— Знаю, — Мирадель покачала головой. — Всё знаю! Я тоже не могу верить Киану также, как раньше. Я ведь общалась по его поводу с Дэбельбафом, сразу после того, как ты мне рассказала, что видела Силакви с представителями культа Аммы…

«Да! Да-а!» — мысленно завопила Ольтея.

— … и Мариус поведал мне тоже самое. Его шпионы не смогли пробраться в храм, но какое-то время следили за Кианом и его подозрительной активности. Потом, когда мы общались…

«Когда ты завалила жреца вопросами, полными подвохов и чуть ли не напрямую потребовала отчёта о его действиях!» — про себя захихикала женщина.

— … он был так уклончив! И знаешь, если Силакви и правда причастен к смерти Хиделинды, то весьма логично, что никаких следов так и не найдут!

«Почти в цель!» — пронеслась ещё одна мысль в голове Ольтеи.

— В попытке захватить власть весьма логично попытаться создать в стране кризис, используя чужие руки… — продолжала Милена.

«Ещё как логично!» — мысленно закивала женщина.

— … однако… Киан ведь высший жрец! Он разговаривает с Хоресом. По настоящему. Как Дэсарандес. Как может такой человек желать власти? Ещё большей власти, чем у него уже есть!

— Аппетит появляется во время еды, — Ольтея коснулась щеки своей любовницы. — И разве кто-то на его месте не затаил бы обиду? Киан — такой же как Дэсарандес, пророк, говорящий с богом, но почему-то император не доверяет ему, а ставит на место наместника страны «какую-то женщину», без малейшего опыта и способностей. Так продолжается вновь и вновь, но почему-то с каждым годом этой женщине становится всё труднее. Словно бы кто-то начинает активно ставить палки ей в колёса. Со временем и вовсе, в Кашмире вырастает предатель, готовящий армию именно в момент отсутствия императора. А ещё, в это же самое время, культисты Аммы начали поднимать голову, выбрав новую Святую мать, нацелившуюся на правящую семью, — женщина улыбнулась. — Забавное совпадение, не находишь? И ведь именно Силакви рассказал тебе о них, верно? Самый первый узнал о смене власти в культе и подал ситуацию под нужным для себя углом.

— Верно, — нахмурившись, подтвердила Мирадель, ведь сама рассказала ей об этом.

— Долгоиграющий план, который подходит к финалу, — пожала она плечами.

— Но ведь… рано или поздно Дэсарандес вернётся, — Милена посмотрела своей любовнице прямо в глаза.

«Теперь осторожно», — шепнул внутренний голос Ольтеи.

— И тогда решающее слово скажет Хорес, — притворно задумалась женщина, нежно проведя рукой по плечу императрицы. — Верховный повелитель всего. Что будет важнее для бога: покой на вверенной территории, под правлением мудрого ставленника, с которым он может напрямую поговорить в любой момент времени, или одна-единственная жизнь? Прости, любовь моя, но я не верю, что твой муж накажет Киана в должной степени. Можешь вновь ударить меня, но я неплохо успела узнать характер Дэсарандеса. Его истинная любовь — не ты, а завоевания.

Милена закусила губу, стараясь сдержать слёзы.

— Ну-ну, — Ольтея прижала её к своей груди. — Ты хотя бы писала ему?

— Я не спрашивала об этом напрямую, — Мирадель мотнула головой, — но уверена, что Дэс обо всём в курсе. Его проницательность зачастую пугает. Кажется, он знает всё и обо всём, — женщина грустно улыбнулась. — Тем не менее, император никогда не посвящал этому вопросу слишком много текста в своих письмах. Он почти не упоминал Киана. Словно…

— Словно уверен в нём, как в себе, — дополнила Ольтея. — Очевидно, что Силакви осознаёт ситуацию, а потому и не боится играть грязно.

— Я… я тоже считаю, что это может быть связано, — призналась Милена. — Но что если это испытание? Как в сказке о Эдсэле?

Эдсэль — мифический король, который притворился мёртвым, чтобы посмотреть, как поведёт себя его семья и проверить их честность. Каждый из многочисленных сыновей и дочерей давал ему слово, точно также поступила и его жена. Наказания «воскресшего» короля, которые он приготовил для клятвопреступников были суровы и по настоящему жестоки.

— Вряд ли испытание, — Ольтея почесала висок. — Слишком уж сейчас нездоровая обстановка для подобных проверок.

