—Я, знаешь ли, тоже не чистый,–парирую.

Понимать, что мое осознанное существование закончится здесь и сейчас было не так страшно, как осознание того, что могу ее больше никогда не увидеть, не почувствовать. Поэтому сейчас меня от нее ничего не оторвет.

—Давай сначало посмотрю, что с тобой, помоемся…а потом все остальное,–ее руки тоже скользят по мне…заводит еще больше, несмотря не на что…

—Это ты тоже по мне соскучилась или исключительно с медицинской целью?–Вдыхаю ее запах. Его нечего не портит, проникает в легкие как оздоровительный газ из капсулы, мне легче, даже, кажется, температура спадает …и у нее. Уходит не здоровый блеск в глазах.

—Ты–мое Зеркало?–Меня осиняет.

—Очень похоже на то. Это очень плохо?

—Для нас с тобой, с Влашем и Максом–очень здорово. Со временем и их будешь считывать. Не только слышать ментально, но и безошибочно чувствовать. Это,–целую ее в уголок губ,–будет так восхитительно…

—Ужас какой! Этак и «на лево» не сходить, и «на право» не сходить. Все же почувствуете…и присоединитесь,–смеется.

—Никаких «на лево», только прямо, в супружескую постель!–Возмущаюсь и шлепаю ее пониже спины.

—Оххх, Варг возьми!–Боль простреливает, от плеча до пальцев ног. Просто адски болит.

—Больно? Сейчас посмотрю…придумаю что…здесь, где свет включается? Я сейчас из каюты матрац сюда, в рубку перетащу. А санитарный отсек где?

Яла подрывается с меня, сыпет вопросами, вихрем проносится по катеру. Такое впечатление, что она везде. Минуты не прошло, как уже и матрац здесь вместе с постельным бельем, ящик экстренной помощи тоже нашла…даже успела мою рубашку надеть.

—Это дико звучит. Но на самом деле очень хорошо, что ты стал чувствовать боль. Значит нервные окончания восстанавливаются. Сейчас еще моей крови попьешь, я тебя осмотрю и подумаю, что можно еще сделать. Ой…Ты…так больно…я сейчас…потерпи…родной, пожалуйста, потерпи…ну где же здесь, хоть что–нибудь?

Она роется в санитарном ящике, постоянно оглядываясь на меня. Не выдерживает, ползет ко мне, тягая за собой ящик. Гладит одной рукой по голове, что–то выискивает в ящике.

Света, по прежнему, нет. Она не видит, как по моему лицу проходит судорога и из глаз появляются глупые соленые капли. Не видит…но чувствует…чувствует, как я плачу, впервые осознав, что мог ее больше не увидеть…и мне не стыдно…

Яла

Раз–два–три, вдох–выдох–вдох, сосредоточиться и забыть про панику. Иначе я ему не помогу…

—Да что же за твою мать!–Шиплю сквозь зубы и еще парочку забористых земных ругательств прибавляю.–Здесь даже минимальского минимума не наблюдается!

—Совсем распоясалась, девочка моя. Я даже и не подозревал, что ты слова такие знаешь,-перехватывает мою руку и целует ладонь. Бледный до синевы, даже грязь не спасает и смуглая кожа от этого оттенка…а глаза светятся как у дикого кота…абсолютно счастливого мартовского кота.

—Ну, допустим, ты таких слов тоже не знаешь, ты же в моем времени не был,–все-таки краснею, и продолжаю рыться среди абсолютно бесполезного медицинского мусора.

—Ну вот не помню, правда, был или не был в твоем мире…но по интонации все понятно. Так что, наказание ты заработала честно, как не крути.

—Нам до этого самого наказания еще как–нибудь дожить надо,–ворчу.–Вот, хоть что–то.

Действительно, нашла. Аналог нашего антибиотика широко спектора, даже не рассчитывала на такую удачу. Слегка просроченное, судя по маркировки, но это ничего…это, по любому лучше, чем ничего.

–Так что, Владыка…–красноречиво кручу рукой,–колоть надо внутримышечно, а для этого лучше всего подходит…

—Вот не думал–не гадал, что ты любишь ролевые игры…да, пожестче…и к этой части моего тела явно не равнодушна…интереснооо…

Он тянет это «интереснооо…» так…что я опять заливаюсь румянцем, как красна девица…не время и не место…

С трудом Дар переворачивается на живот, совсем не владеет ногами…и я чуть не роняю заготовленный укол…

Рана, как раз по нижнему отделу позвоночника, сантиметров двадцать, узкая, почти бескровная, глубокая…и в ней явно что–то есть…

—Сейчас я вколю укол, и ты мне обстоятельно расскажешь, что за гадость у тебя в спине, а заодно, почему ты до сих пор про нее молчал. И говорю сразу, расскажешь правду. Чтобы можно было объективно понять, что с этим делать.

