— Итак, я принимаю твой вызов, контр-адмирал Васильков. Сейчас ты познаешь всю глубину своей ошибки, недооценив меня и мой линкор. Я размажу тебя, выскочка!

Я в ответ лишь снисходительно усмехнулся, абсолютно уверенный в превосходстве своего корабля и экипажа. Провокация полностью удалась. Самолюбивый болван Кенни, ослепленный яростью и жаждой реванша, наконец-то повелся на мою уловку и оторвался от основных сил.

— Вот это уже совсем другой разговор, Джейк. Давно бы так, — удовлетворенно кивнул я, заметно расслабляясь и откидываясь на спинку кресла. Напряжение последних минут начало спадать, уступая место холодному расчету и предвкушению скорой схватки.

— Жду вас, сэр, вот в этих координатах… — я быстро ввел несколько команд на сенсорной панели, передавая на линкор противника данные точки рандеву.

На тактической карте вспыхнула яркая метка в опасной близости от позиций «Алабамы». Именно там, в указанном мной месте, через пару-тройку минут должна была произойти наша судьбоносная дуэль. Поединок двух флагманов, от исхода которого, возможно, зависела судьба всего сражения.

— Принято, — сухо подтвердил Кенни, сверившись со своими приборами. Он утвердительно кивнул, молчаливо соглашаясь с выбором места. Своим видом Джейкоб всячески пытался показать полную готовность биться насмерть, но я видел, как за показной решимостью в глазах американца кроется едва сдерживаемый страх.

К тому же американец отлично знал по прежним нашим встречам, на что я способен, соответственно на что способен мой флагман. Странный нос как у галеры, мощные энергощиты — все это делало приближающийся к нему корабль опасным противником даже для тяжелого линкора. И так как малыш Джейк, как я и предполагал ранее, храбрецом-то был только на словах, а на деле понятия офицерской чести и благородства для него были пустым звуком. Это стало понятно сразу после того, как линкор «Алабама», совершив обходной маневр, все же вышел из общего строя навстречу моему кораблю. Но не в одиночку, как мы договаривались, а с серьезным прикрытием.

За флагманом контр-адмирала Кенни, словно свора голодных волкодавов за вожаком стаи, тут же ринулись два тяжелобронированных дредноута: тот самый линкор «Норфолк» и тяжелый крейсер «Тасота», о которых я упоминал ранее. Эти исполины, составлявшие главную ударную мощь 30-ой «линейной», были самыми современными и боеспособными вымпелами в дивизии противника. Даже по отдельности любой из них представлял серьезную угрозу для, а втроем они могли просто смести с лица космоса любого…

Выдвижение «Норфолка» и «Тасоты» в качестве почетного эскорта флагмана, конечно же, являлось вопиющим нарушением наших с Джейкобом договоренностей о честном бое один на один. Однако я отнесся к такому коварству без особого удивления. Чего еще можно ждать от труса и подлеца, каким показал себя Кенни? Ради сохранения своей драгоценной шкуры он с легкостью пойдет на любую подлость.

Я прекрасно видел на своей тактической карте два мощных корабля, идущих чуть позади «Алабамы». Они старательно держали небольшую, но вполне достаточную для быстрого маневра дистанцию, явно намереваясь в нужный момент внезапно ударить по «Одинокому».

Что ж, пускай. Я отлично понимал, что при таких незначительных расстояниях, разделявших наши позиции, «Норфолку» и «Тасоте» достаточно всего пары минут, чтобы по сигналу Кенни ворваться в самую гущу боя и обрушить на мой крейсер всю свою чудовищную огневую мощь. Но сам я, абсолютно уверенный в собственных силах и возможностях, совершенно не опасался нападения сразу трех вражеских кораблей одновременно.

Благодаря недавним усовершенствованиям, «Одинокий» значительно превосходил своих оппонентов по всем ключевым параметрам. Мощнейшие генераторы силовых полей надежно защищали корпус от зарядов плазмы. Маршевые двигатели позволяли развивать немыслимую скорость и маневренность, с легкостью маневрируя. Ну а главный козырь в сегодняшних разборках — острый таран в носовой части.

