— Как ты думаешь, она поедет на машине в Калифорнию? — спросила я.

Джемма пожала плечами.

— Не знаю. Может быть. Но если нет, ничего страшного. Возвращайся домой, и мы с Истоном займемся этим после рождения ребенка.

Как по команде, впереди на посыпанной гравием дорожке показался блестящий красный «Кадиллак».

Это было оно. Это была моя поездка. Черт, я нервничала. Из-за того, что уезжала. Из-за того, что буду вести машину. Из-за всего. Когда я успела стать таким трусливым отшельником?

Я выросла в Темекьюле, штат Калифорния. Хотя город в целом мне нравился, мое детство — нет. Я выросла не в сказочном загородном доме с белым забором из штакетника и щенком по кличке Ровер. Моя юность была сплошным кошмаром. В шестнадцать лет я сбежала из дома и поселилась на свалке с пятью другими подростками, каждый из которых пережил свои собственные кошмары, включая Джемму.

Она была моей соседкой по свалке. Мы вдвоем делили импровизированную палатку, в то время как Ария и Клара жили в старом фургоне доставки, а Лондин и Карсон превратили ржавый «Кадиллак ДеВиль» с откидным верхом 1969 года выпуска в настоящий дом.

Та самая машина, которая подпрыгивала и ехала на нас.

— Ты позвонила Лондин? — спросила я Джемму.

— Позвонила. И она тоже считает мою идею блестящей. Ей нравится, что ее машина собирает нас всех вместе.

— Мне тоже.

Когда мы подросли, я потеряла связь со своими друзьями со свалки. Джемма, Лондин и я приехали в Монтану в поисках работы на курорте, но они продержались недолго. Лондин всего четыре месяца, Джемма — восемь. Они обе обосновались в Бостоне, и мы годами не разговаривали, пока однажды прошлой осенью Джемма не появилась на курорте как гром среди ясного неба за рулем «Кадиллака».

Лондин спасла свой «Кадиллак» со свалки и полностью отреставрировала его. Это был образец классического американского автомобиля. Это был настоящий шедевр. Она отправилась на этом «Кадиллаке» в самостоятельное путешествие, чтобы начать новую жизнь. После этого она отдала машину Джемме, уговорив ее отправиться в свое самостоятельное путешествие.

Теперь настала моя очередь сесть за руль.

— Ты, э-э, говорила с Кэшем? — спросила Джемма. — О поездке?

— Нет. Он не вернулся домой ни в пятницу, ни вчера вечером.

Каждую пятницу вечером Гриры устраивали семейный ужин в доме Кэрол и Джейка. Это была давняя традиция, и, как и на семейной фотографии, меня пригласили — вернее, ожидали — присутствовать. Может быть, моя фамилия и не Грир, но со стороны этого никогда не скажешь.

Я дорожила этим приглашением и редко пропускала пятничный ужин.

Когда приехала Джемма, они начали приглашать и ее. Они без колебаний приняли ее в свою семью, но, кроме нас, существовало негласное правило, что ужин предназначен не для других.

Ни Истон, ни Кэш, ни я не приводили свои пары на семейный ужин, потому что, если это не было серьезно, ты приходил один. Ни у кого из нас никогда не было достаточно серьезных отношений, чтобы устраивать знакомство за семейным ужином.

По крайней мере, я так думала.

В прошлую пятницу Кэш пригласил Дэни, симпатичную блондинку, которую я знала много лет, на ужин. Ее семья была родом из этих мест, и у них было собственное ранчо неподалеку от Клир Ривер. Ее отец состоял вместе со мной в городском совете и всегда хвастался, как сильно Дэни нравилось работать медсестрой в Миссуле, ближайшем городе, расположенном в сорока милях отсюда.

На протяжении всего ужина Кэш был очарован Дэни. Смеялся. Шептался. Касался.

Это разбило мне сердце. Точно так же, как и от осознания того, что он провел выходные с ней, в то время как я была дома одна и плакала, уткнувшись в стакан с мороженым, потому что мужчина, которого я любила долгие годы, видел во мне только Кэт, свою неофициальную сестру.

— Я жалкая, — прошептала я.

— Нет, это не так. — Джемма взяла меня за руку. — Он идиот.

— Нет, это не так.

Кэш Грир был хорошим человеком. Ему нравилось работать с лошадьми. Он любил свою семью. Любил это ранчо.

