Я смущенно кашлянул и неопределенно пожал плечами. Конечно, мне было чертовски приятно, что мои друзья и соратники с таким неподдельным трепетом и радостью встречают меня после всех злоключений. Видеть в их глазах искреннюю любовь и обожание — что может быть ценнее для настоящего командира? Однако в то же время вся эта сентиментальная сцена начинала уже понемногу тяготить меня. Слишком много переживаний для одного дня, пора бы и меру знать.

— Ну ладно вам, ребята, будет уже сырость разводить, — я примирительно выставил перед собой ладони, пытаясь унять чрезмерно бурные изъявления чувств со стороны Наэмы. — Живой я, почти целый, пусть и слегка потрепанный. В конце концов, нет такой силы во всей Галактике, которая сумела бы сломить и поставить на колени адмирала российского космофлота Александра Ивановича Василькова.

— Воистину так, — прочувствованно кивнула головой майор Белло, с обожанием глядя на меня. Как у этой легионерки получалось так прекрасно говорить по-русски да еще употреблять такие емкие и редкие выражения? — Мы верили, знали, что вы вернетесь к нам, что рано или поздно наш контр-адмирал Васильков восстанет из пепла и снова поведет нас в бой. Так оно и вышло!

Растроганный в лучших чувствах, я в очередной раз смущенно крякнул и отвел взгляд в сторону. Во избежание продолжения банкета, так сказать. Однако, тут же спохватился — негоже бросать дело на полпути. У меня ведь и на Наэму, а не только на Якима, который к этому времени уже успел к нам снова присоединиться, имелись далеко идущие планы. Грех не воспользоваться ситуацией и не порадовать своих верных соратников еще парой приятных сюрпризов. Именно поэтому я и вызвал сообщением майора с «Одинокого».

— Ты знаешь, — с лукавой ухмылкой произнес я, как бы между прочим поворачиваясь к Наэме. — Есть у меня для тебя одна занятная новость…

Белло застыла, затаив дыхание и неотрывно глядя на меня широко распахнутыми глазами. На красивом смуглом лице девушки застыло выражение трепетного ожидания.

— Итак, — важно продолжал я, многозначительно откашлявшись. — Если еще не в курсе, майор, то высочайшим соизволением вице-адмирала Козицына меня утвердили в должности исполняющего обязанности командующего 27-ой «линейной». Да-да, майор, не смотри на меня так удивленно, — я добродушно усмехнулся, видя, как физиономия Наэмы вытягивается от изумления и радости. — Теперь я временно вместо сбежавшего Гуля рулю остатками нашей дивизии. Со всеми, так сказать, вытекающими отсюда полномочиями и привилегиями.

Я хитро прищурился и сделал эффектную паузу, наслаждаясь произведенным эффектом. Слева от меня восторженно заерзал на стуле позабывший на миг о своем конфузе Наливайко. Похоже, казачий полковник уже начал смутно догадываться, к чему я клоню. А вот до Наэмы, бедняжки, суть моего экспромта пока не доходила. Девушка сидела, хлопая своими пушистыми ресницами, словно диковинная бабочка крылышками. Пришлось слегка подтолкнуть майора к правильному пониманию сути дела.

— А коли так, — веско продолжил свою мысль я, — То, стало быть, вправе я теперь по своему усмотрению распоряжаться ресурсами и кадрами дивизии. В том числе, производить назначения на командные должности. Короче говоря, приказом по дивизии объявляется следующее: майор Белло Наэма с этой минуты назначается командиром тяжелого крейсера… Эээ… — тут я слегка замялся, судорожно пытаясь вспомнить название таинственного нового корабля из списка. Увы, память услужливо подсовывала сейчас что угодно, только не нужные сведения.

— А, черт, вылетело из головы, — махнул я рукой. — Ах да, у него же еще и имени-то собственного нет. Короче, речь идет о том самом новом номерном корабле странного черного окраса, который сейчас числится в нашей дивизии. Велком на борт, товарищ майор, поздравляю с повышением…

Наэма застыла, словно изваяние, не в силах вымолвить ни слова. Ее пухлые губы приоткрылись и беззвучно зашевелились. Несколько раз Белло порывалась что-то сказать, но из горла вырывалось лишь сдавленное сипение. А на миловидном личике девушки творилось невообразимое: оно то бледнело, то стремительно краснело, глаза поминутно расширялись и округлялись, став размером с блюдца.