— Но я чувствую, связь есть! — воскликнула Милена.

«Ты взрастила её паранойю слишком сильно, — укоризненно произнёс внутренний голос. — Расхлёбывай».

— Может ты права, — притворно вздохнула Ольтея. — Я редко когда понимаю императора. Многие его действия кажутся не просто бессмысленными, а откровенно вредительскими.

— Ты снова про расширение, — сердце Мирадель сжалось. Ей очень хотелось рассказать своей любимице правду про гисилентилов, но в отличие от многого другого, здесь Дэсарандес был предельно строг и точен: никто не должен знать истину. Чем это грозит, Милена не знала, но сам император, очевидно опасался, что у гисилентилов могут найтись способы помешать Империи Пяти Солнц даже будучи запечатанными. — Подумай лучше вот о чём: император несомненно в курсе о росте вражды между нами, его женой и ближайшим сподвижником. Так почему же он ничего с этим не сделал?

Ольтея ощутила, как на миг у неё закололо в груди.

«Что если это и правда какая-то многоходовка Дэсарандеса? Сможет ли сын обыграть отца?»

Однако ответила высший сион как всегда естественно, ни на миг не сбившись и не продемонстрировав реальных чувств:

— Похоже он считает, что лучшим решением будет то, к которому вы придёте сами, — произнесла она.

— Вот именно, — задумчиво согласилась императрица. — Моё, ха-ха, невежество должно помочь всё наладить!

Несколько мгновений Милена блуждала взглядом по разным точкам внутри широкой спальни, а потом с внезапным возмущением и отвращением покачала головой.

— Как я ненавижу в нём эту черту! Будь проклят Дэсарандес и его чёртовы манипуляции! — женщина метнулась в сторону балкона и испуганная Ольтея бросилась следом. В её голове промелькнула мысль, что Мирадель сейчас выбросится, решив покончить с жизнью. Что делать в таком случае она решительно не знала. Ну, кроме как поймать свою любовницу, само собой.

Благо, Милена хотела лишь вдохнуть свежего ночного воздуха.

Ольтея напряжённо встала рядом. Она всё ещё готова была оттаскивать женщину от пропасти.

Неожиданно для себя, заговорщица осознала, что и впрямь излишне прикипела к императрице. То, что началось как одна из частей плана, переросло в нечто большее.

«Бред, — сказала она самой себе. — Я не такая».

«Ты именно такая, — хихикнул внутренний голос. — Сколько раз ты уже размышляла над тем, что её стоит оставить в живых? Именно её».

«Финнелон не пойдёт на это», — отмахнулась Ольтея.

«Да-а? — протянул её незримый внутренний собеседник. — А в чью сторону склоняется чаша твоих весов? К твёрдости или мягкости?»

Собственная двусмысленность с намёком на пошлость заставили Ольтею сжать зубы. Иной раз она ненавидела себя за то, что не может в должной степени контролировать собственный разум.

— Расслабься, — неправильно поняла её Милена. — Я в порядке. Просто… иногда такое находит.

— Тебе не обязательно ломать голову, гадая, предатель Киан или нет, — Ольтея подошла ближе. — Ты можешь просто спросить у него.

— Просто спросить, — фыркнула Мирадель. — Ты ведь помнишь, что было в прошлый раз.

— Ты можешь настоять, — улыбнулась женщина. — В крайнем случае, связка целитель-некромант никогда не давала осечки.

— Они не смогут увидеть столь глубоко и далеко, — нахмурилась императрица.

— Смогут, если взять лучших, — пальцы Ольтеи начали мягко и нежно массировать шею и плечи своей любовницы. — Но настоящий вопрос будет не в том, смогут ли они, а согласится ли сам Силакви.

— Он не сможет отказать, — Милена прикрыла глаза, отдаваясь умелым рукам. — Это проверка его преданности…

— Сможет, если захочет, — возразила Ольтея. — Во всяком случае — отказать именно тебе. Ведь принудить Киана попросту нечем: ни армией, ни интригами. Высший жрец сидит столь высоко и крепко, что лишь император может в должной мере управлять им. Однако, — она улыбнулась, — я думаю, что он сам поймёт твои резоны, ведь его отказ фактически будет означать признание. Пойдёт ли Силакви на прямое обострение, находясь под угрозой вторжения Челефи?