– Я не знаю, – произнесла Элена, глядя вдаль, – точнее, я сама себя не понимаю. Я люблю тебя больше жизни, но когда я узнала, что ты попросил Расану не пускать меня к тебе, то подумала… Дьявол, да я столько всего подумала, что тебе и не снилось! Я боялась, что больше тебе не нужна, что ты разлюбил меня.

– Скажу честно, – Иль Кан коснулся её подбородка пальцами и посмотрел Элене в глаза. – Я испугался. Некоторое время после того, как я очнулся в лечебнице, я не мог пошевелить пальцем. Лежал, как самый последний калека, и хлопал глазами. Боялся, что останусь таким навсегда и велел Сане не говорить тебе о моём пробуждении. Я бы не смог вынести твоего жалостливого или сочувственного взгляда.

– Это и есть причина? – удивилась Элена.

Неужели всё настолько просто? А она надумала себе страшные вещи.

– Ты должна видеть во мне сильного мужчину, защитника, а не смотреть на меня со снисхождением, – коротко пояснил Иль Кан.

Элена задумалась. Она боялась, что может поддаться минутной слабости и простить возлюбленного, но, вскоре, из-за разницы в их нынешнем положении – снова его потерять.

– Теперь я уверена, что зря разозлилась на тебя, но что ждёт нас потом? – спросила Элена у лидера, боясь услышать ответ.

– Всё зависит от того, как быстро ты сможешь простить меня, – пожал плечами Иль Кан, и отвернулся, чтобы Элена не видела его подрагивающих в улыбке губ. – Я могу оставить тебя здесь одну. Подумай, взвесь хорошенько все «за» и «против», а когда будешь готова – сообщишь мне своё решение. Я выслушаю тебя и приму любой ответ.

Не успел её любимый сделать шаг по направлению к двери, как Элена, проклиная себя за малодушие и слабость, бросилась вслед за ним и обняла Иль Кана со спины, сцепив ладони на его талии в замок.

– Считай, что уже простила. Только не смей оставлять меня здесь одну, – проворчала она, уткнувшись носом в гладкую ткань его королевского плаща.

– Простила? Так быстро? – не сдерживая улыбки, произнёс король, осторожно поворачиваясь к ней лицом. – Или ты, всего-навсего, боишься не найти дорогу из башни в свои покои?

– Какой же ты дурак, – тихо прошептала Элена, и, притянув к себе за шею Иль Кана, запечатлела на его губах долгий поцелуй.

Не в силах выпустить друг друга из объятий, влюблённые смотрели на постепенно затухающие огни Кэррей и уже не могли расслышать стихающие голоса, доносящиеся снизу, из Имперского Двора.

– Так что же теперь с нами будет? – спросила Элена, глядя в ночное небо, которое начало уже понемногу светлеть.

– Я дам всем членам отряда высокие посты, чтобы держать вас как можно ближе к себе. Ханн заслужила занять место своего отца, Расана, как и прежде, будет главным королевским лекарем, а ты… Для начала, пока ты не выучишь основной свод этикета и правил поведения в Имперском Дворе, будешь личной помощницей короля. Так ты постоянно будешь рядом со мной и быстрее поймёшь, что к чему.

– А что насчёт главного советника и генерала?

– Главный советник Джаара погиб, уводя Императора подальше от покоев короля. Благодаря этому, нам практически удалось вывести его из Двора. Надо будет присмотреться к тем представителям высшей знати, кто был на коронации и выбрать замену из их числа. Что касается генерала… Я, правда, не знаю, кто сейчас мог бы им стать…

– Ты… Мы точно что-нибудь придумаем, а сейчас, думаю, нам надо показаться друзьям, а то они могли нас потерять. Как бы не перевернули дворец вверх дном.

– Нет нужды, – засмеялся лидер, – я предупредил даркайнцев о том, что хочу встретиться с тобой и поговорить наедине. Но нам действительно пора идти – близится рассвет, и, по-хорошему, надо ложиться спать. Завтра с утра будет большой совет со всеми представителями знати, живущими во Дворе.

– Отчасти жаль уходить отсюда, – грустно улыбнулась Элена. – Здесь очень красиво.