—Маленькая, мне лучше…но можно я не буду тратить время на правдоподобные придумки?

Я молчу, сжав зубы, глубоко ввожу иглу.

—Нет, не можно. Дай, сама догадаюсь. Это имеет прямое отношение к милому созданию снаружи? И трогать руками не очень желательно?–Все это я проговариваю, одной рукой вводя препарат, а другой примериваясь к кусочку этого «нечта». Понятно, что «это» надо убрать из раны. Понятно, что нечего хорошего, это мне не принесет. Я уже и привыкла. Когда–то Светлейший заманил меня в этот мир, чтобы как раз удержать Дара от перерождения. Удержал, я с всегдашним моим везением оказалась мифическим зверьком иринэ, чья кровь крайне целительна для Высших. Полюбила…а меня? А меня мои мужчины все чаще и чаще прикладывают мордой об стол. Так может, как в том бородатом анекдоте, «все дело в морде». И если морду из этого уравнения убрать, то все и сойдется. И будут жить в своей вечности, как и жили, без вечной проблемной неизвестной, то бишь, меня. Лишняя я здесь…Дожимаю поршень шприца…и хватаюсь рукой за край…

—Не смей!!!–Дар мгновенно переходит в истинный облик. Мой кошмар…желтоглазое чудовище…тот, который до сих пор мне снится…пробует ухватить меня за руку…промахивается. Ведь промахивается? Почему же рука так горит огнем? Натурально, горит…а в ней узенькая пластинка с непонятными знаками…и, так любимая мною, темнота…

—Совсем не тебя здесь ждали,–раздается не то, чтобы возмущенно, скорее, удивленно.

—Ну, извиняйте,–благодушно фыркаю.–А ждали кто и где? И на чье пришествие рассчитывали?

Какое-то странное состояние. Благодушное. Мне и ответы эти не то, чтобы сильно нужны, так для поддержания беседы.

—Извиняю, а ты кто?

А вот тут незадача…я, правда, кто? Силюсь наскрести внутри себе хоть какого–то понимания о своей загадочной личности. Сначало глухо, как в танке. Потом появляется образ этого самого танка…на который тут же накладывается образ какой–то прикольной тетушки, со смутно узнаваемой внешностью. Потом наплывает образ ее же, но более молодой, и теперь уже точно мне хорошо знакомой. Так…на вопрос кто я, видеоряд сформировался. Теперь бы еще имечко какое ни какое…

—Яла, Ялочка! Ответь мне девочка! Иди на меня!–Какой–то мужик бьется практически в истерике. Последнее предложение, вообще прелесть. Как идти–то, когда я себя ощущаю облачком, белым, пушистым, невидимым и легким? А голос, несмотря на это, такой…знакомый и родной…И отдается теплотой глубоко внутри, около сердца…Дар!!!

Меня обдает волной ужаса. Он же там беспомощный, а меня куда–то вынесло из–за штуковины, которую из него вытащила!

—Похоже, вспомнила что. И тебе это не понравилось. Пришло время поделится воспоминаниями,–меня отнюдь не аккуратно вздергивают на ноги, встряхивают …и я различаю на две головы выше своего лица желтые глазищи…кошачьи…и недобрые…

Дар

Меня трясет от бессилия и страха за Ялу…и злости…отшлепаю и прикую к себе наручниками. Сделала по–своему, как всегда. Не послушалась. Мне значительно легче физически, ноги в пляс, конечно, не пустились, но я их почти ощущаю…вот только на фига мне это, если Ялу я больше не чувствую. Учитывая, что эта пластинка прилетела мне от Раны…меня пробовало куда–то выдернуть…и Яла…

—Твоего Варга!–Пол катера покрывается трещинами от моего удара. Пробую встать, не получается…ползти? Да я бы и пополз, вот только пользы от меня! Если Рана догадается, кто для меня Яла, я ей буду уже абсолютно без надобности. Убьет ее–и мы не жильцы. Да и Варг с нами, только девочку надо вытянуть…Пробую дотянуться до Влаша, Макса…как в молоко. Кое как натягиваю штаны и ползу, ползу к выходу…кнопка экстренного открывания дверей, заело заразу, пробую магию, пусто, почти пусто…