура заставляет всех слуг царя царей тут же пасть ниц перед скромным «слугой» Зары. — Так чем же я могу помочь вам, о мой царь? — грубо интересуюсь у монарха, напрочь игнорируя все его вопросы.

Поистине страсть к завоеваниям — дело естественное и обычное; и тех, кто учитывает свои возможности, все одобрят или же никто не осудит; но достойную осуждения ошибку совершает тот, кто не учитывает своих возможностей и стремится к завоеваниям какой угодно ценой.

Макиавелли

***

— Мне нужна помощь книги и, возможно, твоя. — эфиоп задумчиво кивнул. — Да, пожалуй, так будет лучше. И, к слову, почему ты одет как португалец? — не скрывая интереса, обратился ко мне Зара-Якоб, делая акцент на моих демонических доспехах и синей шинели. Он, очевидно, не представлял, как выглядят португальцы, но дикарю это простительно, пусть он и утверждал, что много путешествовал.

Я ухмыльнулся, наблюдая, как он разглядывает мои доспехи, покрытые сложной резьбой и странными символами.

— Это доспехи из «земель» одного Малика, — сухо отвечаю в ответ, оставляя неопределенность, о каком именно Малике идет речь.

— Значит, ты ведёшь дела с моими врагами, арабами? — тут же набычился эфиоп, его глаза вспыхнули яростью.

Я поднял бровь. «Враги» — слишком сильное слово. Малик был далёк от арабского мира, и ему было плевать на наш мир в целом. Но я не хотел объяснять это непосвященному.

— Волен действовать, как считаю нужным. Твои слова, мой царь, — не скрывая ехидства, отвечаю ему. Зара-Якоб напрягся, его рука потянулась к кинжалу, висевшему на бедре.

— Не забывай, кто здесь царь, — прошипел он.

— А кто здесь ещё может быть царём? Пока книга открыта, — ответил я, опустив глаза и всмотревшись в его суровое лицо. Я вижу, как он сомневается, как его глаза мечутся между моей фигурой и огромным томом, лежащим на столе. — Может, мы просто поговорим? — предложил я, убирая ехидство из голоса. — У нас есть что предложить друг другу.

Зара-Якоб помолчал, и в его глазах зажёгся интерес.

— Говори, — молвил он, его голос был грубым, но в нём уже не было той ярости, что была раньше.

— Я готов тебе помочь. Однако, мне нужно влияние при дворе, иначе я не смогу улучшить твое государство, мой царь, — говорил я спокойно, словно перечислял очевидные вещи.

— И что ты готов предложить? — сухо отвечает Зара, его глаза прищурились, словно он пытался прочитать меня насквозь.

— Покорность нубийских царств… — отвечаю так же лаконично, не уточняя подробностей. Я видел, как его глаза расширились, как он задумался, взвешивая мои слова.

— И о чём ты говоришь? — спросил он, его голос был почти шепотом.

— Я говорю о том, что преподнесу тебе всю Нубию. А также их жалкие царства, что всё противятся воле моего царя, — ответил я, вглядываясь в его лицо. — Моё «влияние» в Нубии может принести тебе не только войска, но и союзников, и все их богатства.

— И что ты получишь за это? — спросил он, и в его глазах заблестел новый интерес.

— Я получу то, что мне нужно, — ответил я, и улыбка озарила моё лицо. — Я получу шанс сделать этот мир таким, каким он должен быть.

— Не испорть то, что у тебя есть, — сказал Зара, и в его голове промелькнула мысль, что он в отчаянии ищет союзника. — И если ты докажешь свою состоятельность, то и для тебя найдётся место в совете. И да, Крид, у меня к тебе вопрос или, скорее, просьба.

Зара на миг задумался, его взгляд блуждал по комнате, словно он искал что-то, что помогло бы ему принять решение. Потом, с резким движением, он щёлкнул пальцами.

Книгу, лежавшую на столе, словно невидимая рука перевернула на нужную страницу. Она раскрылась, и на ней появился странный символ, напоминающий какой-то древний рунический знак.

— Теперь пора доказать свою верность, — сказал Зара, его голос был холодным и уверенным.

Он тихо прошептал несколько слов, которые я не смог разобрать, но их звук был пропитан такой темной силой, что по спине пробежали мурашки. Я увидел, как в его глазах зажглось странное свечение.

В тот же миг моя грудная клетка раскрылась, словно врата, и из нее вылез слизкий, мерзкий и крайне вонючий демон в черном балахоне. Его кожа была покрыта гнойными язвами, из ноздрей вытекал гной, а из пасти капала слизь. Я почувствовал, как от него веет невыносимым зловонием, заставляющим тошнить.

— Не знаю, что хуже: этот зверь или то, что ты позволяешь ему пребывать в своём теле, — сказал Зара, его лицо выражало смесь отвращения и удивления.

— Ты так это говоришь, словно я ценитель демонов внутри. — криво усмехаюсь, отхаркивая кровью на пол дворца. — Но раз ты его зачем-то призвал, то, по всей видимости, он может оказаться полезным. — едва заметно скрипя зубами, произнёс я, попутно закрывая грудную клетку обратно.

— Давай посмотрим, — сказал Зара и кивнул на демона. — Говори, что ты можешь делать?

Демон издал неприятный скрип, словно ржавый шарнир скрипел от движения. Он протянул свою костлявую руку в сторону Зара, и от нее повеяло холодным ветром с запахом разложения.

— Я могу принести тебе силу, — прохрипел он, и его голос был как скрежет металла по камню. — Силу, которой ты никогда не видел! Чума — моя стихия…

Демон отрыгнул зелёное облачко прямо в тронном зале. Вонь была ужасной: запах гнили, тухлых яиц и нечто еще более мерзкое. Облако мгновенно унеслось в сторону стоящих рядом придворных, и те начали умирать один за другим от чумы. Лица их покрылись красными пятнами, из ноздрей текла кровь, а глаза закатывались.

Зара оставался невозмутим, словно он видел это всё не впервые. Он посмотрел почему-то на меня и сказал:

— А ты можешь лечить чуму? — с интересом осведомился Зара.

Демон, казалось, смутился. Он по-птичьи опустил голову в наклоне, словно он пытался уклониться от упрека. Его костлявые пальцы нервно сжимали и разжимали что-то невидимое, а из-под его балахона доносился еще более отвратительный запах гнили.

— Да, господин… — пророкотал он, и его голос был хриплым, словно он долгое время не говорил. — Десяток душ младенцев, и я спасу целый город.

Эфиоп вновь зачем-то посмотрел на меня с нескрываемым интересом.

— Младенцев? — спросил он. Его голос был спокоен, но в нём слышна была явная тревога.

— Да, — ответил демон, и его глаза засветились зловещим светом. — Их души — чистые, не запятнанные грехом. Они могут стать моей платой за излечение. Видите ли, господин, в мире имеется равноценный обмен, и нельзя взять что-то из ничего. Всегда нужна плата и равноценный обмен, иначе чуда не случится. — демон презрительно усмехнулся, показывая своё мнение о «чудесах».