Он просто не любил меня.

Истон припарковал «Кадиллак» рядом с моим грузовиком, и Джемма оттолкнулась от качелей, придерживая живот. Мои руки дрожали, когда я стояла, перенося вес с одной ноги на другую, пока Истон выбирался с водительского сиденья. Вишнево-красная краска на капоте «Кадиллака» была отполирована до блеска. Его хромированные крылья блестели. Это было потрясающее зрелище.

И следующие две недели оно было моим.

Я спустилась по ступенькам крыльца, поздоровалась с Истоном и направилась к грузовику, чтобы выгрузить свои вещи. Чем скорее я выберусь отсюда, тем скорее расслаблюсь. Я подошла, чтобы поднять свой чемодан и положить его в багажник «Кадиллака», но Истон был рядом и сделал это за меня.

— Только это? — спросил Истон.

— И моя сумочка. — Я схватила ее с переднего сиденья пикапа и отнесла в «Кадиллак». — Спасибо, что позаботился обо всем. Позвони мне, если что-нибудь случится, хорошо?

Истон захлопнул багажник, надежно уложив мой чемодан.

— Так и сделаю.

Хотя Кэрол настаивала на том, что справиться со всем самостоятельно, Истон не станет так настойчиво отгораживаться от меня. Когда на курорте не все шло гладко, это вызывало у него стресс, а когда у Истона был стресс, он не скрывал его.

Гриры разделили свой бизнес на две части — ранчо и курорт. Оба они тесно сотрудничали друг с другом, и пока я управляла курортом, Истон управлял ранчо.

Поскольку ему приходилось управлять тысячами акров земли, у него не было ни времени, ни желания заниматься обслуживанием гостей. Он предпочитал сидеть в своем кабинете в конюшнях, а не в лодже, с улыбкой ожидая любого гостя.

Пока я сосредоточила свои ежедневные усилия на гостеприимстве, Истон был занят наблюдением за всеми операциями, связанными с землей и домашним скотом. Он и его сотрудники следили за тем, чтобы пастбища были огорожены и очищены от вредных сорняков. Они управляли стадом крупного рогатого скота и лошадьми. Когда мои гости хотели отправиться на прогулку по тропинкам, команда Истона водила экскурсии. От пеших походов до поездок на лошадях, разведения костров и охоты с гидом — его команда занималась всем, что происходило на открытом воздухе.

Когда дело касалось подушек, вилок или бронирования номеров — это была моя компетенция. Когда четыре года назад Джей Эр ушел на пенсию, а меня повысили до менеджера, мы вдвоем разработали систему. Мы рассчитывали друг на друга в честности и открытых линиях общения. Наши отношения были построены на доверии.

Если случится беда, Истон позвонит, и это немного успокаивало нервы от предстоящего отпуска.

— Повеселись, — сказала Джемма, устраиваясь рядом с Истоном. — Не волнуйся ни о чем здесь.

Я кивнула.

— Я попробую.

— У тебя есть карточка «Три А» (прим. ред.: Три А (Американская Автомобильная Ассоциация) — это компания, которая широко известна своей помощью на дорогах)? — спросил Истон.

— Э-э, нет. — А зачем мне «Три А»? Я много лет никуда не ездила, так зачем мне дорожная страховка? — Но у меня есть телефон.

Он нахмурился.

— А что, если у тебя спустит колесо?

— Тогда я заменю его и, наконец, использую часы тренировок, которые ты заставил меня вытерпеть, с пользой.

Джейк и Джей Эр по очереди учили меня водить машину. Они не могли поверить, что я приехала в Монтану в восемнадцать лет и никогда не садилась за руль. Но именно Истону я позвонила, когда во время поездки в Миссулу у меня спустило первое и единственное колесо. Мы вернулись домой, и всю следующую неделю он заставлял меня менять по одной шине в день, пока не убедился, что я с этим справляюсь.

Истон был старшим из сыновей Гриров и почти как старший брат для меня. Он был чрезмерно заботливым и слегка раздражающим, но добрым. Когда Джемма, Лондин и я приехали на ранчо со свалки, он уже закончил колледж и работал на ранчо. Он был красивым и суровым, но, на мой вкус, слишком задумчивым и серьезным. Кроме того, его сердце принадлежало Джемме долгое-долгое время.