Я пыталась дозвониться до Джеммы, но она не отвечала. Лидди и Кэрол тоже. Поэтому я посмотрела фильм по телевизору и пораньше легла спать.

Почему я думала, что эта поездка будет более захватывающей? Конечно, сельская местность была красивой. Там был один участок шоссе, который был настолько скрыт деревьями, что казалось, будто мы едем по зеленому туннелю, покрытому листвой. Но, кроме редких остановок на заправке, когда мы покупали сахар и нездоровую пищу, бесконечные километры начали сказываться.

— Как прошел твой вечер? — спросил Кэш. На нем были солнцезащитные очки, защищавшие глаза.

— Отлично. А твой?

Он повел плечом.

— Отлично. Смотрел игру. Лег рано.

Какая игра? Кто победил? Ты хорошо спал? Вопросы, которые я обычно задавала до того, как наделала глупостей. Теперь я боялась, что если он заставит меня смеяться, если он заставит меня улыбнуться, стена треснет, и он увидит правду, просвечивающую сквозь нее.

Я не люблю Кэша.

Даже я не купилась на собственную ложь.

— Я тут подумала, — сказала я, делая глубокий вдох. — Когда мы вернемся домой, я начну искать себе жилье.

— Что? — Кэш пошевелился и заправил солнцезащитные очки в свои темные волосы. Его карие глаза этим утром были такими яркими, словно в них смешались мед, шоколад и шалфей. Даже с опущенным верхом «Кадиллака» солнечный свет отражался от золотистых бликов.

Я не отрывала взгляда от дороги, а руки были прикованы к рулю. Я бы ни за что не справилась с этим, если бы смотрела в его глаза.

— Тебе нужно личное пространство. Мне тоже. Идея быть соседями какое-то время работала, но на самом деле в этом нет смысла. Мы взрослые люди. Мы можем жить одни.

— Это из-за Дэни?

— Нет. — Отчасти. Когда он все-таки найдет женщину, которая согласится лечь с ним в постель, я не хотела находиться в другом конце дома.

Кэш надел солнцезащитные очки, и его бородатый подбородок начал подергиваться, когда он смотрел вперед. Миля за милей. Минута за минутой. Отсутствие его ответа заставляло мое сердце замирать, удар за ударом. Неужели ему было все равно? Неужели он не мог притвориться, слегка возразить или сделать вид, что ему нравилось, что я была его соседкой последние пять лет?

Наконец, он сказал:

— Ладно.

Ладно. Ауч. Его отказ был хуже, чем в тот раз, когда моя мать взяла пальцами кусочек моей кожи и так сильно сжала его, что я упала на колени и меня вырвало. Потом она заставила меня прибрать за собой.

Я боролась с желанием заплакать, прикусывая внутреннюю сторону щеки. Этому трюку я научилась еще в детстве. Если сосредоточится на своих зубах, на ощущении, как сильно моя плоть сжимается между коренными зубами, слезы исчезнут.

Плач ни к чему бы меня не привел. Если бы я заплакала, Кэш сжалился бы надо мной, а жалость была гораздо хуже любой душевной боли.

Это была всего лишь перемена. Надеюсь, перемена в правильном направлении. Немного свободы от Кэша, и жизнь снова станет нормальной. Мы снова станем друзьями. Он начнет встречаться. Возможно, я тоже. Хотя мысль о каком-либо другом мужчине меня не привлекала, но… когда-нибудь.

Я хотела семью. Свою собственную семью. Детей, которые весной бегали бы по зеленой траве на ранчо и собирали полевые цветы на лугах. Собаку, которая следовала бы за ними по пятам, охраняя их. Мужа, который позволял бы мне свернуться калачиком у него на коленях холодными зимними вечерами и обнимал бы меня, пока шел снег.

Этот мужчина был не Кэш. Чем скорее я перестану представлять его лицо в той мечте, тем скорее смогу открыть свой разум и сердце для поиска любви.

— Как долго? — спросил Кэш.

— Как долго, что? — Я взглянула на него, затем снова на дорогу.

— Как давно ты планировала съехать? Ты бы мне сказала?

Я нахмурилась.

— Конечно, я бы тебе сказала.

— Также как об этой поездке.

Очко в пользу Кэша.

— Ну, теперь я тебе говорю.

Он скрестил руки на груди и уставился в окно.

