– Ох ты, Господи… Я сейчас, живенько… – И ринулся обратно по коридору в свою комнату, не забыв прихватить и свою берданку.

Я осталась стоять в прихожей, а мой взгляд так и прилип к двери той комнаты, где был тайный вход в подземелье. Черт!!! Ведь, получается, что пока не проверю, не будет мне покоя. Я уже сделала несколько шагов по направлению к этой проклятущей комнате, когда на улице заливисто загавкала Жучка. Вслед за ней заржала и моя кобылка. Я изменила траекторию своего движения, и быстро прошла ко входной двери. С трудом отодвинула тяжелый засов и вышла на крыльцо. Луна уже медленно сползала за кромку леса, но ее света было вполне достаточно, чтобы увидеть, как какая-то темная тень, похожая на какую-то огромную птицу, соскочила с забора на ту сторону. Разумеется, разглядеть я эту тень не успела. Только одно мгновение, и во дворе уже никого не было. Кажется, на человеке было какое-то темное одеяние с капюшоном. Но и за это бы я не поручилась. Уж больно быстро все произошло. Жучка, почувствовав, что на крыльцо кто-то вышел, несколько раз тявкнула на забор, и поспешила ко мне. По дороге она периодически подгавкивала, оглядываясь назад. Ярка, та отбежала подальше от забора, и теперь нервно вздрагивая всей шкурой, тревожно всхрапывала, держась ближе к дому. Ну вот…, началось!!! Правда, что началось, я точно бы сказать не смогла. Но, что началось, это я знала наверняка, и мысленно простонала. Тут из-за моей спины показался дядя Слава, и сразу накинулся на Жучку.

– Да чтоб тебя!!! Чего посреди ночи разгавкалась…!!!

Собачуха понурив голову посмотрела на меня выразительным взглядом, говорившим лучше всяких слов: «Ты видишь, что творится? Ни за что, ни про что добросовестного охранника каждый может обидеть…», и при этом, она тяжело вздохнула понурившись. Я за собачонку заступилась.

– Дядь Слав, чего ты? Она все по делу гавкала. Тут кто-то был только-что. Вон, – я ткнула пальцем в сторону забора, – через забор только что сиганул…

Дядя Слава нахмурился.

– Кто сиганул? – Строгость в его голосе намекала, что я точно должна была знать и доложить по форме все о личности нарушителя границы территории.

Не отвечая на его конкретный вопрос, я пожала плечами, и, будто оправдываясь, проговорила:

– Я его только со спины и видела, и то, только тогда, когда он уже на ту сторону спрыгивал. – И тут же задала свой вопрос: – И часто тебя тут тревожат?

Он вздохнул, почти так же, как недавно Жучка, и проворчал:

– Да после той истории, – он со значением закатил глаза под лоб. Надо полагать, тем самым намекая мне, о какой именно истории идет речь, – ребятня одно время покою не давала, кладоискатели доморощенные! Еле угомонились! Даже пришлось к участковому обращаться, чтобы вразумил.

Я насмешливо глянула на него.

– Ну и как, помогло?

Он как-то неопределенно выгнул брови домиком, и, почему-то, виновато ответил:

– Да вроде поменьше лазать стали. А сейчас что же, опять снова-здорово?

Дискутировать, стоя на крыльце было глупо. Вздохнула и позвала:

– Ладно, чего тут стоять, пошли что ли чай пить?

Дядя Слава, еще раз окинув подозрительным взглядом поляну перед домом, поплелся за мной, тяжело вздыхая и почти по-стариковски кряхтя. А я подумала, что за последний год он очень сильно сдал. Не прошли для него даром прошлогодние события, когда он пострадал от рук бандитов.

На кухне, он, на правах хозяина, принялся греметь чайником и хлопотать вокруг небольшой газовой плиты. А я, вспомнив, по какой причине я вообще спустилась сюда из спальни, кинулась к раковине. Набрала холодной воды и залпом, в несколько глотков осушила стакан. Дядя Слава покосился на меня, но комментировать ничего не стал. Чайник закипел быстро, и мы принялись пить чай. Дядя Слава, видя мою некоторую задумчивость, с разговорами не лез. А мне и впрямь было не до разговоров. Я пыталась проанализировать свое состояние. Ну, хорошо… Напала на местную детвору «золотая лихорадка». В деревне, где не так много каких-либо значимых событий, произошедшее в прошлом году, произвело некий фурор. И ажитация местного население и их внимание к усадьбе, вполне объяснимы. Человека, перелезшего через забор, я, конечно, рассмотреть не успела, но то, что это был не ребенок, а взрослый, понять смогла. Хорошо, пусть так. Веревкинский клад многие годы будоражил умы людей в деревне. Ну и что с того? Я-то чего так возбудилась? Пускай себе ищут. Большого вреда я в этом не видела. Кстати, не первый раз уже. Покопавшись в себе еще немного, поняла, что не это меня тревожит. Мое беспокойство было совсем иного рода, и уходило своими корнями намного глубже, туда, в овальную комнату с белыми колоннами, где в огромных железных подсвечниках горели зеленоватым пламенем свечи, источавшие удивительный аромат, дарующий ясность ума. А тут еще этот сон… К чему бы такое? Ответ напрашивался очевидный: что-то грядет. И это «что-то» станет для меня серьезным испытанием. Я в досаде от своих рассуждений, чуть не плюнула! Что это мне дает на данный момент? Да ничего!!! Готовиться к чему-то, чего я не знаю и не понимаю?! То же мне, рассуждение! Я, досадуя на собственные мысли, выдохнула, а вслух, забыв, что сейчас не одна нахожусь на кухне, пробурчала:

