Я поспешно отвернулась. Артур засмеялся.

Он затормозил у моего подъезда. Вышел из машины и подхватил сумку, подал мне руку.

– Ты поднимешься?

– Ну раз ты настаиваешь… – Жданов улыбался. – Но вообще-то я планировал зайти без приглашения.

Он начал целовать меня, едва мы вошли в квартиру, удерживая одной рукой за шею, пока вторая по-хозяйски проникала под одежду. Я попыталась вырваться, но он только усилил захват. Его язык скользнул по моим губам, вынуждая ответить. Прохладные пальцы слегка коснулись груди, словно дразня, и спустились на живот, легко справились с верхней пуговицей ширинки.

Я накрыла его руку своей, но он только засмеялся мне в губы, быстро перехватив за запястье. Рывок, и я прижата к нему спиной. Он легко удерживает меня одной рукой. Вторая же медленно поднимает край кофты и тянет вверх, оголяя живот.

– Артур, – шепчу в смятении, – пусти.

– Но я ничего не делаю, Ксю, – шепчет он, – я просто любуюсь.

Достигнув края бюстгальтера, его пальцы вновь спускаются вниз и обводят по кругу пупок, задевая колечко пирсинга.

– Это что такое?

Я молчу из чистого упрямства. Он, наконец, отпускает меня, и я быстро отступаю к стене.

– Боишься?

– Ты специально дразнишь меня?

– Зачем мне это? – он пожимает плечами и продолжает совсем другим тоном: – Пирсинг снять. Завтра начинаем тренировки в партере. И да, в шесть утра на нашем месте!

Он просто уходит, аккуратно прикрыв за собой дверь. А я стою в темноте прихожей, не зная, что мне со всем этим делать.

Меня разбудил звонок в дверь, уже зная, кто это может быть, я моментально вскочила и кинулась открывать.

– Приятно видеть тебя бодрой и готовой к подвигам! – Артур мягко коснулся моей щеки губами в знак приветствия и протянул бумажный пакет. – С добрым утром, Раткевич! Здесь твой завтрак. Убираешь в холодильник, быстро приводишь себя в порядок и на весы. Я должен знать, с чем работаю.

Я решила вообще ничего не отвечать.

Умылась и заплела волосы. Встала на весы. Они показывали шестьдесят семь…

–Да ладно?! – я все-таки не сдержалась.

За ручку двери дернули.

– Открывай.

– Не открою.

– Сколько?

– Шестьдесят шесть.

– Врешь!

– Совсем немного!

– Открывай дверь, Ксю!

Мне ничего не оставалось, как послушаться.

Он вошел и с интересом уставился на весы.

– Легчайший? – его бровь издевательски поползла вверх, – снимай пижаму. Она одна весит центнер.

Расставаться с пижамой не хотелось.

– Раткевич!

– Артур, это ничего не изменит, – предприняла я последнюю попытку, – я обещаю к Новому году скинуть лишние килограммы. Скакалка. Ступеньки. И все такое…

– Скакалки! Ступеньки! Ксю, что за детский сад? Снимай штаны.

– Шестьдесят шесть четыреста, – проговорил Жданов, задумчиво потирая подбородок, – минус фуфайка. Может, и не врешь. Скакалки? Ступеньки? Отличная мысль, Раткевич! Пять минут на сборы.

Я очень боялась ступенек. Очень. Потому что на нашем маршруте была отличная лестница, ведущая от моря вверх, и сейчас бегом по ней я не поднялась бы и под дулом пистолета. А еще я не знала, насколько зол Артур. Нет, внешне он был совершенно спокоен. Бежал впереди, задавая темп, но я никак не могла отделаться от ощущения, что он чем-то встревожен.

На пляже мне выдали скакалку со словами:

– Сегодня, так и быть, три минуты. Завтра и до конца недели пять. Утром и вечером.

Кивнула. Скакалка – это не сложно.

Когда мы поднимались по шоссе, Артур спросил:

– Доберешься сегодня одна? У меня еще дела утром.

– Без проблем, – я кивнула.

– Тогда до вечера?

– Ага.

И мы простились.

На тренировку он не пришел.

В ночь на четверг погода испортилась окончательно. Накануне вечером я приехала домой в крайне умиротворенном состоянии и с ужасом поняла, что Жданов является тем самым провоцирующим фактором, который мешает мне и дальше наслаждаться жизнью и тренировками.

