И у меня снова встал.

Сукин сын.

— Хочешь, я поведу? — спросила она, ерзая на сиденье. Она поджала одну лодыжку под другое колено, и в таком положении я мог видеть ее длинное, стройное бедро.

Мои глаза остановились на желтой пунктирной линии, которая делила асфальт пополам. Я отказывался смотреть на ее ногу.

— Нет.

— Хорошо. — Она вытащила четвертак из металлической банки, куда мы его положили.

Впереди показалась табличка, указывающая, что мы находимся примерно в десяти милях от следующего города и автомагистрали между штатами. Айдахо уже давно не было видно, очевидно, вместе с моим самообладанием. Мы были в Вашингтоне и направлялись на юг.

— Давай подбросим, чтобы посмотреть, прямо нам ехать или повернуть.

— Хорошо, — кивнул я. — Орел — мы держим курс на юг. Решка — едем на восток или на запад. Подбросим монету дважды и тогда решим.

Монета покрутилась над ее коленями и с легким стуком упала ей на ладонь. Она хлопнула по ней тыльной стороной ладони.

— Решка.

Это означало, что мы выедем на шоссе между штатами. Если поедем на восток, то направимся в Монтану. Часть меня стремилась на восток, тоскуя по нормальной жизни дома. Но я знал Кэт. Она не успокоится, пока «Кадиллак» не будет доставлен, а это означало, нравилось мне это или нет, но мы направляемся в Орегон.

Орел. Давай, орел.

Она повторила подброс.

— Орел.

— На юг, — выдохнул я.

По крайней мере, судьба отнеслась с пониманием к моей боли. Если жребий и дальше будет работать в мою пользу, мы продолжим в том же духе. Возможно, это влечение было временным сбоем, и завтра утром я буду чувствовать себя по-другому. Но если нет, то в ту же секунду, когда этот четвертак начнёт работать против меня, я выброшу его из окна и введу в навигатор Херон Бич.

— Хочешь остановиться? — спросил я, когда мы подъехали к заправочной станции рядом с автомагистралью.

— Да, пожалуйста.

Я кивнул и съехал с дороги, решив заправиться и припарковался рядом с заправкой.

— Ты идешь? — Кэт выпрыгнула из машины и поправила солнцезащитные очки на волосах. Ветер растрепал их, и, когда несколько прядей коснулись ее лба, она подняла руку, чтобы смахнуть их.

В этом движении не было ничего такого, чего бы я не видел сотни раз, но я сидел на водительском сиденье, как завороженный. Она снова завила волосы, второй день подряд. Они были такими же длинными, как и всегда, блестящие локоны ниспадали на тонкие бретельки ее изящного топа.

— Кэш.

Я моргнул. К черту. Мою. Жизнь.

— Да, иду, как только заправлюсь.

— Хорошо. — Невозможно было не обратить внимания на ее длинные ноги, когда она пересекала парковку, направляясь к магазину. Я имею в виду, они не были длинными. Нисколько. Я мог бы поднять ее одной рукой и перекинуть через плечо, такая она была маленькая. Но, черт возьми, они казались длинными. Мили гладкой, упругой кожи тянулись вниз от задницы, в которую мой член так хотел упереться.

Я опустил взгляд на молнию и выпуклость, образовавшуюся под ней.

— Пошел ты.

Этого не могло быть. Я не мог запасть на Кэт. Она бы рассмеялась мне в лицо.

Мы были друзьями.

Мы дружили больше десяти лет.

Я распахнул дверцу и пошел заправляться, потратив несколько секунд на то, чтобы взять себя в руки. Не то чтобы эти мысли были совершенно чуждыми. Не то чтобы сегодня я впервые заметил, что Кэтрин Гейтс — великолепная женщина.

Но сегодня, похоже, моему телу наконец-то надоели игры моего разума.

По прошествии двенадцати лет железная хватка отрицания начала ослабевать, и без моей семьи не было постоянного напоминания о том, что я должен вести себя определенным образом, когда дело касается Кэт. Что они убьют меня, если я разобью ей сердце.

Да, мы с Кэт проводили много времени вместе дома, и мое тело так не пылало. Но это был бывший дом моих бабушки и дедушки.

Прошлой ночью она доверилась мне. Она доверяла мне. И чем я ей отплатил? Весь день щеголял с чертовым стояком и пялился на ее тело.