— Типичная Кэт. Держишь мир на расстоянии вытянутой руки.

— Прости?

— Ты никому из нас не доверяешь. Ты часть нашей семьи, но между нами нет доверия.

Я покачала головой.

— О чем ты говоришь? Откуда это?

— Как долго мы знаем друг друга? Ты никогда не рассказывала мне об Арии, Кларе, Карсоне или Лу до этой поездки. Пока я не засыпал тебя вопросами, и тебе некуда было деваться, чтобы избежать их.

Я сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Кэш просто взбесился. Я хотела, чтобы он расстроился из-за моего отъезда. Что ж, он был расстроен. Он не ошибся. Я избегала темы прошлого любой ценой, но он также был несправедлив. Он понятия не имел, через что я прошла, и если я хотела держать это в секрете, то это был мой выбор.

— Я не люблю об этом говорить.

— Это твоя точка зрения.

Костяшки моих пальцев были почти такими же белыми, как руль.

— Я рассказывала тебе о свалке давным-давно.

— Нет, ты рассказала бабушке и маме. Это не то же самое.

С чего бы мне хотеть рассказывать ему о самых неприятных моментах в моей жизни? Почему я должна хотеть, чтобы мужчина, в которого я была влюблена долгие годы, увидел всю мою грязь? Я цеплялась за надежду, что он увидит во мне сексуальную, привлекательную, доступную женщину. Не жалкую коротышку, которой мистер Клайн, учитель физкультуры в девятом классе, однажды подарил дезодорант, так как от нее пахло, потому что она не могла себе его позволить.

Возможно, причина, по которой я раскрылась в этой поездке, заключалась в том, что я окончательно потеряла надежду. Кэш не воспринимал меня иначе, как друга, сестру, так зачем скрывать правду?

— Ты меня винишь? — спросила я. — С чего бы мне хотеть говорить об этом?

— Потому что мы должны быть друзьями. Мы должны доверять друг другу.

— Мы и есть друзья.

Кэш усмехнулся.

— Тогда веди себя соответственно, Кэтрин. Поговори со мной.

— Я с тобой разговариваю! — Я подняла руку. — Я говорю тебе прямо сейчас, что хочу съехать. Мне нужно немного пространства.

— От меня.

— Нет. — Да. — Мне просто… нужно сменить обстановку.

— Ладно.

Снова прозвучало это слово, приправленное сарказмом и презрением. В первый раз я не уловила неприятных оттенков.

Снова воцарилась тишина. Радио то появлялось, то пропадало, но я не стала переключать канал. Мои зубы сжались. Ноздри Кэша раздулись.

Из-за чего, черт возьми, он так разозлился? Нам было за тридцать. Разве он не хотел бы жить отдельно? Зачем держать соседа, если ему не нужна финансовая поддержка? И как он посмел сказать мне, что я ему не доверяла.

— И это ты говоришь мне о том, что я что-то не рассказываю.

— Что? — Он бросил на меня сердитый взгляд. — Ты знаешь обо мне все, что нужно знать.

— Так ли это? Тогда давай поговорим о ранчо.

— Что насчет ранчо?

— Что ты на самом деле думаешь о расширении?

Это была идея Истона — создать современный комплекс по разведению и обучению лошадей. Он купил землю для расширения ранчо, все это время планируя, что Кэш будет управлять им, но он никогда не спрашивал. Он сделал это, не посоветовавшись сначала с Кэшем или с кем-либо еще.

Кэш был довольно покладистым человеком. Его нелегко было вывести из себя, но он был гордым человеком. Он был лидером в своем роде. И никто даже не спросил, хочет ли он руководить тренировочным комплексом. Они просто предположили, что, поскольку он любил лошадей, поскольку у него был талант обращаться с животными, он будет счастлив.

— Я в восторге от этого. — Кэш пожал плечами. — Это будет здорово, когда мы начнем. Я смогу проводить больше времени с лошадьми.

— Я не об этом спрашиваю. Что ты думаешь о том, как все это произошло?

— Ты говоришь о том, что Ист купил недвижимость, не сказав никому из нас?

— Да.

— Все нормально. — Еще одно пожатие плечами. — Ты же знаешь, как это бывает с папой и дедушкой. Они не умеют сдаваться. Это была игра Истона за власть. Он хочет оставить свой след.