Дни превращались в недели, а недели в месяцы. Путь к столице был долгим и трудным. Жажда, голод и болезни косили ряды повстанцев, но Умар держал их дух на высоте. Он был их вождём, их лидером, их символом надежды. Он проводил ночи в палатке, окружённый советниками и военачальниками. Палатка была простой, из грубой ткани, но в ней кипела жизнь. Там рождались стратегии, планировались атаки, распределялись задачи. Умар был в своей стихии. Слушал мнения опытных воинов, анализировал ситуацию, принимал решения. Ибо знал, что от каждого его решения зависит судьба всех, кто шел за ним.
По ночам он окружал себя ближайшими соратниками — военными стратегами, советниками и вождями племен, которые присягнули ему на верность. Они сидели вокруг костра, отражающего их затемненные лица, и разбирали карты Алджурана. Умар, указывая на конкретные точки на карте, рисовал сценарии атак, обсуждал слабые места врага и возможные ловушки. Умар был не только лидером повстанцев, но и военным стратегом, который видел поле сражения во всех его деталях.
Он вдохновлял воинов не просто приказами и угрозами, а речами, которые задевали за живое, которые пробуждали в них чувство сопричастности и справедливости. Говорил о том, что они борются не за власть, а за свободу, не за себя, а за свою землю, за свои семьи, за своих детей. Заставлял их верить в то, что у них есть шанс построить лучшее будущее.
Ночи были короткими, а дни длились «вечно». Под жгучим солнцем они двигались вперед, преодолевая трудности, терпя лишения, потеряв братьев по борьбе. Но Умар держал их дух на высоте.
Он всё время думал о том, как взять столицу, как победить султаната. Изучал карты, собирал разведданные, изучал слабые места столицы и сильные стороны султаната. Прислушивался к мнению всех, но решения принимал сам. Часто сидел по ночам в своей палатке, окружённый картой Алджурана, и проводил пальцем по линиям, обозначающим дороги и реки. Вглядывался в чертежи крепостных стен и точки, обозначающие расположение войск султаната. Изучал рельеф местности, представляя, как будут двигаться его войска, как будут проходить атаки.
Вызывал к себе разведчиков, слушал их рассказы о состоянии войск султаната, о настроениях в столице, о силе обороны. Задавал каверзные вопросы, пытался разобраться в мелочах, понять, как действует его противник. Собирал своих генералов, воинов, простых людей, которые знали Алджуран с детства. Слушал их рассказы о тайных ходах, о слабых местах в стенах, о том, как лучше атаковать город. Записывал всё, что они ему говорили, в свой белоснежный дневник, который он всегда держал рядом с собой.
Умар учитывал каждую мелочь, каждый фактор и хотел быть готов ко всему, что может подбросить ему судьба. Он знал, что от его планов зависит судьба всего народа Алджурана. И с каждым днём его уверенность в собственных силах росла.
Но вместе с уверенностью росли и его амбиции. Он не просто хотел освободить Алджуран. А хотел стать правителем этих земель, хотел стать не просто вождём, а правителем, хотел получить власть, которая была необходима для того, чтобы реализовать свои мечты. Он уже не просто вёл свой народ к победе, он вёл его к новой жизни, к новому будущему. И он был готов делать всё, чтобы добиться этого.
Не забывал и о Сомалиленде. Он регулярно связывался с их лидерами, отчитываясь о прогрессе и получая инструкции. Ибо знал, что те ждут от него победы, и он не разочарует их.
Но не все в армии разделяли мечты Умара. Среди крестьян и бедняков было много тех, кто просто хотел избавиться от несправедливости и жить в мире. Умар это понимал, и он пытался держать их в узде, обещая им лучшую жизнь после победы. Впрочем, он знал, что не сможет удержать их всех в своих руках надолго. Но пока они двигались к столице, он был их лидером, их надеждой, их мессией.
И вот, в один яркий день, на горизонте появились купола и башни столицы Алджурана. Умар остановил армию на холме, с которого открывался вид на город. Он посмотрел на пышные сады, величественные дворцы, широкие улицы. Умар уже видел себя в этих дворцах, садах, в этом городе, и его сердце забилось сильнее.
