— Это Вы звонили сегодня? — Антон зло посмотрел в глаза собеседнику. — Вам было предложено именно что ПОЗВОНИТЬ вечером или завтра утром, но никак не приходить без приглашения. Сейчас, простите, нет сил вести какие-то разговоры, голова не соображает. Приносим свои извинения, но мы, пожалуй, пойдём.
Пожилой мужчина, у которого улыбка уже давно исчезла с лица, рассматривал молодых людей. Глубоко вздохнув, произнес только одно слово.
— Жаль…
— Жаль? — Антон неожиданно (даже для себя самого) полыхнул гневом. — А чего Вы ожидали? Что мы при Вашем появлении бросим на грудь со словами признательности и любви? Что бросим всё и помчимся навстречу, стараясь угодить малейшим Вашим желаниям? Задумайтесь над единственным вопросом — а НАМ всё это зачем? Во имя чего? Что бы вновь пройти по грани жизни и смерти? Что бы ради Вас убивать других людей? Или что бы снова влипнуть в какую-нибудь мутную историю? Прошлые встречи лично нам не принесли никакого удовлетворения. С Вас за лечение не взяли ни копейки больше, чем было положено. Все расходы, что понесли при встрече с Вашей дочерью, легли только на нас, хотя фиг с ними, не такие большие деньги. Поэтому, считаю, лично Вам и Вашему народу мы не задолжали и ни чем в дальнейшем не обязаны. Заметьте, я даже не спросил — воспользовались ли Вы теми телефонами, что были переданы. Знаете почему? Да потому, что нас совершенно не интересует чужая жизнь. Мы живём своей, и этого более чем достаточно. И Ваше «жаль», мягко скажем, возмутительно. Повторю. Мы на самом деле очень устали. Приходите сами завтра с утра или пришлите кого-нибудь, если здесь не один. Отдадим всё, что было оставлено Марой, с радостью, нас это тяготит. И потом давайте сделаем вид, что никогда не видели друг друга и вообще ранее не встречались. Так будет лучше для всех.
Старик опустил глаза, чувствуя, что ещё чуть-чуть и его собеседники наговорят много лишнего, хотя… он не мог не передать те слова, что просила его дочь.
— Антон. Простите, что задерживаю, но не могу не выполнить обещанное дочери. Она просила передать, что ей плохо без Вас и что она тоскует.
Старый человек совсем не ожидал той реакции, которая последовала за его словами.
— Плохо ей? Скучает? — Антон захохотал, словно услышав смешную фразу. — Я не знаю, как у Вас люди относятся друг к другу. Как любят, как выражают свои симпатии, как создают семьи. У нас к чувствам относятся серьёзно. Их трепетно берегут и ценят. Вы считаете в порядке вещей, что Ваша дочь жила в одном городе, что и я, более полугода и за всё это время ни пришла, ни позвонила, ни просто дала знать, что жива-здорова. Может для Вас это является нормой, для нас — нет. Так что не верю ни единому слову, что Вы сейчас произнесли… Да и ладно, времени с тех пор прошло много, всё осталось впрошлом. Надежда, чувства, мечты. Мара сама всё похоронила. Осталось одно — не боль от разлуки, а ощущение предательства. Вот так ей и передайте. Всё, закончили. Доброго вечера.
Антон взял за руку сестру и они, повернувшись к старику спинами, неторопливо пошли домой, ни разу не обернувшись.
Пожилой человек ещё долго стоял, раз за разом прокручивая в голове слова Антона и Арины, понимая, что и он сам, и его дочь остались в неоплатном долгу перед этими людьми. И всё, что они хотели сказать — сказали. Хотя и неприятно было признавать, но сказанные в лицо искренние слова всегда лучше недомолвок.
* * *
Закрыв за собой дверь в квартиру, Арина, повернувшись, увидела побледневшего брата.
— Что с тобой? — она, бросив на пол куртку, прижала руки к щекам Антона. — Ты весь дрожишь, словно в лихорадке.
— Как-то мне нехорошо, — еле слышно пробормотал Антон и сел в прихожей на пол. — Голова кружится. Кажется, температура резко поднялась.
— Только этого не хватает…
Девушка помогла брату раздеться, раззуться, а потом чуть ли не на себе дотащила в комнату, помогла лечь на кровать.
— Тош. Ты что, так отреагировал на слова отца Мары? Прости, глупый вопрос. Ну-ка, дружок, закрой глаза и ляг ровно.
Через несколько минут, закончив сканирование тела брата, нахмурилась.
