—Я прав всегда, даже не сомневайся.

—Как же Яла с вами со всеми уживается, ей медаль надо выдать и памятник во весь рост.

—Активно уживается,–чуть улыбаюсь, сам чувствую, что ответил в духе Ялы…и чуть полегчало.

—Спасибо…

—«Крокодил сказал доброе слово»,–тоже одна из присказок Ялы,–не за что…Раз тебе теперь полегчало, предлагается простое и очевидное, чуть тормознуть этих двоих и…исключительно ради здоровья их же…попросить передать слепок мира, куда этот паразит закинул Ялу. Логично и просто.

—Это в твоем чешуйчатом мире это логично и просто, а у всех остальных это верный способ нарваться на конфликт. И мне было бы наплевать, да вот только этот конфликт–это потеря времени и для нас и для Ялы. У Макса есть свой резон, чувство вины ведет его вернее.

—Ну–ну…ты хоть попробуй. Твой Макс ощущается более, чем странно, тельце его, а вот внутреннее содержание чужое. Сам присмотрись…

—Пурга полная.

—Ну так догони, поговори и успокой меня, болезного. А то у меня такое чувство…что ваш замечательный Грей имеет к этому наипримейшее отношение.

Яла

—Ну, к примеру, вашей планеты сильно так опасаюсь,–мне совершенно не хочется говорить про свои страхи. «Не озвучивай страхи, не говори, что не получится, просто делай, потом бояться будешь».

Меня воспитывали дедушка и бабушка…родители…родители были, но у них была своя жизнь, в которую совершенно не вписывалась непоседливая любопытная девчонка. Нет, они не были маргиналами, даже сильно наоборот, передовыми членами общества, командировки, конференции, повышение квалификации…оба конструкторы. Мне кажется, что они особо и не заметили, как я выросла. И уж совсем интерес ко мне был потерян, когда родилась больная сестра. Нет, я не страдала…жила обыкновенной такой пионерской жизнью. Счастливой…с бабушкой, дедушкой, кошками, собаками, походами в «Сокольники», пионерским лагерем, вышибалами походами на ВДНХ…и страхом, не котролируемым, загоняемым как можно глубже, не озвучаемым…потерять бабу и деда. Мама была поздним ребенком…и они…они тоже жили этим страхом, который разгоняли запахом бабушкиных пирогов и дедовами рассказами по углам нашей уютной хрущевки. Как веником пыль. Не озвучивать, не говорить…их не стало, когда я была уже взрослая, уже работала, уже несла ответственность не только за себя, но и за других. И этот страх, зараза такая, почти меня, все–таки, добил. А потом я добила его. И про это я уж точно никому и никогда не готова рассказывать.

—Это опасения, а не страх,–Морис чуть наклоняет голову набок…напоминая еще одного персонажа моего детства, попугая Гошу, который жил у подруге. Он вот так же смотрел на нас, с высока…своей жердочки под потолком.

—Ты понимаешь, по врожденному сволочизму своей гнусной натуры, не готова на откровения. По крайней мере, на подробные. Да и с какой стати, собственно!–взрываюсь.–Помогли, да, даже очень, никто не спорит. Благодарна, могу оплатить работой или, заранее меня простите, когда мужья меня найдут, материально.

—А точно найдут и будут искать?–зараза,–Я хочу, в качестве благодарности, рассказ про страхи.

—Это что, какой–то вариант садизма? Хорошо, я боюсь разочароваться в близких людях, все, тема закрыта. Довольны?

—Частично…

И почему мне так везет на странных типов…

Дар

—Влаш, притормозите,–чешуйчатый достал. Идти за кем–то в подпространстве, не видя первоначального портала, то еще удовольствие. Это как передвижение по узенькой тропке в горах с завязанными глазами и исключительно под подбадривание аборигенов. «Иди, не бояся, хозяинь». Бояться, конечно, не боюсь, но раздражает знатно. а в компании с капаньем на мозги Дагона…еще часа два таких передвижений, и я озверею окончательно и бесповоротно…

—Что у вас? Наш след потеряли?–Влаш отвечает с заметной задержкой. Я вон сколько всего передумать успел. Любопытно, почему? Раздражен сильно…это не удивительно…Яла…как она там. Пожалуй, чешуйчатый прав, он сейчас не очень адекватен.

