— Но… Я… Он сказал она должна пойти к нему…

Я осеклась, с беспощадной ясностью вдруг понимая, что Дар не собирался отдавать Листу, речь шла лишь о ее присутствии на вартане.

— Что… Что я наделала!

Меня шатнуло и Лис, схватив меня за плечи, с тревогой вгляделся в лицо.

Язон не сдвинулся с места.

— Пойдёмте, Алесия. Вы нужны своему истинному. Вы поможете ему, я знаю. Жаль что я… — он запнулся и запрокинул лицо к хмурому низкому небу, — не помог, когда во мне нуждалась… она.

Черным пятном взметнулся плащ и Язон, сгорбившись, стремительно зашагал туда, откуда все громче слышался, набирая неистовую силу, дикий, полный муки и адской боли, звенящий в морозном воздухе, вой.

Я перестала чувствовать холод, как только мы вошли в периметр взвивающихся к небу магических стен. Хотела вздохнуть полной грудью, и чуть не потеряла сознание, почувствовав жуткий, совершенно отвратительный, запах.

— Нежить… — прошептал Лис, и лицо его побелело до синевы, — сколько их…

Сотни. Сотни мерзких тварей сползлись сюда, к магическим стенам. Они прижимались к сверкающим холодным льдом поверхностям и напитывались магией, которая буквально лилась отовсюду манящими темными чарами.

Лис, чуть не наступив на склизкую тварь, попытался сделать защитный знак рукой, но ничего не вышло, а мерзость под ногами хрипло зачавкала, захлебываясь смехом. Но стоило Советнику бросить на неё взгляд, умолкла почти сразу, растекшись зловонной жижей.

— Для них это целый пир, — Язон брезгливо отшвырнул нежить ногой, — они пришли к хозяину.

Он протянул руку и белесая дымка, висящая в воздухе, снова стала прозрачной, как будто Язон разогнал постоянно сгущающийся липкий туман. Чувствуя как кружится голова и подкашиваются ноги, я прижала ладонь ко рту, чтобы сдержать рвущийся из груди крик. Прямо напротив, слегка на возвышении, вырубленном в почти отвесной скале, я увидела Северного Лорда.

Он стоял рядом с Императором и от этих двоих веяло такой жуткой нечеловеческой силой, что на мгновение я забыла как дышать, а сердце, сжавшись в первобытном ужасе, через секунду заколотилось так, что я прижала к груди обе руки, стараясь унять сердцебиение.

Каял Мрачный был в центре. Я видела, что его оплетают чёрные с серебром нити, врезаются в смуглое тело, стягивают так сильно, что в темных полосах появляется кровь, стекает на белый снег, оставляя почему-то не алые, а черные, какие-то рваные, пятна.

Удар…

Император бил раз за разом, влаживая всю силу, и отголоски нестерпимой боли взмывали в серое небо, где все быстрее метались огромные тени, и с каждым страшным ударом повторялся тот самый, жуткий, полный смертельной муки, вой.

— Дар сдерживает не только магию, но и аиров… — прошептала я в ужасе, прижимаясь к Лису, — он… он не выдержит.

— Выдержит, — Язон холодно, без всякого выражения, наблюдал за происходящим, — вартан заканчивается. Вы поможете, когда Дар после ритуала…

Он вдруг резко осекся, а мы с Лисом вскрикнули одновременно.

Каял Мрачный со стоном опустился на одно колено, я просто увидела, как сгусток сверкающей золотом магии, вырвался из его тела, заметался, и тут… черные нити не выдержали. Император что-то крикнул, Северный Лорд поднял руку, мгновенно вдруг стало невыносимо холодно и ледяные, вспарывающие небо стены рухнули, рассыпаясь тысячей осколков, совершенно бесшумно оседая и превращаясь в пыль, поглощая золотистую магию вожака аиров…

— Все, — глухо сказал Язон, — часть силы аира связана. Вартан состоялся.

Я видела, как к склоненой фигуре Каяла Мрачного бросаются с неба черные крылатые тени, скрывая его от наших глаз, как растворяется нежить и становится легче дышать, как Император, устало прислонился к скале и движением руки подозвал к себе Язона.

Но что-то было не так. Холод. Он только усиливался, становясь нестерпимым, зазмеилась позёмка, черный лед сковывал уже протоптанные тропинки и стала сгущаться темнота.

Я сделала несколько шагов вперёд. Лис дернулся за мной, но понял и остановился.

Я шла к Северному Лорду.

Он стоял неподвижно, а выпущенная им на свободу магия набирала силу, и, кружа вокруг в устрашающем вихре, с воем билась о скалы, уже круша покрытые снегом острые вершины.

— Дар.

Я знала, он слышит.

Темная сила обступила меня, и, осторожно припадая, влилась в жилы знакомым потоком, растекаясь по телу жидкой лавой, мгновенно согревая до кончиков пальцев и даря спокойствие и защиту.

— Дар.

Он поднял голову, черные глаза смотрели в упор и я видела в них бездну…

— Дар…

Он вдруг оказался рядом.

Но не обнял, не прижал к себе, как обычно. Протянул руку.

— Сегодня ты станешь моей, Алесия.

Я хотела что-то сказать, но с губ не сорвалось и звука. Его взгляд обжигал, окутывал холодным пламенем. И я просто подняла руку, вкладывая дрожащие пальцы в его ледяную ладонь.

Звёзды были такими огромными, что, казалось, их запросто можно потрогать рукой. Ночь вступила в самую глухую пору, вьюга улеглась, кристально чистый воздух звенел тихой колыбельной, а притихший ветер лениво перебирал ветви вековых сосен в поисках пристанища до утра.

Ночь ревниво хранила свои тайны, жадно ловя прерывистые, полные сладкой муки и нежности, звуки. За толстыми стенами, на самом верху Южной башни, прятались шёпотки, бархатистой лаской и страстью тревожащие едва занимающуюся зарю. В звенящем морозном воздухе чудились хриплые крики и прерывающиеся стонами мерные звуки, тут же тающие в глубине алькова, и навеки остающиеся жгучим секретом случайно коснувшегося стен башни, ветра.

Соль сидела на самом верху Южной башни на выступе бойницы и казалась уродливым черным пятном на светлых стенах Серого замка. Но вот она вдруг приняла свой истинный облик, прислушалась, слегка склонив голову, жуткое лицо озарилось победной улыбкой.

— Наконец-то, — прошептала нежить, и, ликуя, сорвалась с выступа к земле, — свершилось, — шептала она, с жадностью вдыхая колючий ледяной воздух и делая круг за кругом над спящим, спокойным как никогда, Антари.

Дарион Тиор

Сегодня, спустя три месяца после вартана, приехали родители Алесии. Они отказались от портала и путешествовали на вирах, потому что дорога с Юга на Север стала гораздо безопаснее. Оказалось, что вентури Алесии, Рей, с большим гастрономическим интересом относится к ристам и их поголовье сильно уменьшилось, когда глисс решил, что любит охотиться на белых саблезубых пушистиков. Правда Алесия отпускала его только с Филом, который тоже был не прочь развеяться, неожиданно найдя общий язык с тварью из Пустошей.

Вокруг местности, где обитали фесталы, аиры поставили силовой барьер, и туда теперь даже случайно попасть невозможно. Сами аиры стараются демонстрировать дружелюбие к путникам, хоть часто это пугает несчастных до икоты.

Каял Мрачный все-таки достучался до Листы и она больше не падает в обморок от его присутствия. Он даже приходил к нам на ужин пару раз. Если через два года, когда Листе исполнится девятнадцать, они смогут найти общий язык, сила Каяла вернется, я сам ее развяжу.

Я встряхнул головой, отгоняя воспоминания. Не время. Родители Алесии уже в замке, и я… Я не мог признаться даже себе, что боюсь встречи с ними. Ведь брат Алесии, Генри, погиб по моей вине. Но отступать поздно, и сегодня мы встретимся за ужином.

Я подошёл к зеркалу, провел рукой по его бликующей поверхности и комната Алесии появилась на стекле, как будто я заглянул туда через окно.

Мама Алесии была худощавой невысокой женщиной с немного усталым лицом. Отец, коренастый и крепкий, наоборот, казался полным сил и энергии и лучился радостью. Младшая сестренка Алесии, Ксю, садилась то рядом с Листой, то прыгала на колени к Алесии, забавно прижимаясь щекой к ее плечу.

— Дочка, — отец Алесии накрыл ее руку своей, — ты говорила, все наладилось, ты… у тебя…