«Пусть даже и не мечтает», — мысленно решила Алисия и направилась к дальней стене, возле которой слабым фиолетовым разводом светился остаточный разряд силы.

Пока она натягивала перчатки, тишину нарушал только треск пламени. Алисия молчала в надежде избежать опасной беседы о свойствах кузницы. Эштон заговорил первым:

— Правда ли, что с помощью этого, — по гулкому звуку Алисия догадалась, что он пнул низкий пьедестал кузницы, — можно создать для существ из Обливиона тело, в котором они будут жить в Нирне до самой смерти?

Алисия провела перчатками по магическому следу, стирая со стены его, а заодно — копоть и влагу.

— Ты и без меня знаешь, что можно, — собственный голос показался Алисии слишком дерганным, поэтому она глубоко вдохнула, прежде чем продолжить. — Но существ, созданных здесь, невозможно подчинить, они обретают волю.

Колдунья сняла грязные перчатки, повернулась к Эштону и внимательно всмотрелась в его лицо.

— К тому же, для того, чтобы создать тело дреморы, понадобится его сердце, — со злорадной усмешкой добавила она и замолчала, наблюдая за реакцией воина.

Тот едва заметно скривился, на щеках на миг появились и пропали длинные росчерки ямочек. Но больше никаких признаков досады она не заметила.

— Даже не надейся, — не всякий случай добавила она и направилась к выходу. Никаких магических следов в Миддене она больше не чувствовала.

Дремора с легким потрескиванием растворился в воздухе, но она даже не обернулась, продолжила тихо ступать по разбитой каменной плитке, привычно выбирая на ней самые ровные места. Через несколько шагов она остановилась и присела на корточки, чтобы поправить сбившийся ремень на сапоге, и зловещая тишина Миддена донесла до ее слуха звуки голосов. Неразборчивые, но явно человеческие.

Движимая внезапным приступом любопытства, Алисия свернула в боковой коридор, из которого доносился звук, и тихо двинулась вдоль стены к люку, из которого в подземелье стекала сточная вода — таящий снег. Она двигалась бесшумно, но когда подобралась достаточно близко, чтобы различить слова, голоса смолкли. Алисия остановилась так, чтобы оставаться в кромешной тени, и замерла.

«Мое любопытство когда-нибудь втравит меня в большие проблемы. Если уже не…» — додумать она не успела, потому что голоса зазвучали вновь.

— Ты лишишь коллегию больших денег, Онмунд! — голос многократно отразился от стен сточного колодца, но Алисия все равно поняла, что говорит архимаг. — Уж не знаю, где она берет души, но ее зачарования — самые дорогие. Мы лишимся солидных процентов, если она уйдет.

«Обо мне…» — легко догадалась Алисия. Именно она делала самые дорогие зачарования на душах монстров и атронахов.

— Ее эксперименты переходят все границы. Еще несколько учеников недавно пострадали. Рано или поздно ей придется уйти, — голос Онмунда Алисия бы не узнала — хриплый от возбуждения, он походил на голос древнего старика. Но архимаг избавил ее от необходимости угадывать.

На несколько мгновений повисла тишина, сверху послышался звук шагов. Алисия в бессильной ярости стиснула кулак.

«Какой-то норд, который тут без году неделя, хочет вышвырнуть меня!»

— В коллегии всегда было опасно, но она… Двемерские механизмы, эксперименты с призванными существами! Ученики, которым удалось взглянуть на ее записи, рассказали, что она собирается занять ваше место. Она собирает силы и — вот увидишь — рано или поздно нападет, — теперь голос Онмунда едва доносился до Алисии, но она все же сумела разобрать слова.

«Вот же кусок лошадиного помета!» — колдунья стиснула зубы до скрипа, чтобы не выругаться вслух.

Архимаг по-прежнему молчал и, судя по звукам, расхаживал взад-вперед, поглощенный сомнениями.

— Позволь мне выставить ее. Алисия ведет подробные записи, и в них я наверняка смогу найти секреты ее мощных зачарований. Если мне это удастся, ты в накладе не останешься, обещаю, — даже в голосе Онмунда чувствовалась ехидная улыбка.

Алисия отпрянула от стены и решительно направилась к выходу.

— Действуй, — донеслось до нее, хотя решение архимага уже не имело никакого значения.