— Не знаю как, но ты подвергся направленному воздействию ментала, причём, как чувствую, сильного. Есть ощущение, может и не человека. Или человека, но использующего неземные техники.
— Сестрёнка, может это был старик, с кем разговаривали?
— Нет, дорогой. Я почти с самого начала создала «щит», во избежание всяких неадекватных реакций. Это точно не он. Скорее всего воздействие провели сразу, как мы с ним расстались. И не думаю, что это последствие нашего отказа от сотрудничества. Здесь явно что-то другое. Так, роднуля, полежи спокойно, а я попробую более тщательно и вдумчиво посмотреть тебя. Только прошу, не лезь помогать. Ты в таком состоянии, что скорее будешь мешать…
- -
— Хренотень какая-то, — Арина вытерла лоб от пота. — Внеший контур не нарушен, нервные окончания в порядке. Мозг без изменений, но чуть ниже сердца в груди какое-то тёмное пятно, напоминающее кляксу. Небольшое, сантиметров пять в диаметре, но складывается впечатление, что оно у тебя есть… и в тоже время нет.
— Онкология?
— Однозначно нет. Можно предположить, что эта «клякса» не находится постоянно в нашем мире? Она то появляется, то исчезает. «Мерцает» с периодичностью в полминуты. И кто ж такую заразу смог на тебя посадить?
— Да кто угодно. Тот же сглаз или проклятие тоже отражение не совсем уж нашего мира, скорее находящегося на ином плане бытия. Их тоже не получается просто так снять. Надо определить что это такое, а дальше — как от этого избавиться. Не только избавить тебя, а вообще уничтожить эту гадость.
— Арин, существуют два варианта. Или попросить помощи у Олега или, в крайнем случае, повторить то, что проделали с малышкой.
— Да, можно, но я одна такое сделать не могу, как сам не понимаешь? Если только…
— Что, если только? — переспросил Антон.
— Да так, мысли кое-какие появились. Но это на крайний случай, когда вообще сделать будет ничего нельзя. Так… Предлагаю прямо сейчас поставить капельницу, а потом позвоню Олегу. Если он в городе, приедет…
* * *
Через пару часов Белый в прихожей снимал куртку. Переговорив, будучи ещё дома, с Ариной, узнав обо всём, что обнаружила девушка, Олег притащил на себе огромный рюкзак со всякими банками-склянками.
— Ну, что, пойдём смотреть болезного? — в своей традиционной манере Белый зашёл в комнату, где лежал Антон. — Привет, дорогой. Ну что с тобой приключилось такого, что вызвонили немощного старичка на помощь двум молодым кабанчикам? Ой, простите, здесь дама. Извини, Арин, не со зла. Так… Я присяду рядом с малышом, попробую сам определить что к чему. Только не мешайте, прошу. Вы совсем не похожи на детей, с которыми привык работать. Всё, тишина.
Олег медленно провёл руками по обнажённому телу парня, останавливая движения в некоторых местах, вновь двигая руками от ног к голове.
— Скажи, Антон. — Олег стал серьёзным. — У тебя болит где-нибудь или просто внезапно проявилась слабость? Тошнит?
— Не болит ничего, но вот суставы выкручивает так, как обычно бывает при простуде. К чему вопрос?
— Так, понимаешь, я у тебя ничего криминального не обнаружил. Да, чуть увеличенные лимфоузлы, небольшое воспаление бронхов и… всё. Скорее не простуда, а проявление…
— Олег, а то, что я обнаружила чуть ниже сердца?
— Так я не закончил говорить, а ты сразу вопрос… С этим будем разбираться особо. Скажу так, Антон, если какая дрянь и прицепилась к тебе и та «мерцает», как сказала Рина, вполне может оказаться обычным менальным паразитом по типу проклятия, правда, имеется некое несоответствие — непонятна бешеная реакция организма. Вывод… Нет, не будет никакого вывода. Будем работать. Итак. Сейчас ты, моя дорогая девочка, ляжешь рядом с братом и возьмёшь его руку в свои. Именно в обе руки и желательно его правую руку. Закрой глазки и попытайся сфокусировать своё ментальное внимание именно на том месте, где увидела черноту. Подожди. Теперь ты, Тош. Лежи спокойно, не напрягайся. Попробуй настроиться на сестру и её усилить. Не отдавай до конца силы, а так, чуть-чуть. Сам ничего не рассматривай, не напрягайся, всё равно не увидишь. Тот, в котором находится подобная сущность, увы, на себе ничего не может обнаружить. Доказано нашими предками, аксиома. Сейчас возьму кое-что из рюкзака и приступим…
