Антон поднял на ноги и, прижав к себе пожилую женщину, поцеловал ту в щёку.

— Спасибо Вам. Помещения не надо протирать. За месяц всё равно пыли налетит… Так, Поля, ты с текущими делами закончила? Не забыла, о чём договаривались? Выходишь в последнюю неделю месяца. Ведёшь запись и отвечаешь на телефонные звонки. Тебе или оплатим неделю или отгуляешь когда захочешь. Только сейчас не спеши говорить. Вот выйдут все на работу, тогда и выслушаю твоё предложение. Договорились? Кстати, можешь и сестру подключить. Думаю, не забыла, как здесь всё происходит?

Увидев смеющиеся глаза девушки, повернулся к сестре.

— Так, теперь к тебе пара слов, дорогая. А ты когда выходишь на работу? Через неделю или две?

Арина ошарашенно посмотрела на брата.

— То есть как через неделю?

— Значит через две? — Антон спрашивал сестру на полном серьёзе.

— Антон, — Арина окончательно расстроилась. — Ты же сказал, что мы ВСЕ отдыхаем месяц.

— Так то сотрудники, не мы. В клинике обязательно должен быть один человек на всякий случай, вдруг что? Кран потечёт или с элктричеством неполадки. Вот и будешь исправлять недочёты и аварии. А кто должен этим заниматься? Я? Не, барин должен отдыхать, а вот челядь…

— ЧЕЛЯДЬ??? Гадёныш ты. Разыгрывать меня вздумал? — Арина выхватила из рук уборщицы тряпку и со всей силы ей огрела брата по спине. — Ты не барин, ты чучело гороховое. Ах ты засранец… Чего удумал. Меня записал во второй сорт? Ну, я тебе…

Антон, хохоча, рванул по лестнице, вслед за ним дёрнулась сестра, но была поймана смеющейся Анастасией Фёдоровной.

— Девочка, ты б тряпку мне отдала, а то и в самом деле прибьёшь своего непутёвого братца. Хватит ему и одного раза — вмазала от души, тот аж крякнул, только виду не подал. Довольно, милая, иди, порадуйся, что, в самом деле, для Вас наступил отпуск. Порой вижу, какими под вечер выходите отсюда. Как говорят— краше во гроб кладут. Так что отдыхайте, набирайтесь сил… Доброе дело делаете, доброе…

- -

Когда Арина вошла в кабинет, Антон из общей кучи одежды, принесённой из сушильной камеры, раскладывал на две кучки.

— Интересно, это моё или твоё? — Спросил парень, держа вруках бюстгалтер. — Не помню точно, но вроде такое с утра не одевал.

— Дуралей, — девушка покраснела. — Хватит, в конце концов, надо мной издеваться. Хватит, Антон!!! Надо и меру знать.

— Хватит так хватит, — парень мгновенно стал серьёзным. — Папа только что звонил. Сказал, что двое парней от него доведут нас до дома. Так что одеваемся по-быстрому и на выход.

— Сначала кофе. Без него не сделаю ни шагу. — Арина включила чайник и, схватив охапку своих вещей, упорхнула в соседнюю комнату.

— Кофе?… И я, пожалуй, выпью.

Минут через пятнадцать, попрощавшись с охранником, вышли на улицу, оглянулись. Никого из чужих поблизости не было и где находились обещанные сопровождающие так же было непонятно.

— Будем стоять, ждать? — Арина напряглась от непонимания обстановки.

— Смысла нет. Может это парни из наружного наблюдения? Таких фиг заметишь, мы ж не профи. Давай потихоньку двигать к дому, чего стоять.

И только пройдя половину пути, их нагнал мужчина.

— Антон, Арина. Я один из двух, кого попросили сегодня за Вами присмотреть. Мой коллега чуть впереди. Я же буду сзади. Не обращайте на меня внимания, прошу.

— Как скажете, — Антон усмехнулся, почувствовав некую уверенность в благополучном исходе.

Подойдя к дому, невольно столкнулись нос к носу со вторым мужчиной, который только что вышел из парадной, придержав открытой дверь.

— На лестнице никого из посторонних. Только бабулька на втором этаже кормит кота. Вас проводить до квартиры?

— Зачем? — Арина поблагодарила мужчин и стала подниматься по лестнице. Через пару шагов её догнал брат, взяв за руку.

На площадке второго этажа в самом деле на корточках сидела старушка, глядя на кота, который что-то ел из миски.