Я поужинала отварной индейкой с рисом и овощами, потом посмотрела конспекты и выполнила домашнее задание. Вымыла посуду и разобрала пакет, что утром принес мне Артур. Там оказались творог, легкий сыр и ржаные хлебцы. А также упаковка зеленого чая и плитка горького шоколада. Шоколада! Я не поверила своим глазам, и чуть было не съела ее целиком. Но в последний момент представила, что может заявить по этому поводу Жданов, и отломила небольшой кусочек. Итак, завтрак был готов. Осталось лишь собрать сумку, принять душ и поставить будильник на пять утра.

Сообщений от Жданова не было.

Дождь никак не вписывался в концепцию моего идеального утра, но я все же поднялась и оделась на пробежку. Скакалку брать не стала, планируя пробежать маршрут без остановки и сразу же вернуться домой. Но у подъезда меня ждал Артур:

– Какой приятный сюрприз, Ксю! – он широко улыбнулся. – Прими мои поздравления: тест на самостоятельность пройден. Признаться, я надеялся снова застать тебя в постели и заодно проверить, на месте ли одно интересное украшение или уже нет? Как тебя вообще угораздило? Ты же профессионал!

– Любитель, – буркнула я, осознав, что про кольцо в пупке я забыла, – мы бежим? Или ты пришел только с контролирующей миссией?

– Обижаешь, Раткевич! Неужели ты думаешь, я готов оставить девушку одну в темноте, да еще и под проливным дождем.

Сегодня он взял приличный темп, но мой организм, наконец-то вспомнил, что значит нагрузка, и на душе тоже было легко. Потому что Артур снова был рядом.

Весь мой оптимизм рассеялся, едва мы спустились к морю, и Жданов спросил:

– А где скакалка?

– Так дождь же! – возмутилась я.

– И что, она растает?

Я не нашлась с ответом.

И вскоре убедилась, что ступеньки – это гораздо сложнее прыжков через скакалку.

Дни побежали один за другим, бесконечно наращивая темп. Подъем в пять утра. Неторопливые сборы, позволяющие организму проснуться. Встреча со Ждановым, бег, тренировка на пляже в любую погоду, подъем по лестнице. Контрастный душ. Звонок в дверь и совместный завтрак с Артуром. В какой-то момент это показалось нам удачным решением. Поездка в город. Нежное прощание и пожелание хорошего дня на парковке учебного корпуса.

Девчонки, конечно, скоро заметили произошедшие в моей жизни перемены. И Жданова, и его мазду тоже.

– Ксюш, ты замуж собираешься?

– Почему сразу замуж? – опешила я от такого предположения.

– Потому что вы ведете себя как супруги с десятилетним стажем, – засмеялась Настя.

А я вспомнила еженедельную процедуру взвешивания в моей ванной и покраснела. Жданов был тиран. Во всем, что считал сферой своих интересов. И мой вес никак не мог считаться личной проблемой. После продолжительных кровопролитных боев я выиграла право взвешиваться раз в неделю в бассейне. И немедленно сообщать о результате.

Вчера я достигла заветных «шестьдесят четыре», а в ответ услышала скупое:

– Плохо. Очень плохо, Ксю! На носу декабрь! Я не хочу идти на крайние меры.

После университета я бежала к своим мальчикам. За последние недели мы крепко сдружилось. Мих, так же, как и я, страдал под гнетом нестабильного веса. И Макс с Артуром никак не могли решить, делать из него супертяжа или прорываться в тяжелый. В итоге решили остановиться на тяжелом, где был больше выбор противника, но и конкуренция значительно выше.

Мих сгонял вес день и ночь и сейчас достиг ощутимых успехов. По этой причине он постоянно ставился мне в пример. Игорь наращивал темп и умение работы в клинче. В этой тактике Никита не знал равных. Меня работать в клинче не учили. Артур решил, что стойка – мой единственный способ выиграть первый бой. А при захвате сразу переходить в партер. Жданов был настоящий Submission grappling, и делал упор исключительно на ведение боя снизу. Он был прав. Если я упаду на татами, нельзя давать противнику ни малейшего преимущества.

Наличие пирсинга в моем пупке он все же проверил. На заднем сиденье своей мазды, где я уснула по дороге домой. А проснулась в столь любимой моим тренером позиции. Прижатая мускулистым телом к кожаной обивке салона. Он был нежен и настойчив. И осыпал невесомыми поцелуями мое лицо, шею, ключицы. И я отвечала, лаская пальцами коротко стриженный затылок и запустив ладонь в задний карман его джинсов. Словно очнувшись, он вдруг поднялся и сел рядом, глядя на разомлевшую после сна и поцелуев меня. А потом прошептал: