XXXIX Ганелон приблизился к королю: «Напрасно вы прогневались, – сказал он ему. — Карл, владыка Франции, вам повелевает: Вы примете веру христиан, Он даст вам в лен половину Испании, Другую же получит Роланд, его племянник, Прегордого товарища вы будете иметь! Если вам не люб такой договор, То приступят к осаде Сарагоссы. Вас возьмут силою и свяжут, И отвезут прямо в Ахен, стольный град. Не дадут вам ни боевого, ни верхового коня, Ни мула, ни лошака, чтобы доехать верхом. Бросят вас на жалкую клячу, А смертный приговор лишит вас головы. Вот письмо, что посылает вам наш император» [32]. И правой рукой он подает его язычнику. XL Марсилий побледнел от гнева, Он ломает печать, роняя воск, Глядит на письмо и видит его содержанье; Он плачет, рвет свою белую бороду, Встает и говорит зычным голосом: «Смотрите, синьоры, что за безумие! Карл, властитель Франции, велит мне Припомнить о его великом гневе По поводу Базана и брата его Базилия, Что я повелел обезглавить на Галтойских горах. Если ж своему телу хочу я обеспечить жизнь, То должен отправить к нему дядю своего, Калифа. Не то он меня невзлюбит». Ни один язычник не дерзнул сказать ни слова. После Марсилия заговорил его сын. Он сказал королю: «Речи Ганелона безумны, За них подобает ему смерть. Отдайте его мне, я расправлюсь с ним». Услыхав это, Ганелон размахнулся мечом И оперся спиною о ствол сосны. XLI И вот в Сарагоссе великое смятение. Но там оказался благородный боец, Сын альмансора [33], сильный, могучий. Разумно говорит он своему повелителю: «Великий государь! Не смущайся. Взгляни, как предатель изменился в лице». XLII Король отправился тогда в свой сад. Он увел туда с собой лишь приближенных. И седовласый Бланкандрин пошел вместе с ними, И Жюрфалей, сын его и наследник [34], И Калиф, дядя Марсилия и верный его друг. Сказал Бланкандрин: «Позовите француза! Он дал слово постоять за наше дело». «Приведите его», – сказал король. Тот взял Ганелона за руку И привел его в сад к королю. Там обсудили они нечестивую измену. XLIII «Сир Ганелон, – сказал король Марсилий, — Я опрометчиво поступил с вами, Когда во гневе чуть было не поразил вас. Но позвольте поправить дело этим куньим мехом. Сегодня лишь его успели кончить в пору, И стоит он более пятисот ливров золотом — До вечера завтра то будет прекрасный выкуп». На шею Ганелона надевает его король Марсилий. Ответил Ганелон: «Не откажусь. И да воздаст вам Бог за это!» XLIV Сказал Марсилий: «Ганелон, воистину поверьте, Я весьма желал бы искренне полюбить вас. Наше совещание должно остаться тайной, Хочу я послушать, что вы скажете о Карле Великом. Он ведь очень стар и отжил уж свой век; Ему, я полагаю, более двухсот лет. По скольким землям мыкал он свое тело! Сколько ударов принял на свой щит! Сколько могучих королей сделал нищими! Когда же наконец устанет он так воевать? (Пора бы ему в Ахен на покой). Ганелон ответил: «Нет, Карл не таков. Все, кто видели его и знают, Подтвердят вам, что император – истинный барон [35]. Кто его видел, уже не сможет найти и восхвалить В ком-нибудь другом такую честь и доброту. Кто сумел бы достойно о них поведать? Господь озарил его такою доблестью! Лучше умереть, чем покинуть его двор». XLV Язычник сказал: «Дивлюсь я, право, Карлу Великому, такому старому и седому. Пожалуй, ему лет более двухсот. По скольким землям мыкал он свое тело! Столько принял ударов копья и дротиков! Столько могучих королей сделал нищими! Когда же, наконец, устанет он так воевать?» «Этого не станется, – сказал Ганелон, — пока жив его племянник: Под покровом неба нет такого вассала. Его спутник Оливьер также полон отваги, Двенадцать пэров, столь излюбленных Карлом, Составляют авангард во главе двадцати тысяч франков. Спокоен Карл и не боится никого из живых». XLVI «Дивлюсь я, право, – сказал язычник, — Карл так стар уже и сед. Ему, пожалуй, лет более двухсот. Он завоевал столько земель! Вынес столько ударов острого комья! Он победил в бою и умертвил столько королей! Когда же, наконец, устанет он так воевать?» «Этого не станется, – сказал Ганелон, — пока жив Роланд. Отсюда до востока нет другого такого вассала; Полон доблестей и Оливьер, его товарищ; Двенадцать пэров, столь излюбленных Карлом, Составляют авангард во главе двадцати тысяч франков. Спокоен Карл и не боится никого из живых». вернутьсяВ старину в обычае посла было (что встречается равно и в нашем эпосе) наговорить враждебной стороне как можно больше оскорблений. вернутьсяAlmancur – альмансор, победитель, богатырь. |