— Добрый вечер, — Арина почти прошла мимо, но споткнулась о сумку на колёсиках, которая мешала проходу.

— Добрый, милая, добрый, — старческий дребезжайший голос раздражал, поэтому девушка не сразу обратила внимание, что бабушка слишком быстро для своего возраста выпрямилась и сунула в свободную руку девушки что-то тёплое и пульсирующее. — Хорошего отдыха… Привет Вам от…

Арина взвыла от неистерпимой боли, которая, казалось, разрывала её на куски. Последнее, что ещё успела увидеть — ярко светящиеся змеиные глаза брата, но дальше… темнота…

Где-то, но точно не на Земле.

Дети бога.

— Ариночка, милая. Солнышонок. Ты меня слышишь? Приди в себя. Прошу. Открой свои красивые глазки. Аринка!!! Ты ведь очнулась, я чувствую.

Девушка была в забытьи. Она слышала, что к ней обращаются и даже понимала, что рядом братик, её половинка. Но сил, что бы открыть глаза, сделать вроде самое простое движение, не было.

А голос всё звал и звал, вытягивая из мутной глубины забвения. Девушка чувствовала, как её целуют в глаза, как гладят по голове, как прижимают к чему-то тёплому и мягкому… Она смогла лишь улыбнуться и вновь провалилась в беспамятство…

Очнулась через непонятное количество времени. Не открывая глаз, «прогнала» своё состояние. Переломов, внутренних кровоизлияний не обнаружила, лишь ощущая неимовернуюслабость в теле, понимая, что резерв её энергии находится на минимуме.

— «Ещё одно сканирование и я буду опустошена».

— Нет, родная, не всё так плохо, как кажется на первый взгляд. Ты открой глазки и выпей, что я тебе приготовил.

Девушка потянула носом — до неё донёсся божественный аромат свежесваренного кофе. ТОГО, что им много лет назад вручил в знак признательности один из самых первых пациентов. Тот мужчина, помнится, сказал, что подобный кофе вообще чуть ли не на вес золота и его могут позволить себе лишь элита, сильные мира сего.

— Кофе? ТОТ? Ты ж сказал, что одну пачку из трёх потерял? Мы же вместе искали, но так и не нашли. Значит, все эти годы ты меня обманывал?

— Не-а, — рассмеялся брат. — Не обманывал. Я же лишь умолчал, что нашёл. А и правда, нашёл совершенно случайно после долгих поисков, чуть ли не авпу месяцев спустя. И знаешь где? У родителей, прикреплённым скотчем под кроватью.

— Хочешь сказать, это они у нас утащили?

— Кто знает? — рассмеялся Антон. — Помню отлично, что две остальных пачки чуть ли не в одиночку приговорила мама. Она тогда по три, иногда по четыре чашки себе в день варила.

— Жадина ты, Тошка. Кофе для мамы пожалел. Ладно, давай, что сварил.

— Ты глазки-то открой.

— Нет. Я совсем слабенькая. Чувствую себя как футболка, что носили не один год на себе, не снимая, а когда стала дубовой, просто намочили в холодной воде, а потом попытались выжать. Да так, что бы вместе с водой и грязь исчезла.

— Ты так витиевато рассказала, да так образно… Ладно. Открывай рот, буду в тебя вливать одну ложку за другой. Ты так меньше выпьешь, мне больше останется.

— Какой же ты… — Арина с трудом открыла глаза. Оглянулась по сторонам. Она лежала в одном нижнем белье, на спальнике, к тому же в палатке.

— Антон, не поняла, — Арина попыталась сесть, но у неё ничего не получилось. — Слушай, я и в самом деле практически без сил, даже сесть не могу.

— Подожди, сейчас помогу, — брат оставил в сторону кружку с кофе и, подхватив сестру за плечи, помог ей сесть, накидав за спину кучу одежды и других вещей.

— Так. Теперь пару глотков кофе, а потом накормлю кашей. Самой настоящей кашей.

Девушка послушно сделала несколько глотков кофе, ощущая, как в её тело вливается жизнь. Понимая, что всё же сможет сама удержать кружку, перехватила ту у брата и стала цедить маленькими глоточками, наслаждаясь вкусом и запахом.

— Ну, милая, уже лучше? Оклемалась?

— Ты не можешь говорить нормально. Почему сразу «оклемалась», когда можно было спросить «как себя чувствуешь»? Давай говорить на нормальном языке?