Не помня себя от ярости, Алисия взбежала по ступеням в башню. Только оказавшись на самой вершине, под свинцовыми тучами, она пришла в себя. Порывы ледяного влажного ветра вышибли из нее гнев и злость, оставив только холодный расчет. Алисия глубоко вздохнула и устремила вдаль невидящий взгляд.

«Переубедить архимага? Запугать Онмунда? Заручиться поддержкой других мастеров, чтобы они вступились за меня?» — размышляла она, не замечая, как мокрый снег падает на ее лицо и стекает по щекам прохладной влагой. — «Меня поддержат адепты и эксперты школы колдовства и зачарования, а архимагу, судя по всему, можно банально предложить взятку».

Но план, рожденный в порыве злости, быстро сменился отвращением. Ветер завывал все сильнее, снег уже валил стеной, скрывая от взгляда даже ближайшие скалы. Но ни холод, ни сырость не унимали мерзкого жжения в груди Алисии.

«К кому-то заглянуть в комнату с бутылочкой хорошего вина или меда, кому-то помочь с заклинаниями призыва, подарить парочку ингредиентов из двемерских руин… Неужели я буду всем этим заниматься? Интриговать вместо того, чтобы изучать и исследовать. Лицемерно улыбаться вместо того, чтобы открывать новые грани магии? Ведь спокойно работать мне тут не позволят…»

Только теперь Алисия почувствовала холод и плотнее закуталась в плащ. Шум волн под ногами и ветра — над головой — помог ей наконец успокоиться. Буйство природы, как всегда, помогало ей унять бурю в душе.

«Не лучше ли просто уйти?» — Алисия вздрогнула, удивленная внезапным воспоминанием, и быстро повернулась к лестнице.

В ее комнате огонь все еще хранил тепло. Колдунья подошла к полке у камина, открыла один из потайных ящиков и стала торопливо перебирать письма. Ее пальцы ловко скользили меж испещренных рунами листов, пока не остановились на печати из черного сургуча с изображением черепа. Выхватив из общей кипы нужное письмо, Алисия быстро побежала по нему взглядом.

Послание от коллег-колдунов, которые не желали вступать в коллегию и обосновались в пещере под Солитьюдом, пришло ей еще пару месяцев назад — как раз перед тем, как она отправилась в двемерские руины. Старые знакомые приглашали ее присоединиться к их замкнутому кругу. Ни о каких тайных планах по захвату Скайрима или мира они не писали, и колдунья полагала, что банально не доверяли официальным магическим организациям еще со времен существования Гильдии магов.

«К тому же, в Солитьюде у меня много старых знакомых…» — подумала Алисия, с наслаждением вспоминая широкие светлые улицы, прекрасный Синий дворец, где она прежде часто бывала, и большую шумную пристань.

Медлить не имело смысла. За окном темнело, на Винтерхолд опускался зябкий вечер — отличное время, чтобы незаметно исчезнуть из города. И колдунья решила не медлить. Пока она собирала в сумку вещи и кое-что из записей, в ее голове призраком носилась лишь одна мысль.

«Не хочу, чтобы моя жизнь превращалась в липкую паутину интриг. Один раз попадешь в нее — и остаток жизни будешь брыкаться как бессильная мошка!»

Алисия собралась за полчаса. И, оказавшись на пороге комнаты, которую намеревалась покинуть если не навсегда, то по крайней мере очень надолго, вдруг замерла. Она вспомнила слова Онмунда.

«Он не получит ничего», — уже спокойно решила она и повернулась.

Еще раз оглядев нестройные ряды книжных шкафов, Алисия на пару мгновений задумалась, но на ум приходило лишь самое очевидное решение. В камине еще тлели угли, сквозняк, как и всегда в ветреные дни, с тихим воем гулял по комнате. В углу лежало несколько поленьев.

Своим способностям в магии разрушения Алисия не доверяла, поэтому, не давая себе времени на сомнения, призвала дремору. Как она и ожидала, явился Эштон. Едва осознав, где находится, он с удивлением уставился на чародейку.

— Возьми поленья в углу, подожги их и пройдись между книжными шкафами. Да так, чтобы от записей ни клочка не осталось, — тихо сказала она, не веря собственным словам.