Я был таким гребаным мудаком.

Сопло на бензонасосе выскочило, и я поставил его на место, закрыл крышку бака «Кадиллака», прежде чем сунуть ключи в карман и зайти в магазин.

Кэтрин мгновенно привлекла мое внимание. Она стояла в отделе сладостей, нахмурив брови. Вероятно, пытаясь выбрать между шоколадным батончиком и плиткой шоколада. Я завернул за угол, и, конечно же, она взяла один из них в одну руку, а другой — в другую.

— Возьми и то, и другое.

Она посмотрела на меня и нахмурилась.

— Ты всегда так говоришь.

Я усмехнулся и подошел ближе, наклонившись перед ней, чтобы взять свой собственный шоколадный батончик. Поднимаясь, я просчитался, подойдя слишком близко. Моя рука коснулась ее руки, и меня привлек персиковый аромат Кэт. Я застыл, не в силах отойти.

Ее голубые глаза встретились с моими, и она выдержала мой взгляд. Боже, она была так близко. Так чертовски близко. У меня зачесались пальцы от желания провести по обнаженной коже ее руки и проверить, такая ли она бархатистая и гладкая, как те фрукты, которыми она пахла.

Когда мой взгляд упал на ее губы, она ахнула.

Христос. Я сделал большой шаг назад, затем бросил ей свой шоколадный батончик. Что со мной было не так?

— Я, э-э… собираюсь в туалет.

— Хорошо. — Она положила плитку шоколада обратно и, не глядя на меня, указала на ряд холодильников у дальней стены. — Что ты хочешь попить?

— Воды.

Она убежала так быстро, что чуть не поскользнулась в своих шлепанцах на блестящем линолеуме.

Ад. Теперь я поставил ее в неловкое положение.

Я прошел в туалет и плеснул себе в лицо пригоршню холодной воды.

— Возьми себя в руки, Грир.

Запах промышленного чистящего средства и писсуара заглушил запах Кэт, но, как только мы вернемся в машину, он будет ждать нас. Именно так пахло в нашем доме — сладко и свежо. Это был не новый запах, но сегодня в нем чувствовался пьянящий, манящий оттенок. Я заметил его вчера вечером в гостиничном номере, когда она обняла меня на прощание.

Когда она вошла в мои объятия так легко, на мгновение я забыл, что должен отпустить ее.

Я сходил в туалет, с каждой секундой мое настроение становилось все более раздражительным. Когда я вышел из мужского туалета, Кэт была видна сквозь стекло витрины магазина: она стояла рядом с «Кадиллаком», склонив голову и водя пальцами по экрану телефона. Я подошел к прилавку со сладостями, взял плитку шоколада, которую она не купила, и пачку жевательной резинки, отложив свое возвращение к машине еще на минуту.

Эта поездка обещала быть веселой. Вчера было весело ехать туда, куда указывал четвертак. Слушать истории о ее прошлом из ее собственных уст. Вкусно ужинать в ее компании.

Ревность Дэни не была такой уж необоснованной, не так ли? Прошлый вечер пробудил во мне эмоции, которые я не хотел признавать, — похоть, например.

Ну, похоть могла идти нахер. Я не собирался разрушать нашу дружбу с Кэт только потому, что мой член сох по ней.

Я заплатил продавцу за шоколад для Кэт, затем расправил плечи и вышел на улицу. Мои шаги замедлились, когда я приблизился и заметил хмурое выражение ее лица.

— Что не так?

— Кэрол велела всем моим сотрудникам не писать мне по электронной почте. Ирония в том, что Аннабет только что написала мне по электронной почте, что им запрещено писать мне по электронной почте.

Я усмехнулся.

— Похоже на бабушку.

— Гррр. — Кэт вскинула руку в воздух. — Я в отпуске. А не умерла.

— Она просто пытается помочь.

— Но это меня напрягает. Я люблю свою работу.

— Я знаю.

— Я хочу делать свою работу.

— И ты можешь. — Я подошел ближе и положил руку ей на плечо. Сколько раз я это делал? Сколько раз я прикасался к ней? Сотни. Тысячи. И все же, как и прошлым вечером, когда я обнял ее, внезапно все стало по-другому. Я отдернул руку, жар, исходивший от ее кожи, был слишком горячим и наэлектризованным.