– Что она означает?

– Что? – не понял Артур.

– Катана. Твоя катана.

– А ты не знаешь?

Ехидный прищур стальных глаз был мне слишком хорошо знаком, но я не любила отступать.

– Долг самурая. Путь воина. Есть что-то еще? – спросила и сама испугалась своей настойчивости.

Но Артур стянул футболку через голову и лег на спину, приспустив штаны и позволяя рассмотреть узор. Сейчас рукоять катаны, что упиралась основанием в подвздошную кость, смотрелась как живая. Казалось, стоит только протянуть руку, как почувствуешь под пальцами чуть шершавую теплую кожу обмотки.

Я не удержалась и потянулась к ней, но Жданов жестко перехватил мою ладонь.

– Ты знаешь, что владельца катаны всегда поддерживает его вторая половина, – он говорил предельно серьезно, а я не могла отвести взгляда от меча, – истинная любовь, что стоит за его плечом?

В горле внезапно пересохло. Я знала, что скрывается за этим вопросом. Попыталась освободить руку, но Жданов держал крепко.

– Истинная любовь, Ксю? Ты веришь в нее?

Кивнула.

– Та, что не предаст, – прошептала в ответ.

– Та, что всегда поймет, – ответил мой любимый.

Артур резко дернул за руку, и я упала на него сверху. Стиснув прохладными пальцами мой подбородок, он заставил смотреть прямо в его глаза.

– Японцы верят, что бог передал меч в руки мужчины, чтобы тот добивался справедливости, – голос Жданова звучал глухо, – проявлял мужество, стремился вперед и всегда добивался поставленных целей. Был честен перед миром и собой. И нес ответственность за своих родных.

И как будто вопреки жестким словам, он коснулся моих губ нежным поцелуем.

– Бог передал меч мужчине, Ксю.

Я поцеловала его в ответ. Казалось, напряжение, охватившее Жданова, спадает. Он отпустил меня, и я устроилась поудобнее, положив голову ему на грудь. Я слышала, как выравнивается биение его сердца. Артур глубоко вздохнул, успокаиваясь, и скользнул рукой по моим волосам, слегка потянул, заставляя поднять к нему лицо. Он улыбался. Грустно и как-то обреченно. Но улыбался.

И я спросила:

– Когда ты набил ее?

– Когда понял, что не смог защитить друга.

– Но он не просил твоей защиты, Артур!

– Весь мир спасти нельзя, – он горько усмехнулся, – теперь стараюсь напоминать себе об этом каждый день.

Одно неуловимое движение, и он перевернулся, подмяв меня под себя. Сел верхом, сжав мои бедра своими. Катана на его животе вновь ожила. Я не спускала с нее завороженного взгляда.

– Бог передал меч мужчине, Ксю. Ты слышишь меня?

Я лежала под ним и пыталась придумать ответ, который устроил бы нас обоих. Который навсегда бы закрыл этот вопрос. И не могла. Потому что в глубине души знала. Он прав.

А потом осознала, что ответ может быть только один.

Потянула майку вверх, стаскивая ее через голову вместе с лифом от купальника. И замерла. С трудом поборов желание прикрыть грудь под его внимательным взглядом. Он тоже замер, всего лишь на мгновение, словно подобрался перед прыжком. А потом плавно подался вперед и коснулся губами соска. Сначала одного, потом другого. Я выгнулась, отвечая на ласку, но все же пыталась сбросить его со своих ног. Но он не позволил. Наоборот, навалился всем телом. Перехватил руки, когда я попыталась… не оттолкнуть, нет. Просто положить ему на плечи.

Он сейчас был как будто бы не здесь. Он снова был на татами. И я поняла, что должна сдаться. Потому что бог передал меч мужчине. Сама потянулась к нему губами, покрывая легкими поцелуями шею, кадык, чисто выбритый подбородок. Он замер. Тряхнул головой, словно прогоняя морок.

Зашептал:

– Ксю…

Я шевельнула рукой, и Артур немедленно ослабил хватку. Обхватила его щеки руками и зашептала какие-то глупости. А он смотрел на меня, не мигая. Словно не веря, что я еще здесь.

А потом, в один момент, что-то изменилось. Его взгляд ожил. Он уткнулся носом в мою ладонь. Провел языком от кончиков пальцев до нежной кожи запястья, и моя рука немедленно покрылась мурашками.