— По… пого… погодите, — наконец сумела выдавить из себя потрясенная девушка, заикаясь от волнения. — Так вы, господин контр-адмирал, хотите сказать… Ну, в смысле, имеете в виду, что я стану командовать этим… Ну, в смысле, тем самым крейсером, у которого обшивка из черной нимидийской брони? Тем, который последней серии и вообще экспериментальный похоже?

— Так точно, майор Белло, он самый, — весело подтвердил я, наслаждаясь произведенным эффектом. Все-таки, что ни говори, а руководящая должность — штука приятная. Есть возможность одним своим приказом осчастливить кучу народа. — Странный он какой-то, этот крейсер, конечно. Все корабли в дивизии нормальные, малахитового цвета, а этот, вон как воронье крыло, иссиня-черный. Впрочем, в наше время и такое сгодится, лишь бы дырок лишних в бортах не было.

Наливайко беззвучно хрюкал в кулак, давясь смехом и сдерживая рвущиеся наружу ехидные комментарии. Понятное дело, лихому казаку сейчас едва удавалось сохранить хладнокровие, глядя на ошарашенную физиономию Наэмы и наслаждаясь произведенным мной фурором.

А сама Белло все никак не могла справиться с шоком. Она сидела, выпучив глаза, хватая ртом воздух и лишь изредка издавая нечленораздельные звуки вперемешку с прерывистыми вздохами и всхлипами. И немудрено — не каждый день простому пилоту-истребителю в одночасье сваливается такой подарок судьбы как собственный новейший тяжелый крейсер в личное пользование.

— Так, эй… ну, ты это, того, не впадай в кому прямо тут, — обеспокоенно затормошил я бедную девушку за плечо. — Давай, подруга, оживай помаленьку, втягивайся в процесс. Все уже решено, бумаги подписаны, назад ходу нет. Скажи хоть что-нибудь вразумительное, порадуй старика, — я попытался слегка подбодрить оторопевшую Наэму легким шутливым тоном. — Ну как, хоть немножко довольна сюрпризом?

— Да я… Вы же знаете, Александр Иванович, я безмерно рада в первую очередь тому, что вы снова с нами, что вернулись живым и невредимым, — с трудом выдавила из себя Наэма, неловко улыбаясь одними кончиками губ. Голос девушки слегка подрагивал от волнения. — Одно ваше присутствие на борту, в родном строю, уже лучший для меня подарок. Лучший стимул снова выйти в космос и сражаться во славу России.

Белло на миг замолчала, подыскивая слова, а потом нерешительно продолжила:

— А насчет крейсера… Признаться, о собственном корабле как-то даже не помышляла, не говоря уж о таком солидном, как тяжелый крейсер. Это, конечно, большая честь, Александр Иванович, но… — Наэма замялась.

— Что «но»? — нетерпеливо поторопил я притихшую подчиненную. — Давай, договаривай уже, не томи. Или отказываешься?

— Да нет же, господин контр-адмирал! — торопливо замотала головой всполошившаяся майор, испугавшись, что ее колебания будут расценены как оскорбление или пренебрежение. — Как можно! Вовсе я не отказываюсь, наоборот, очень даже польщена и благодарна за высокое доверие. Просто…

— Что? — насторожился я.

— Просто, понимаете ли, я же как-никак пилот-истребитель, — призналась Наэма, виновато улыбнувшись. — Всю сознательную жизнь в кабине родные рычаги да педали МиГа дергаю и нажимаю. А тут такая, с позволения сказать, махина огромная. Это ж сколько народу требуется, чтоб ею управлять! Опыта-то у меня нет совершенно в таких вопросах. Вот и терзают меня смутные сомнения, справлюсь ли. Ведь крейсером командовать это вам не на истребителе порхать. Тут же совсем иной склад ума нужен, иная тактика и стратегия. А у меня все навыки, считай, заточены исключительно под маленькие юркие машины…

Белло совсем стушевалась и принялась нервно комкать край скатерти, не решаясь поднять на меня глаза. Было видно, что девушка здорово робеет, опасаясь, что ее вполне резонные доводы вызовут мое неудовольствие. Все-таки разница в званиях и должностях никуда не делась. Это только на поле боя все равны, а так субординация еще никто не отменял.