– Давай как-нибудь, встретим рассвет здесь, вдвоём. Зрелище невероятное. Будучи генералом, иногда я поднимался сюда, и предавался размышлениям до утра. Только небо, звёзды и я… Никаких традиций, интриг и прочих «прелестей» жизни во дворце.

– Я буду рада, вот только…

– Только что?

– Ханн рассказала о том, что случилось. Что вы не смогли поймать нескольких беглецов… Может, ты проверишь, нет ли никого лишнего в моих покоях?

Сарайя, без стеснения зевая во весь рот, уже было хотела со всеми распрощаться и идти спать, но Мунхо, подошедший к их столу, спутал охотнице все планы.

– Хочу поговорить. Вставай, – коротко произнёс он, протягивая Сарайе руку.

По просьбе дворцовых портных, форма даркайнцев специально для коронации была приведена в надлежащий вид: что-то подшили, какие-то детали заменили, а некоторые элементы талантливые мастера воспроизвели с нуля по описанию северян. Волосы будущего правителя Даркайна стягивала новая широкая лента тёмно-бордового цвета, расшитая узорами, по форме напоминающими лесных зверей. А на его шее глазастая охотница разглядела две толстые нити из серебра, поблёскивающие в свете масляных ламп.

«И чего так разоделся?», – фыркнула про себя смуглянка. – «Неужто расстарался для кэррейского короля?»

– Сарайя, не делай вид, будто не слышишь меня, – нетерпеливо повторил воин.

– Сарайя, милая, не согласишься ли ты пойти со мной прогуляться и поболтать под светом луны? – произнесла в ответ охотница.

– Что? – не понял северянин. – Давно ты стала разговаривать сама с собой?

Девушки, сидящие за столом, не выдержали и отвернулись, пряча улыбки и смешки. Суровый и опасный воин, признавшийся, наконец, Сарайе, что она нравилась ему уже долгое время, в её присутствии стал вести себя, словно юнец, делающий первые неловкие шаги на поприще любви.

– Проехали, – закатила глаза охотница, встала и показала ему пальцем на «мужской» навес. – Можешь возвращаться к своим друзьям. Никуда я с тобой не пойду.

– Как скажешь, – пожал плечами Мунхо, пригнулся и одним движением закинул девушку себе на плечо.

Пропуская мимо ушей верещание возмущённой охотницы, он с невозмутимым видом пожелал подругам отлично провести время, а сам, изредка морщась от ударов кулаками по его спине, быстро направился в сад.

– Ставлю десять золотых монет, что уже завтра эти двое будут не разлей вода, – засмеялась Ханнала, глядя друзьям вслед.

– К сожалению, в ближайшие дни все даркайнцы должны будут покинуть Кэррей, – вдохнула Расана. – Несмотря на то, что у нас ожидается и без того множество дел, я буду по ним сильно скучать.

– Сетия, как только во дворце станет немного безопаснее, могу я приехать в ваше поместье на несколько дней? – решившись, спросила ясновидящую Ханн.

– Я всегда буду рада тебя видеть в гостях, – ответила жена Джина, – но, как мне кажется, ты увидишься с ним гораздо скорей.

– Я так и не спросила, как он там…

– Кай делает вид, что его абсолютно не волнует, происходящее в Кэррей, но в душе ему очень тяжело. Я чувствую, что он был бы рад забыть все старые обиды и пойти на примирение с вами, но он боится, что зашёл слишком далеко и пути назад нет.

– Тогда, я просто обязана с ним поговорить, – решительно произнесла Ханн.

– Не забывай, какую он боль причинил Кану и Элене, – вмешалась Расана, – именно они должны решить, стоит ли его прощать.

– Сана права, – кивнула Сетия, – если всё и наладится, то точно не в ближайшие дни. Сейчас никто из них не готов.

За столом повисло молчание. Праздник подходил к концу – гости уже начали покидать территорию Двора, а жители – отправились готовиться ко сну.

– Что ж, – первой встала Расана, – пойдём тогда и мы. А то на утреннем совете будем выглядеть, как те призрачные обитательницы Леса Мёртвых, о которых нам говорила Ханн. Элене повезло, небось уже видит седьмой сон.

Сетия загадочно улыбнулась и кинула быстрый взгляд на самую высокую башню кэррейского дворца.

– Ты что творишь, воин? – Сарайя методично била кулаком несущего её на плече воина.