Эта смертоносная игрушка, спроектированная и созданная Воропаевым на данный момент, не имела аналогов в космофлоте. Ни один корабль противника не мог похвастаться чем-то подобным.

Все эти преимущества делали «Одинокий» практически неуязвимым в ближнем бою против любого вероятного противника. Даже против трех хорошо вооруженных дредноутов. А о тактическом мастерстве и боевом опыте моего экипажа и говорить не приходилось. Сплоченная команда ветеранов, закаленных в десятках сражений, действовала как единый отлаженный механизм, с полуслова понимая приказы командира.

Тем не менее, сам по себе предстоящий бой обещал быть чрезвычайно тяжелым и напряженным. Все-таки превосходство в три раза — это вам не шутки. Кенни и его приспешники наверняка попытаются реализовать свое численное преимущество по полной. А ихкорабли, «Алабама», «Норфолк» и «Тасота», даже по отдельности являлись весьма крепкими орешками, два последних судя по данным сканеров дальнего обзора, уже начали стремительный обходной маневр, пытаясь незаметно зайти на линию атаки «Одинокого» сразу с двух «флангов».

Что ж, похоже малыш Кенни всерьез вознамерился стереть меня в космическую пыль, бросив в бой все свои лучшие корабли. Что только подтверждает мои худшие опасения относительно его подлости и вероломства. Никакого благородства и чести, один голый расчет и желание любой ценой одержать верх. Даже ценой потери лица в глазах собственных подчиненных.

У меня уже созрел четкий план действий, расписанный буквально по секундам. Я отлично понимал, что и как я буду делать в зависимости от маневров и поступков противника. Каждый их шаг и вздох я мог предугадать наперед. Это давало мне огромное преимущество и позволяло чувствовать себя гораздо увереннее…

Все это время пока мы медленно сходились, наши подразделения замерли в пространстве на расстоянии в 200 000 километров друг от друга. Это минимальная дальность, с которой можно было эффективно вести огонь орудиями главного калибра без риска получить ответный удар той же мощности. Я намеренно держал свою небольшую эскадру на предельно возможном удалении от флота противника, выжидая и не желая раскрывать все свои карты раньше времени.

Главный мой козырь, о котором американцы пока даже не подозревали — это радикально усиленные энергощиты наших кораблей. Благодаря новейшим разработкам русских инженеров, мощность и стойкость защитных полей «Одинокого» и других моих вымпелов возросла на порядок. Чтобы пробить такой «энергетический панцирь», требовался или чудовищный по силе сконцентрированный удар или непрерывный шквальный огонь орудий десятков кораблей сразу.

Я до последнего момента не желал демонстрировать американским канонирам эти поистине революционные возможности усиленных энергощитов. Пусть первая попытка их пробить станет для зазнавшегося Кенни и его прихлебателей неприятным сюрпризом. Внезапность и неожиданность — половина успеха в космическом бою.

Судя по всему, корабли вражеской дивизии еще не прошли аналогичную модернизацию защитных контуров. В этом я был практически уверен. Слишком мало времени прошло с момента открытия принципа «фазовой ротации» энергополей, так изобретение профессора Гинце назвалась по-научному. Даже Козицын успел оснастить новой технологией на данный момент лить третью часть кораблей своей дивизии, оставшейся на защите Никополя-16.

Что уж тут говорить о кораблях 4-го «вспомогательного» космофлота «янки», действующего на второстепенном театре боевых действий. Вряд ли командующий американской группировкой адмирал Коннор Дэвис успел переделать все свои корабли. Хотя я не сомневался, что этот хитрый и дальновидный лис уже пронюхал про наше техническое новшество и отдал приказ срочно внедрить его на своих космофлотах. Но точно не сейчас и не в этом сражении. Пока что «Одинокий» имеет решающее преимущество.

Американцы же, как я и предполагал, сделали основную ставку на многочисленные истребители F-4, коих в изрядном количестве выставили впереди собственного оборонительного построения. Основные корабли «янки» держались чуть поодаль, прикрываясь плотной завесой из мелких юрких «фантомов».