– Ладно… Поживем – увидим…

Дядя Слава посмотрел на меня внимательно, но опять ничего не сказав, просто покачал головой. Мол, совсем ты, девка, с ума съехала. В ответ я только, скорчив извиняющуюся физиономию, пожала плечами. А чего я могла сказать старику? Что, мол, сны меня тревожат? Глупости какие. Так он меня, точно, скорее примет за сумасшедшую. Сны, видите ли, ее тревожат. Я даже тихонько фыркнула, понимая, как глупо выгляжу перед ним.

Поставив кружку на стол, решительно поднялась.

– Дядь Слава, я, наверное, поеду. Дорога неблизкая, а работы много. Чего мучится, да время высиживать? Все одно ведь, уже больше не усну. Вон и рассветет уже скоро. А у нас сам знаешь, как говорят: кто рано встает, тому Бог подает. – И я ему подмигнула, старательно изображая бодрость.

Он закивал головой.

– Тебе виднее, дочка… Коли решила, поезжай… – Посмотрел на меня как-то странно, будто не решаясь что-то сказать, а потом, торопливо добавил: – Ты там того… повнимательнее будь, мало ли…

Я с удивлением посмотрела на старика, ожидая пояснений этого загадочного «мало ли», но он замолчал, видимо, решив, что уже сказал все. Я кивнула головой и направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. Нужно было переодеться, а то, с такой-то задумчивостью, как у меня, недолго и в пижаме в лес отправиться. Уже в самых дверях, я повернулась и попросила:

– Ты Вальку какой-нибудь работой загрузи тут, пока меня не будет… А то, знаешь, она – натура весьма деятельная и непоседливая, как бы куда свой нос не засунула… – И я выразительно указала взглядом на закрытые двери комнаты, откуда вел тайный ход в подземелье.

Дядя Слава с пониманием и хитрой усмешкой закивал головой.

– Не волнуйся… Езжай спокойно. Все сделаю.

Я поблагодарила его кивком головы, и отправилась одеваться.

Когда мы с Яркой выехали со двора, небо на востоке стало уже розоветь. Кобылка шла бодрым шагом, норовя перейти на рысь. Приходилось ее слега сдерживать. Дорога моя лежала мимо сельского кладбища. Я остановила лошадь, на мгновенье задумавшись, а потом, решительно повернула к воротам. Ярка недовольно всхрапнула, предвидя остановку, но поводьев ослушаться не посмела. Спрыгнув на землю у кладбищенской калитки, я привязала свою четвероногую подругу и торопливо (вероятно, чтобы не передумать) направилась к склепу купца Федорова. Легкий туман стлался между могил, трава под тяжестью росы клонила свои посеребренные головки к земле. Мои ноги до колен моментально промокли. Я быстро пробиралась между могил, пытаясь увернуться от нависших веток кустов калины и бузины, с которым при малейшем прикосновении вниз сыпался дождь из холодных капель.

Склеп купца Федорова я увидела издалека, и ускорила шаги. С того времени, как все здесь произошло год назад, я ни разу сюда не наведывалась. Хотя, честно должна признаться, приходя на могилу деда, косилась в эту сторону, и желание было глянуть, что там, да как. Но, как говорится, сила воли, плюс характер. Удерживала себя от посещения этого места, пытаясь забыть все, как страшный сон. Уж слишком много всего тогда пришлось пережить и перенести. И о своем, внезапно открывшемся даре читать в головах у людей, видеть все их мысли и страхи, старалась не вспоминать. В обычной, нормальной жизни, к которой я так стремилась, эти способности мне были ни к чему, одна досадная помеха. Но, как водится, сколько память не запихивай в самые дальние уголки своего разума, словно надоевшую тряпицу на дно сундука, она, рано или поздно, вылезет на поверхность и даст о себе знать. И хорошо, если так. А то приходит время, и вспоминаешь об этом с мыслями «как мне сейчас это бы пригодилось!». При мысли о последнем варианте меня аж передернуло. Спаси и помилуй!!! Не дай Бог!! Потому что, я понимала, что подобные ситуации не несут с собой ничего надежного или спокойного, а именно, спокойной и размеренной я планировала свою дальнейшую жизнь. И в ней точно не было места ни схваткам, ни погоням, ни, тем более, каким-либо сверхспособностям.