– Ну вот что, Ким. Связался я с одним человечком. Он, как только что-нибудь пробьет по хозяйке лавки, сразу отзвонится. Езжай домой, к сыну. Обещаю, что сообщу, как только что-то узнаю. И давай, друг, без самодеятельности. Времена неспокойные, а ты у нас ценный кадр. Не хотелось бы, чтобы с тобой приключилось что-то нехорошее.

– Я – мужчина, и должен помочь своей женщине! – нахмурился Евдоким.

– Вот отыщем ее, выясним, как и чем помочь, тогда и будешь спасать. А пока не лезь в дела, в которых ничего не понимаешь! – Леший уткнулся в Евдокима холодным твердым взглядом.

Лицо его неуловимо изменилось, и Ким впервые осознал, что Алексей Витальевич, директор «Нафта Крекинга» – не добродушный увалень, а матерый и опасный хищник, зубастый и клыкастый, сумевший урвать огромный кусок пирога.

– Ладно. Жду новостей, – смирился Евдоким.

Простился с Лешим, оделся и отправился домой – дежурить возле телефона. По дороге еще раз заехал в общежитие и в цветочную лавку, убедился, что ни там, ни там Вика так и не объявилась.

Дома от мыслей о Виктории немного отвлек Эдик. Мальчик всегда за день успевал соскучиться по отцу и вечером не отходил от него ни на шаг. Евдоким купал сына, кормил, читал ему сказки, и это помогало справляться с беспокойством. Но в девять вечера Ким уложил ребенка спать, а сам уселся дежурить возле телефона.

До полуночи звонка так и не дождался. В полночь начал обзванивать милицию, скорую, больницы, надеясь и опасаясь услышать «да, она у нас». Но ни в милицейских сводках, ни в журналах медицинских учреждений имя Виктории Анисимовой не фигурировало.

Утром Евдоким впервые явился на работу помятым и не выспавшимся, но все равно аккуратно одетым и выбритым. На совещании начальников отделов сверлил Алексея Витальевича взглядом красных от бессонной ночи глаз, но тот лишь раз покачал отрицательно головой, давая понять, что пока сообщить нечего, и больше на Кима не отвлекался.

Вызвал к себе Кима Алексей Витальевич лишь ближе к полудню. Пригласил в свой кабинет, кивнул на обтянутое псевдокожей кресло:

– Присядь. Разговор непростой будет.

– Она жива?! – падая в указанное кресло, первым делом спросил Ким.

– Думаю, да. С трупа много денег не поимеешь. А цветочница твоя на бабки попала крупно.

– Как? Она не воровка!

– Как – не знаю. Но хозяйка «Флоризеля» сдала твою красавицу ребятам, которые профессионально деньги из должников выколачивают.

– Ты мне поможешь Вику оттуда вытащить?

Алексей прошелся по кабинету взад-вперед. Постучал пальцами по губам, размышляя. Потом спросил резко:

– Уверен, что готов в это дело вписаться? Имей ввиду: там не только должок, но и проценты попросят. Ты, конечно, за пару лет работы начальником лаборатории неплохо поднялся, но…

– Деньги найду – сколько понадобится. Не верю, чтобы Вика себе хоть что-то присвоила. Она попала в беду. Я должен ее выручить!

Проклятый маршрут

Каждый четверг хозяйка цветочного магазина «Принц Флоризель» собирала недельную выручку, подбивала итоги и отвозила деньги в банк. Иногда, если были другие дела, поручала поездку в банк Виктории.

Вика от дополнительных поручений никогда не отказывалась: дорожила своим местом. К тому же, в такие дни хозяйка разрешала девушке не возвращаться на работу. Только требовала, чтобы Вика перезвонила ей и отчиталась, что деньги сданы.

Вот и в этот, последний, четверг апреля, владелица «Флоризеля» доверила ответственное поручение Виктории.

– Ко мне тут новые поставщики должны подъехать, обсудить перспективы сотрудничества. Если все пойдет, как задумано, сможем увеличить оборот и расширить ассортимент.

– Это хорошо! – обрадовалась Вика.

Цветы она очень любила, а врожденное чувство прекрасного помогало ей составлять действительно оригинальные и запоминающиеся букеты.