– Я люблю тебя, Ксю. И я не прощу себе, если не смогу тебя защитить.

– Я знаю, Артур, я знаю.

Я целовала его, пытаясь отвлечь, но он все еще был не здесь. Немного потерянный. И смущенный. Не тот Жданов, что орал на меня и ребят на тренировках. И не тот, что уверенно целовал меня на перроне когда-то очень давно. Сейчас рядом со мной был совсем еще мальчишка, которому слишком рано пришлось повзрослеть. И который искал опору в жизни. И я становилась этой опорой.

Он не торопился. Словно давал мне возможность уйти. Он был нежен. Будто я была хрупкой фарфоровой куклой. Его невесомые поцелуи доводили меня до безумия, но он не обращал внимания на мои мольбы. И мой мир взрывался снова и снова, а мой любимый не отпускал меня, не давая ни мгновения отдыха.

Я все-таки задремала, а когда проснулась, Артур сидел рядом и смотрел на залив. Он не сразу заметил мое пробуждение и вздрогнул, когда я коснулась его руки.

Шепнула:

– Привет.

– Привет, – он улыбнулся, – голодная?

– Наверное, – я провела рукой по его щеке, – пойдем на пляж?

– Только сначала тебя надо накормить. Поднимайся.

Было раннее утро. Артур стоял на берегу и что-то рассматривал вдали. Меня немного снесло течением, и я вышла из воды за его спиной. А теперь бежала, надеялась застать врасплох. Я прыгнула ему на спину, хохоча и пытаясь закрыть глаза ладонями. А он… он упал на боковую страховку в песок, утягивая меня за собой. Прикрывая и поддерживая. Я даже и не поняла, как оказалась лежащей спиной на утреннем прохладном песке, а он уже был сверху. Целовал. Щекотал, избавляя от лифа. Я фыркала и смеялась. Мне почти удалось вырваться, но мой тренер был профессионалом. Перехватив руки и сжав мои бедра своими, он целовал мой живот, легко царапая его отросшей на подбородке щетиной. Я хохотала, требуя свободы, пока он вдруг не начал совершенно по-собачьи трясти головой.

– Ксю, лежи спокойно. Ты и так вся в песке. И это действует мне на нервы!

Грозный Жданов вернулся и требовал порядка во всем. Я замерла под ним, мгновенно устыдившись своего поведения, и изо всех сил старалась сдержать готовое сорваться с моих губ хихиканье.

– Раткевич! – Артур сдвинул брови. – Я слышу, что кому-то очень весело?

Он рывком поднял меня и перекинул через плечо. И побежал. В ледяное море. Я визжала, вырывалась и царапалась, пока он пытался окунуть меня в воду, но потом сдался и нырнул вместе со мной. Я еле успела задержать дыхание, и в тот же миг меня подхватили под ягодицы, избавляя от плавок. И во всем мире нас стало только двое. Только он и я. На краю света.

Уже на берегу, придя в себя, я все-таки спросила:

– Артур, что это был за бросок?

– Так страхуют маленьких детей, когда они висят у мамок за плечами.

– Издеваешься?

– Ну представь, у тебя за спиной драгоценная ноша, но ты спотыкаешься и падаешь?

– Ты упал на боковую страховку, – заметила я, с недоверием глядя на него.

– Ксю, ну у нас у всех есть рефлексы. Никто из таких, как мы с тобой, не упадет лицом в асфальт, а попытается сгруппироваться. И тут так же.

– Но ты поддержал меня!

– Потому что думал о тебе. Противника можно положить не так мягко. Но не рискуй, Ксю. Это может плохо кончиться.

– Покажи, – потребовала я.

– Зачем тебе? – его бровь привычно поползла вверх.

– Тебя правда интересует мой ответ?

– Ты не сможешь применить его против меня. Я довольно тяжелый. А маньяк на улице, если таковой самоубийца найдется, будет еще и выше. Нет, Ксюш.

– Жданов, – я остановилась и топнула ногой, скрестив руки на груди.

– Это невозможно, – Артур закатил глаза, – ты не имеешь никакого права эксплуатировать меня и использовать мои профессиональные навыки…

Я пошла в наступление. От джеба он легко увернулся, все еще посмеиваясь. От серии ногами укрылся защитой, принимая удары на голое предплечье, а когда я раскрылась, достал меня захватом за шею и молниеносно перевел в партер, навалившись всем корпусом сверху.