Между тем, шесть семь французских войск, при тридцати двух орудиях, да еще и с вооружением на десять тысяч солдат — это то, на что Вольф Тон сперва и не рассчитывал. Тем более, такое количество оружия даст возможность самим ирландцам решать собственную судьбу, а не становится колонией Франции. Командующий экспедиционным французским корпусом бригадный генерал Жан Жозеф Юмбер не противоречил ожиданием Тона, а рассчитывал быстро обучить и воевать уже ирландцами.

Юмбер не должен был командовать почти что дивизией, он не вышел чином. И потому Жан Жозеф старался изо всех сил сразу же добиться успеха, чтобы решить три задачи: первая, это ошеломить англичан и быстро захватить важные опорные пункты, прежде всего те, где у лаймов складируется оружие. Вторая задача — на фоне быстрых побед охватить восстанием как можно большее количество ирландцев.

Может создаться эйфория скорой победы и тогда многие станут вливаться в ряды восставших, или же добровольно помогать соплеменникам и французам продовольствием и конями. Третья задача — это показать Директории, что совершить то, что удалось ранее в Америке, то есть выбить англичан и создать союзное государство, можно. И тогда, как небезосновательно рассчитывал Жан Юмбер, из Франции начнут прибывать еще силы, тем более, что море уже не такое опасное, как двумя годами раньше. Английский флот поредел и пока еще не до конца решилась проблема бунтов на кораблях. Ну и очень хотелось Юмберу расти в чинах и дальше и становиться таким же популярным, как, к примеру, генерал Бонапарт.

Потому, уже на следующий день после Рождества повстанцы созвали Совет и решили не тратить время, но идти на англичан. Англия праздновала праздник и была, как и почти все страны в такой период, не расторопной. Потому, когда разведка донесла о том, что в припортовый город Голуэй прибыли англичане и привезли с собой много грузов, Тон и Юмбер настояли идти туда и захватить город, чтобы еще большее количество восставших можно было обуть и вооружить, ну и накормить. Тем более, что англичан было не более полка.

— В бой! — скомандовал Вольф Тон, который не имел на это право, однако, этот был все же больше призыв, чем приказ.

С пафосом во всем: одежде, коне, в блеске шпаги и надменном виде, Жан Юбер указал направление удара. Четыре колонны французских войск и… что-то непонятное, что должно было быть колоннами ирландских повстанцев, двинулись вперед.

Первый и главный просчет франко-ирландского командования заключался в том, что нужно было все же обождать и не начинать активнейшие действия сразу же после высадки французского корпуса. Или, по крайней мере, не устраивать атаку в разгорающейся битве при Голуэй. Солдаты поскальзывались на камнях, падали и ломали себе конечности, нередко умудряясь ломать ружья. Порой в большая часть коробки в колоне могла лежать на льду. Утром ударил морозец, и земля представляла собой скорее лед. Лишь некоторые ирландские отряды не падали, так как озаботились особо обработать обувь.

Громыхали выстрелы и разрывы бомб, порт Голуэй подвергался бомбардировке поддерживающей наступление французской эскадрой. При этом и английскому гарнизону было чем ответить французам, возомнившим себя могущими сражаться с Англией и на морях.

Два фрегата под британским флагом были поставлены боком и на якоря. По сути, они представляли собой выдвинутые вперед стационарные батареи. И французы разбирали эти корабли в щепки, пока не подошли достаточно близко и с западного мыса по кораблям республиканцев был открыт огонь береговой артиллерии, ранее скрытной. Результат — французский линейный корабль столь поврежден, что предстоит взывать к высшим силами, чтобы он не потонул, а город должен быть франко-ирландским войском взят. Потому как доплыть до Франции уже невозможно. Одно спасение — стать на ремонт в Голуэйе

Голуэл ранее был лояльным английской короне. Купечество города повязало себя связями с Англией и не хотело подвергать свой бизнес угрозам. Но с тех времен прошло уже более полувека и нынче Голуэл представлял собой забывший о развитии портовый городок. Между тем, именно здесь, на всем Западном побережье Ирландии, было собрано большинство ирландцев, которые выступали за Англию. Потому сегодня ирландцы стремились убить ирландца.

Но была существенная разница между атакующими франко-ирландскими войсками и обороняющимся англо-ирландским гарнизоном. Если англичане рассчитывали послать на убой лояльных местных жителей, то бригадный генерал Жан Юмбер делал ставку в штурме на французские войска, а так же вполне сильный и более-менее обученный отряд Вольфа Тона. Такое решение было принято на Совете «Общества объединенных ирландцев» и генерал-республиканец, которому предписано всячески заигрывать с повстанцами не противился повести в бой именно французов. Тем более, что он не хотел делиться славой победителя.

Генерал-лейтенант Ральф Эбикромби был направлен в Ирландию только лишь месяц назад. Он не успел освоиться, да и занимался в основном тем, что принимал грузы провизии, оружия, пороха и всего нужного для войны, чтобы создать в этом порту базу для дальнейшего охвата всего западного побережья острова. Из войск у генерала шотландского происхождения был только один пехотный полк, с приданной артиллерией. Но было более пяти тысяч ирландцев, которые прибыли служить английской короне, а многие и для того, чтобы просто прокормиться.

Эбикормби посчитал нужным послать в атаку ирландцев и те, нехотя, понукаемые английскими офицерами, пошли в бой. Так же спотыкались, как и французы, но республиканцы были привычны к быстрым построениям, потому, упав, даже со сломанной рукой, солдат быстро занимал свое место, что позволяло приблизится к противнику в относительно стройных боевых порядках. Ирландцы же быстро поняли, что построения — не их конек и использовали рассыпной строй. Учитывая то, что далеко не все были вооружены даже древними ружьями, еще времен чуть ли не Оливера Кромвеля, то существенного сопротивления лояльные англичанам ирландцы оказать не могли.

— Залп! — прокричал французский капитан своему батальону и колонна начала работать.

Опять падали, но ирландцы просто не могли добраться до выстроившихся французов, а те методично расстреливали посланных на убой лояльных английской короне людей.

Ральф Эбикормби пребывал в замешательстве. Он уже давно не командовал таким малым количеством солдат. Неполный полк — это не его уровень. И что делать с этими солдатами в условиях подавляющего преимущества противника, он не понимал. Была бы артиллерия. Но пришлось выставить пушки против французских кораблей, иначе вообще шансов не оставалось бы. Есть всего шесть полевых орудий. Они могут, конечно, изрядно проредить французов, но это не остановят штурм. Кроме того, опасно выводить пушки на передний край, а в ином случае орудия были еще более бесполезны.

Англичане имели артиллерию, вполне даже сносную и могущую решить исход сражения. Но Эбикорми, ожидая в ближайшее время прибытия новой партии подкреплений, посчитал за нужное заманить в ловушку французскую эскадру и выбить, хотя бы пару кораблей. Это и получилось. Вдали дрейфовал большой линкор республиканцев, а команда боролась за живучесть корабля. Был потоплен и один из французских бригов. Вот только более французы в ловушку не попадались, просто перенаправив свои усилия чуть в сторону и рассчитывая на успех сражения на суше.

— Вперед! — кричал бригадный генерал Жан Юмбер, указывая направление шпагой.

В этот момент Юбер был величественным, он, преисполненный решимости, направил своего коня, чтобы первым прорваться через растерявшуюся толпу ирландцев-лоялистов и ударить по англичанам, позорно прячущимися за спинами почти что обывателей.

Французы двинулись, выставляя штыки вперед. Уже не было, как ранее, скользко. Теплая кровь ирландцев растопила корку льда, и теперь французам получалось вести атаку соответственно с тактикой. Шаг, еще один. Нет, не были республиканцы вышколенными воинами, которые совершают все маневры синхронно, как на параде. Но от их поступи содрогалась земля.