—Вопрос есть и одновременно, предложение.

—Ну и? Не ломайся, как послушница на подготовке, говори.

Действительно, сильно не в себе, не часто от него можно было услышать пошлость. Чувствую, как завожусь. Хотя какой из меня психолог. Меньше всего я предполагал, что Макс может нанести физический вред Яле. Она же его знала как человека, много дольше нас всех, доверяла. Хотя…знакомство это бодро началось с того, что он собирался ее убить, чтобы знатно насолить отцу…который тоже от него недалеко ушел…прелесть же, что за семейка, как не крути…

—Говорю прямо…плохо чувствую Макса, считай, совсем не чувствую, как стена. И меня это напрягает. Как бы крыша не поехала со всего этого, и моя и его. Можешь убедить его передать слепок реальности, куда он закинул Ялу, тебе или мне? Лично мне так будет спокойнее.

—Мне тоже,–голос звенит от злости,–вот только маленький нюанс, он этого делать не хочет. Закрылся намертво. Взломать могу, вот только от личности Макса нечего не останется. От нее и так …немного осталось. Чем дольше мы идем до Ялы, тем больше он себя накручивает.

–А мы до нее идем? Или ему могла прийти, к примеру, благая идея завести нас куда? Чтобы избавить Ялу, а заодно и всех остальных, от нашего присутствия. Раз даже любимой женщине рядом с нами находиться опасно.

Проговариваю и понимаю, что да, есть такая вероятность и не маленькая.

—Так, все, ждите, я вас сейчас вместе с Дагоном догоню. Не готов как–то покинуть этот мир и оставить непонятно где, не понятно в каком виде Ялу…и не понятно с кем! Она же как кусок мяса перед голодными хищниками…

—Вот только главные хищники здесь мы…

Тааак, замечтательно, приплыли…Влаша, похоже, вполне устраивает идея похода в некуда…

—Приди в себя!–ору уже не только ментально, но и вполне материально в подпространстве, заставив Дагона выпустить край моей туники и отскочить шагов на десять,–ей мы нужны…потом можете самоустранятся, если крыша на место не вернется!

–А ты впепился назад, если не планируешь остаться здесь местным приведением!–это рявкаю уже на Дагона, и он, в кой век,е не возражает, а опять хватается за меня, молча, что совсем удивительно.

—Мы вас ждем,–Макс…

—А я предупреждал…

—И что я мог сделать с твоим предупреждением, а, умник? Нам нужен слепок, а Яле нужны мы.

—А вот Макс в этом не уверен…особливо после того, что он с ней сделал.

—Не в первый раз и не только он. И она всегда говорила, показывала…что нужны. И я буду в это верить, пока она не сказала иное.

—Вот здесь согласен, надо сначало ее найти, посмотреть, что и как, а потом уже все это разводить…

Яла

—Я, знаешь ли, не привык тратить свои усилия в пустую,–интересное заявление…особливо учитывая, что взять от меня можно только мою кровь…и то с добровольной формулой,–и то, что я слышал о Высших, упорно предполагает, что жизнь твоя будет недолгой и несчастливой…

—Никогда не верила в пророчества, и, уж тем более, в пророчества малознакомых типов. Высшие, низшие…это мои близкие и я по–детски хочу к ним вернуться.

—Даже если для тебя это отнюдь не лучшее решение?

—Даже так, это мое решение. У человека должно быть право на собственные ошибки, а не указание на эти самые ошибки, которые он мог бы совершить, если бы не заботливые «мудрики» рядом

—Так, смотри…выживание тебя в нашем мире сильно затрудненно, ты…скажем изящно, мне симпатична, поэтому я хочу, чтобы ты выжила. Но я не хочу тратить свои усилия, чтобы по итогу тебя нашли твои…потребители,–вот спасибо,–и результат все равно был бы тот же, что и без моих усилий.