Вот только чуть отлежится и убедится, что катерок взрываться не собирается…может и с ногами будет полегче…и с температурой…только чуть отлежится…
Яла
Если по началу меня еще и посещала несуразная мысль разобраться в ситуации, понять, что и куда меня перетаскивает…то минут через десять решаю на это забить. Все рано все мои трепыхания, и ментальные, и физические, ровном счетом не к чему не привели, как тащило, так и тащит, не сбиваясь с курса. Голова раскалывается, телом ломит…как, собственно, и должно быть у нормальной человеческой осыби при температуре. Хоть здесь я не подкачала. Продолжаю надеяться, что вышвырнет меня где–нибудь около Дара. Пока не очень представляю, чем смогу помочь в таком состоянии, но проблемы по мере поступления. Давно поняла, что у конкретно этой Вселенной своеобразное чувство юмора и виды, на меня, хорошую, тоже более, чем своеобразны. Почему–то она представляется мне вреднючей щуплой старушкой, с ехидным прищуром наблюдающей за моими потугами не угробиться самой и не угробить окружающих.
—Ааа!–Меня пару раз крутануло вокруг собственной оси. Это сейчас, скажем прямо, совсем не к месту, реально чуть не стошнило.
—Ладно, не старушкой, женщиной в самом расцвете сил,–с кем, спрашивается, разговариваю? Но и крутить перестало. А мысли все равно лениво болтаются в черепной коробке по кругу. Может, столкнуться пару тройку раз и высекут какую стоящую идею?
Если я зеркалю сейчас состояние Дара, а это скорее всего, действительно так, то что же с ним могло произойти? Болезнь отметается сразу, он и так был не восприимчив…да не к чему, а после моей крови и подавно. Авария или нападения? Может, первое в следствие второго? Скорее всего.
И опять, просто наверняка, с каким–нибудь древним и хитрым артефактом. Тогда возникает закономерный следующий вопрос, кто? Понятно, что желающих постоять у его могилки много, но вот кто реально мог попытаться? Кто–то наподобие Грея? Так думается, среди Высших, он один и мог рискнуть. Стоп, это я сейчас что, им восторгаюсь? Пффф, ничего себе меня с температуры накрыло. Но если уж быть честной…по крайней мере, понимаю. Но второй такой врятли нашелся. Опять пффф…а вот дамочка из Высших…это да, это учитывая образ жизни моих мужчин…звучит–то как тухло…очень даже может быть. Прямо совсем даже может быть. И вообще, частично, даже поделом. Вот никому не понравится, что их просто используют в свое удовольствии, как «резиновую Зину». А они к дамам именно так и относятся. Хочется надеяться, что относились…самоуверенно это, да, но мне тоже требуется оставаться относительно в твердом уме и здравой памяти…а без уверенности в них не фига не получится…как–то так…
Все размышления прерваны банально, по–простому. Меня выкидывает куда–то, где дождь, слякоть и не тепло, вот не разу не тепло. А чтобы жизнь заиграла еще более яркими красками, еще и головой прикладывает об какую–то корягу. Трясу головой, пытаясь восстановить зрение. Безрезультатно. Шарю руками вокруг, стараясь производить как можно меньше шума. Меня должно было притянуть к Дару, вопрос насколько далеко от него. От меня немного помощи в теперешнем состоянии, больная, без всего, без лекарств, оружия, даже без одежды, голая, практически по уши в грязюке…теперь еще и слепая. Та еще помощь ему подоспела. И лучше бы этой помощи не на кого не нарваться. Пытаюсь ментально позвать Влаша, Макса, ага, как же, с моим–то везением, ожидаемо, «тишина в эфире». Попутно пробую ползти вперед, зрения нет, но почему–то кажется, что–то есть впереди, буквально метрах в десяти. Руки наталкиваются на тело.
—Дар!!!–Мигом забываю все свои опасения. Подбираюсь ближе, скользя в этой жиже в бок. Нахожу его руку. Безжизненная, холодная. А он всегда горячий…ползу к лицу. Сверху льется уже не дождь, а поток воды. Нечего не вижу…
—Дар, Дар, родной,–скулю обнимая его за плечи,–это я, Яла. Очнись, ну очнись, пожалуйста.
Гроза набирает обороты, вспышка молнии. Мы на какой–то скале, не сказать, чтобы совсем без растительности. Рядом торчат три здоровенные сосны, около них небольшой прогулочный катерок, зарылся носом все в ту же грязь. Зрение, вопреки всему, после вспышки вернулось. Дар… Вглядываюсь в лицо, бледное, в садинах, на скуле порез до кости. Он даже не бледный, восковой. Без сознания. Надо дотащить его до катера. Раз тот до сих пор не взорвался, хотя и мог от удара, то врятли и взорвется. Пробую подняться на ноги…и шлепаюсь назад. Ладно, ничего, и на четвереньках дотащу…должна дотащить. Вцепляюсь в мундир и тяну, тяну, тяну.