Он повернулся к армии. Его лицо было серьёзным, но в глазах горел огонь праведной мести.
— Вот она, столица Алджурана, вот гнездо тирании и несправедливости! — прокричал он, и его голос раздался над толпой. — Мы шли к ней долго и тяжело. Мы терпели лишения и горести. Но теперь мы близко и победим их, а затем освободим этот город! Избавим его от гнёта и несправедливости! Создадим новый Алджуран, Алджуран свободы и справедливости! Вперед!
И толпа взревела в ответ. Они хлынули вперед, как река, которая не может остановить свое течение.
Солнце стояло в зените, превращая пустыню в раскалённую печь. Воздух дрожал от жара, и даже камни казались раскалёнными. Но Умар Али ибн Бени не обращал внимания на неудобства. Он стоял на холме, окруженный своими воинами, и наблюдал за началом осады столицы.
Осада Алджурана началась с ожесточённых боёв на окраинах. Повстанцы, вооружённые чем попало, бросились в атаку на гарнизонные войска султаната, обученные и вооружённые лучше. Сражение кипело в пыли и дыму, где слышны были только крики воинов, грохот мечей и свист стрел.
Повстанцы, одетые в лохмотья и вооруженные деревянными копьями, топорами и ржавыми мечами, бросались на войска султаната, облачённые в блестящие доспехи и вооруженные тяжелыми мечами, копьями и луками. Деревянные копья ломались о стальные доспехи, ручные топоры не могли пробить щиты. Но повстанцы не отступали. Они бросались в атаку снова и снова, заражённые жаждой свободы и местью.
Воздух был пропитан запахом крови, дерьма, чьих-то мозгов и горелого дерева. На поле сражения лежали тела убитых, окрашенные в красные тона. Умар смотрел на сражение с холодным спокойствием. Он видел храбрость своих воинов, их отчаяние, их жажду победы. Он знал, что у них нет шансов победить в открытом сражении, но он также знал, что их дух не сломлен.
Умар, окружённый своей гвардией, всё так же наблюдал за битвой с холма. Он видел, как его воины падают на поле боя, но не отступали. Он видел и смерть, и храбрость, и отчаяние в их глазах. Он знал, что это лишь начало.
— Должны прорваться к стенам! — крикнул он в голос, и его слова раздались над полем боя. — Тогда у нас будет шанс!
Его голос достиг ушей каждого воина, заставляя сердца биться сильнее. В нём не было угрозы, но была уверенность, которая вселяла надежду. Умар отдал приказ о генеральном наступлении. Повстанцы, вдохновлённые его речью, с новой силой бросились в атаку.
С воем и криками они хлынули на стены столицы. В перемешанном шуме сражения слышались стук мечей о щиты, визг стрел, крики раненых и умирающих. Повстанцы, вооружённые чем попало, бросались на стены, словно волны, которые бьются о скалы. Они летели навстречу стрелам, забрасывали камнями и копьями защитников столицы, искали щели в крепостных стенах. Пытались залезть на стены по лестницам, сделанным из деревянных брусьев, но защитники сбрасывали их вниз, забрасывали копьями и камнями.
Битва за стены была беспощадной. Каждый дюйм земли окрашивался кровью. Но повстанцы не сдавались.
Повстанцы, охваченные жаждой победы, рвались в атаку. Но стены столицы стояли непоколебимо, охраняемые войсками султаната, опытными и вооруженными лучше.
Гарнизон же уверенно удерживал оборону, отражая атаки повстанцев градом стрел и копий. Их воинские навыки были отточены годами тренировок, их доспехи защищали от ударов простого оружия, а их луки и копья были настоящим орудием смерти. Обороняющиеся стояли на стенах, словно несокрушимая скала, отбрасывая все атаки повстанцев. Они были одеты в блестящие доспехи, их лица скрывались под шлемами, но в их глазах горел огонь ненависти и жажды мести за убитых братьев.
Умар, наблюдающий за сражением с холма, видел отчаяние в глазах своих воинов. Он чувствовал, как их надежда угасает, как их силы на исходе. И понимал, что уже нельзя брать стены в лоб. Нужно искать другой путь.