В три часа дня, пристроив на дно сумки пачку купюр, обернутую вощеной бумагой и укутанную в целлофановый пакет, Виктория отправилась на остановку. До банка ехать было недалеко, остановки четыре.

Троллейбус нужного маршрута не заставил себя долго ждать. Правда, несмотря на дневное время, оказался переполнен, и Вике пришлось приложить серьезные усилия, чтобы прощемиться в салон.

Кое-как добравшись до заднего окошка, девушка пристроила сумку между стеклом и горизонтальным поручнем и задумалась. Она ехала, рассеянно глядя вдаль, вспоминала Евдокима и Эдика, мечтала о новых встречах, поцелуях и… страшно признаться – о близости!

У нее еще никогда не было мужчины, и теперь она точно знала, с кем хотела бы разделить свой первый раз. Ким! Его одуряюще-волнительные поцелуи, его жаркое дыхание и невольные стоны, когда она прижималась к мужчине покрепче, сводили с ума. Будь у Вики свое жилье – она давно пригласила бы Евдокима к себе. Но не вести же его в общежитие! В нищую захламленную комнатенку, которая никак не соответствовала статусу шикарного мужчины!

У Кима дома уединиться тоже было невозможно: там всегда были Эдик и его няня. Вика сгорела бы со стыда, если бы после ночи с Кимом ей пришлось встретиться глазами со строгой женщиной, которая при каждой встрече недовольно поблескивала стеклами очков в сторону молодой подруги своего хозяина.

Пока она размышляла над вопросом, как дать понять мужчине, в которого за пару месяцев знакомства влюбилась по самые уши, что готова идти дальше, троллейбус проехал пару остановок. На очередной станции в салон ввалилась дородная дама солидного возраста, вдавилась в спину Виктории локтем, да так сильно, что той стало неприятно.

Вика невольно оглянулась.

– Женщина, пожалуйста, уберите локоть! – попросила вежливо. – Мне больно!

– Ты смотри, какая принцесса тут выискалась! Больно ей! Не стыдно на старших рот раскрывать? Что за молодежь пошла? – женщина раскричалась, задышала часто и гневно.

Вика попыталась отодвинуться, посторониться.

– Девушка, стойте спокойно! – зарычали на нее с другой стороны. – Если такая неженка – надо на такси ездить!

– Я всего лишь попросила опустить руку и не толкать меня локтем между лопаток! – возмутилась Вика.

– Нет, вы слышали? Она попросила!.. – полная дама снова начала кричать, и Вика решила, что лучше будет вообще перебраться в другое место – поближе к средней площадке.

Потянулась к сумке, чтобы забрать ее, и обнаружила, что молния расстегнута.

«Деньги!» – вспомнила мгновенно и тут же, уже не обращая внимания на крики, полезла в сумочку, чтобы проверить, на месте ли пакет с купюрами. В этот момент троллейбус докатил до очередной остановки, двери с шипением и лязгом разошлись. Люди ринулись на выход.

Вика добралась до дна сумки и поняла, что денег нет!

– Меня обокрали! Что делать?! – воскликнула она, растерянно обводя взглядом неприветливые, хмурые, усталые и равнодушные лица.

– Прощайся со своим денежками. Не найдут, – проворчала та самая женщина, которая советовала ездить на такси. Сейчас этот совет показался Виктории очень разумным.

– В милицию надо. Заявление написать, – подсказал кто-то издалека. Вика даже не смогла разглядеть пассажира, который произнес эти слова.

– Ой, да что они сделают? Работать совсем не хотят! Вот у моей соседки...

Люди с удовольствием начали гомонить, делиться историями, ругать власти и милицию. Про Вику все словно забыли!

Она выскочила на ближайшей остановке, помчалась к таксофону, набрала номер магазина. Хозяйка взяла трубку после шести гудков.

Услышав сбивчивый рассказ-признание Виктории, нецензурно обругала девчонку и велела ждать там же, у таксофона.

– Номер троллейбуса запомнила? – спросила, прежде чем повесить трубку

Вика назвала трехзначное число. Ей в ухо ударили короткие гудки.

За полчаса ожидания возле таксофона Виктория продрогла до костей, но уйти не посмела. Наконец, хозяйка появилась – и не одна. Ее привезли какие-то мужчины на невзрачной девятке с заляпанными номерами.