—Ты потерпи немножко…–еще один метр. Я не понимаю сколько времени прошло. Здесь небо не темнеет и не светлее, этот Варгов дождь не прекращается. Но мы почти доползли. Дергаю опять на себя, режу руку от острый край попавшегося булыжника…и застываю, наблюдая как из раны сочится кровь.
—А вот это я и дура, сразу надо было,–подношу руку к его губам…твоего же, они почти синие…не буду…мне это кажется…в темноте. Надавливаю на подбородок, губы чуть приоткрываются, капли скатываются по ним. Но ведь что–то должно попасть. Уже сама со всей дури прикладываю рукой об камень. Еще один порез, поверх старого и наискосок. Струйка крови становится больше.
—Вот так уже лучше,–прикладываю руку к его губам. Хоть что–то же должно попасть.–Дар, хороший мой, пей пожалуйста, пей…и живи. А то, как найдет нас таких кто. Тебя и меня, грязную и голую.
Я говорю не столько для него, сколько для себя. Мне важно быть уверенной, он меня слышит, он жив…иначе никак…совсем никак…
Глоток…его глоток…это моя персональная мечта на все времена…не мигая смотрю на его губы, сцеживая на них кровь…ведь, правда, не показалось же?
—Маленькая моя, в глаза…мне бы подольше ты чудилась…
—Дар!!!–Я целую его везде, где могу дотянуться. Улыбается…этими синими губами так…
—Чудо мое…ты…–пытается подняться и стянуть с себя рубашку,–совершенно распоясалась, Влаша на тебя нет, в таком виде разгуливаешь. Почему, кстати? Где он после перемещения?
—Я сама…сама переместилась…поэтому в таком виде…и холода уже не чувствую…правда…
—Так…все–все мне расскажешь, что натворила без меня…
И целует…мой Дар…живой…
Хрясь…
Ветка треснула…но не здесь…где–то дальше и сбоку. Раньше и не услышала бы.
—Сейчас быстро в катер и закройся,–тихо, уверенно.
—Сейчас время на спор не теряем. Только с тобой…
Подхватываю его за мундир и тащу. Совсем близко уже. Дар пробует помогать…вот только ноги…совсем не двигаются…с этим позднее…
Меня прошибает чужой взгляд. Не обращая внимая, тащу, он еще далеко…
—Яла, в катер…
Тащу…взгляд…там, кажется, удивление…и голод…
Наконец упираюсь спиной в трап.
—Под замком будешь у нас сидеть,–Дар переворачивается на живот. Под аварийными огнями катера видно…даже на черном мундире…что вся спина темнее…
—Не смотри в темноту, беги в катер, а сейчас сам…
—Кто еще кого посадит…я только с тобой…
Хрясь…
Уже ближе. Дар подтягивается на первую ступеньку на руках…на вторую…на третью…
Успели?
—Какая глупая…но смелая…и хорошенькая…–как голос со старой–старой, заезженной пластинки…женский?
—К Варгу!–Рывок Дара на себя, падает, подминает…и успевает рукой выбить выключатель на двери…
Что это? Снаружи непонятный звук, жуткий…смех? Бред бредовский…
Дар
Мы замираем…а меня это устраивает. Даже смех Раны снаружи сейчас, вот именно сейчас, не волнует. Хотя от допроса Ялы мне не уйти, опять, в стопятьсотый раз, накосячил. Если уж совсем точно, накосячил давно, а аукнулось, как водится, в самый неподходящий момент. Я уже начал подозревать, что этот самый «косяк» меня и добьет…но Яла…это тот самый фактор, который не у кого не получается просчитать. И теперь я обязан, просто обязан, выжить и защитить ее. Чудо мое чудное…
—Вот и чему Вы сейчас, Владыка, радуетесь?–Она тоже улыбается.
—А ты чему?–Не выдерживаю, подтягиваю ее выше и начинаю целовать.
—Я–то понятно, как ни как мужа обнаружила живого и относительно целого. Согласитесь, повод,–отвечает мне, скользит губами по скулам, подбородку…вот не знаю, что теперь будет с ногами, но кое-что в моем организме настроено на будущее очень оптимистично.–Я грязная вся,–краснеет и пробует остановить мои руки, скользящие по ее телу.
