— Если даже ты сделан из мешка картошки, — уверенно произнесла я, смотря в глаза Толви. Чтобы у него и тени сомнения не возникало, — Ты все равно теперь всегда будешь моим братом. Так просто от меня не отвертишься.

— Сестрица! — тут он второй раз изменил своим мужским-очень-взрослым-принципам и кинулся ко мне с объятиями.

Выяснилось, что для поддержания формы и комфортного существования ему нужно ежедневно получать немного пыли из библиотечной комнаты.

Также он уверенно изрек теорию о своем безграничном уме, в связи с некоей причастностью к миру книг.

Я сильно засомневалась в этой якобы истине, о чем сразу же и сообщила. Но в этом вопросе, кажется, ничто не могло его переубедить.

В доме и в саду Товли мог рассеиваться сам, по-своему собственному желанию, и проникать в любые, даже самые незаметные щели.

Но существовало и некое ограничение. Так как для создания Товли использовалась достаточно сильная магия, связанная с самим домом, то выйти за территорию усадьбы мальчик не мог. С каждым новым сделанным шагом ему грозило рассеивание.

— Ах вот как ты появляешься в моей комнате, что я даже не ощущаю скрипа двери! — воскликнула я, пронзенная возникшей догадкой.

Мой рассказчик несколько смутился, растеряно пожал плечами, пытаясь скрыть свою хитрую улыбочку и по-детски загоревшись, предложил:

— А хочешь я прямо сейчас покажу тебе, как умею рассеиваться? — но тут же сам немедленно и передумал. — Хотя нет, Ильма так кричала, когда я при ней в пыль обратился. У меня аж уши заложило, а маме пришлось дать ей три настойки корня приксаума (успокоительное для крайне взбудораженных нервов), прежде чем Ильма при виде меня перестала невежливо тыкать пальцем и призывать на защиту семь владык. Она до сих пор иногда шарахается, когда я…ну, ты понимаешь… — он не договорил, только хитро улыбнулся.

Вот же маленькая козявка. Продолжает пугать служанку, зная, что та его побаивается. Надо отучить его от дурной привычки.

— Я не испугаюсь, — уверенно и громко сказал я, убеждая большей частью себя, чем малыша.

Вдруг я грохнусь в обморок или начну многочастотно вопить, совсем как тогда в ванной на пару с впечатлительной служанкой сиятельного.

Хотя я вроде бы успела освоиться в этом новом мире. За прошлый месяц столько книг изучила. Даже минуты на полноценную истерику в связи с внезапным попаданством не оставалось.

Я, честно говоря, целенаправленно ее откладывала. Думала вначале усвоить больше информации, перенять особенности местных жителей, чтобы никто лишний раз не вздумал меня проверять и втихаря заталкивать в огонь. И только после этого можно было бы немного расслабиться и в душевно порыдать в голос.

Но сейчас времени на данную блажь совсем нет.

Ну какие слезы, если к нам собираются приехать родственники. Это же будет мой относительно первый опыт общения с жителями Иллота в роли дочери Бурегунов. Потому истерика вновь откладывалась на неопределенный срок.

А понаблюдать за превращением Товли в пыль и при этом не начать, прости небо, креститься и икать, тоже станет хорошим уроком.

Только меня не столько беспокоила моя реакция, сколько волновала реакция мелкого на то, как я могу себя повести…

Он же явно беспокоился, хоть и храбрился. Как-никак, но за проведенное в поместье время я успела изучить мальчугана. И сказала ему истинную правду. Не важно, из чего он был сделан и насколько настоящим был, он уже успел прочно устроиться в моем сердце в качестве брата.

— Твоя сестра не трусишка, разве не так?

— Я тоже так думаю, тыковка!

Мелкий важно поднялся на ноги. Лукаво улыбнулся. Деловито оттряхнул попавшую на брюки травинку и изображая мага-иллюзиониста из какого-нибудь шоу талантов, мистическим шепотом произнес:

— Смотри и изумляйся!

Если он такое же представление устраивал для бедной Ильмы и так же виртуозно выделывал в воздухе руками непонятные кульбиты, тогда понятно, почему она кричала.

Но я даже ответить ему ничего не успела.

Все произошло как-то слишком быстро.

Еще секунду назад Товли стоял передо мной и улыбался белыми зубками, а потом фшууух. И вместо мальчика появилась сияющая молочно-сиреневая прозрачная ленточка. Похожая на ту, с помощью которой отец усыпил меня при нашей первой с ним встрече.

Мои внушительные ожидания, что рядом со мной взгромоздится столп пыли ростом с Товли, не оправдались. Не быть мне великим волшебником…

Ленточка пару секунд парила в воздухе, а затем плавно опустилась на землю, полностью растворяясь на земле. Исчезла для глаз.

И я вмиг напряглась. Не на шутку испугалась, но потом почувствовала теплое прикосновение к руке, а затем легкое касание к щеке. Мелочь даже в другом обличии пытался потеребить меня за щечки, совсем как я его.

Несомненно, происходящее шокировало. Но то ли моя нервная система претерпела существенные изменения в связи с моим попаданием на Иллот, то ли отец каждое утро подливал мне в кружку настойку приксаума.

Причем, судя по всему, поил он меня с самого первого дня в их доме и на дозы совершенно не скупился. Так как ни визжать ни истерично кричать или грохаться в часовой обморок желания не возникало. Наоборот, я завороженно смотрела и наблюдала, как ленточка снова засияла рядом и фшууух…

Товли вновь стоял напротив и взволнованно смотрел мне в глаза. Кажется, он уловил в моем выражении лица нечто успокаивающее для себя, так как тревога немедленно ушла из тела малыша.

— Потрясающе! Это было круто! Я в восторге! — искренне проговорила я и восхищенно захлопала в ладоши.

— Что значит «круто»?

— Это значит: здорово, чудесно, великолепно.

Маленький иллюзионист остался доволен ответом. Он несколько раз поклонился, собрал все возможные овации и голосом уставшей от навязчивых поклонников звезды предложил:

— Пойдем есть пирожки? Мама утром обещала приготовить вишневые. А я немного устал и хочу подкрепиться.

— Конечно, пойдем, — согласно подхватила я, точно зная, что пирожки достанутся только мне, он же больше заинтересован в пыли, однако не хочет выглядеть другим. — И чур я съем больше тебя.

— Посмотрим! — радостно воскликнул он, беря меня за руку, и я прочла в его глазах упоительное чувство признательности.

Оказалось, что благодаря своей волшебной связи с домом, Товли мог чувствовать всех обитателей поместья и всегда точно знал, кто из домашних в какой комнате находится.

Как только мы переступили порог, он без промедления проинформировал, что оба родителя сейчас на кухне.

Уж не знаю зачем, но мы решили подкрасться к ним незаметно. Немного напугать и поймать за готовкой. Но вместо этого вдруг стали свидетелями спора, который вполголоса вели супруги. И их слова заставил меня напрячься.

— Нам надо ей рассказать. — встревоженно шептала Синтия мужу. — Или не надо, Эвлин? Я не понимаю, как лучше поступить, милый. Вдруг это ее испугает?

— Конечно же, нам надо рассказать все Эль, дорогая. В этом нет никаких сомнений. — озадаченно отвечал маг. — Мы ведь думали, что отказ убрал из ее тела все особенности, присущие айорин фарнифси. К тому же я постоянно слежу за новостями столицы, даже все имеющиеся колонки светских хроник проверяю. Ни один дракон за прошлые месяцы не сообщал о пропаже невесты. Сиятельный принял ее отказ… По законам он и не может поступить иначе. Однако если бы связь между ними до сих пор ощущалась, думаю, он бы немедленно явился в наше поместье, милая. Но, даже несмотря на то что связи нет, Эль вчера бегло прочла тексты на дравейском. Бегло, понимаешь? Без единой запинки. Так, будто это ее второй родной язык. И полностью все поняла. Ты осознаешь, что это означает для нашей девочки?

— Не совсем, дорогой… — голос женщины задрожал. Так происходило всегда, стоило ей начать сильно волноваться. — Может, это остаточное явление? Ты, правда, считаешь, что это из-за фираен? Но Эвлин каким образом он мог остаться в ней? Наша девочка не вступала в первородный огонь и консумации брака тоже не произошло…