Через минуты все собрались и Арина, понаблюдав за залом, приказала двум мужчинам, что были под её контролем, положить свою ношу у стены, а затем, после короткой заминки, направила их в зал.

— «Зачем?» — чуть ли не простонал Антон, когда присутствующие в холле увидели мужчин, выходящих их коридора. Те улыбались ровно до тех пор, пока не оказались рядом с Хранителями. И, через секунду, единым слитным ударом, Румянцева и Дмитрий Михайлович оказались на полу без чувств. Били их от души. (От души и по желанию Арины.)

— «А вот теперь и мы можем выходить. Только «щит» держи, вдруг у кого какие дурные помыслы».

Антон встал и улыбнулся, потому что его сестра сделала именно то, что он и сам желал осуществить, только своими руками. Сделав шаг назад, оглянулся на Мару, которая, как и двое мужчин рядом с ней, смотрели на молодого человека удивлёнными глазами.

— Не волнуйтесь. С Вами будет всё хорошо. Я ненадолго уйду, но Вас попрошу отсюда никуда не уходить и не прятаться. Скоро поедем к нам в клинику. Там, Мара, твоих земляков поставим на ноги, а потом всех скопом отправим домой. Есть какая-то дата, когда будет «окно»?

Девушка опустила голову, а потом негромко ответила.

— Сегодня и завтра до обеда. Следущее надо будет ждать почти полгода.

— Вот и славно. Значит завтра с утреца и перебросим домой. И Вам будет хорошо и нам гора с плеч. Ладно, сидите, набирайтесь сил. «Ишаков» больше не будет, поэтому пойдёте своими ногами.

Антон отвернулся и, увидев недовольную сестру, встал рядом.

— Ну что, Рин. Теперь ты не жалеешь, что купили квартиру рядом с клиникой? Или и дальше будешь под неусыпным контролем деда с его наставлениями?

— Ты как всегда прав, Тошка. И в самом деле замечательно, что так поступили. Здорово, что у нас есть своё жильё, куда мы можем пригласить только тех, от кого не будем ждать подлости и подстав.

— Именно что подстав. И последнее, Рин. Не забудь отдать Дмитию Михайловичу ту шкатулку, что лежит у тебя в кармане брюк. Как мы ни привыкли к Аристарху, он должен остаться там, где и был до сегодняшнего дня.

— А почему Вы моим согласием не интересуетесь? — раздался бестелесый голос.

— А должны? — Антон усмехнулся. — Ты служил много лет тому человеку, которому, как понимаю, и должен повиноваться далее.

— Формулировка не корректная, — вновь раздался недовольный голос. — Я вполне разумное и свободное существо, которое не держат в кандалах против воли. Если захочу, могу жить с тем, кого САМ выберу.

— Так ты, Аристарх, ещё утром сам сказал, что намертво привязан к дому Дмитрия Михайловича. Я не так тебя поняла или ты стал путаться в словах?

— Моя привязка добровольна и та вещицу, что держите в кармане брюк, и есть моё пристанище. Куда её отнесёте, там и буду. Хотя, если не желаете…

— Поговорим об этом позже, хорошо? — И Антон первым вышел в зал, умышленно снеся своим «щитом» одного охранника с ног. Чуть сзади встала Арина, перекрывая собой вход в коридор, где находились трое чужих.

За пару минут, что двойняшки разговаривали, атмосфера в зале стал иной — двое мужчин, что были прежде под контролем Арины, лежали на полу, с наручниками на руках, а дед с Воронцовой, которых подняли на ноги остальные, стояли, с удивоением разглядывая тех, кто на них напал. И молодого человека с сестрой сразу не заметили. Только спустя несколько секунд кто-то из Хранителей обратил на них внимание, произнеся единственное слово.

— Зачем?

Антон, усмехнувшись, хотел было ответить аналогично — «затем», но понял, что одним словом не обойтись. Обведя всех тяжёлым взглядом, не сделав ни единого шага навстречу другим Хранителям, молчал минуту, а потом пояснил свои действия.

— Мы, я и сестра, никогда не любили и не прощали абсолютно никому две вещи — предательств и подстав. Никогда и никому. Вопрос один. Зачем послали на смерть человека, зная, что у него шансов один на миллион? Знали, что мы не станем прощать того, кто пытается нас убить.

— Никто и не пытался убить. У сотрудника, которого Вы обезглавили, были резиновые пули, — крикнул кто-то из сотрудников, которых здесь и сейчас присутствовало множество.

— Резиновые? Ты уверен в сказанных словах? Ну что, тогда ловите одну из тех «резиновых» пуль, которую я смог достать из задней стенки шкафа.

Антон, достав из нагрудного кармана сплющенную пулю, швырнул ту на пол, под ноги Хранителям. — А это в довесок, — парень вынул из другого кармана патрон и тоже кинул под ноги людям. Тот, зазвенев на плитке, подкатился точно под ноги Воронцовой. — Патрон я вынул из оружия бойца, что сейчас лежит внизу. Живой, но получил от сестры качественно за дурную попытку нападения.

Один из Хранителей, мужчина лет за семьдесят, поднял пулю и, передав её соседу, удивлённо посмотрел на Воронцову.

— Ты в конец сбрендила, идиотка? — спросил тот, кто сейчас вертел между пальцев кусок металла.

— Стоп! — раздался голос Антона и люди затихли. — Мне абсолютно наплевать кто из Вас придумал эту клоунаду и кто её осуществил. Смерть человека на Вашей совести, не на моей. Или рассчитывали, что будем отвечать на пули лишь ментально? Вы и так спровоцировали нас на нарушение Закона. Но мы лишь защищали свою жизнь, не более. И ещё. Будьте так добры — отойдите от дверей, а лучше вообще покиньте холл. Мы дали слово людям, что вернём их домой. Если будете препятствовать, ничего не останется, как применить силу. Хотите крови? Она будет. Мы можем погибнем, но из Вас отсюда тоже никто не уйдёт, слово сдержим. Игры закончились… Сейчас покинем помещение, но если через пять минут кто-то будет стоять перед дверьми — погибнет. Последнее. Я никогда не предполагал, что среди руководителей Братства нет ни одного человека, кого мог бы назвать порядочным. Поэтому не желаю находиться рядом с Вами и снимаю с себя полномочия Хранителя. Обратного слова не будет.

Сзади раздался звенящий голос Арины.

— Я снимаю с себя полномочия Хранителя. Обратного слова не будет.

И, через миг, негромко добавила.

— Не такого я ждала подарка на день рождения. Спасибо всем присутствующим, что поздравили соответствующе, показали свою внутреннюю суть. — Чуть повысив голос, так, что он зазвенел в зале, чуть ли не крикнула. — Мы разобрались кто изводил сотрудников нашей клиники последние две недели. Поэтому, в течение недели в Совет будет передан счёт на возмещение ремонтных работ, который нам предстоит сделать в самое ближайшее время. Вы нам изгадили все, что только можно. Работали на психику? Ненавижу Вас! Видеть никого не хочу. НИКОГО!!!

Откуда-то из задних рядов раздался совершенно спокойный голос.

— Тогда и кольца придётся вернуть.

Антон оскалился.

— А их ВЫ нам дали? Как понимаю, не Вы дали и не Вам их получать. А тот, кто нас посчитал достойным, сможет сам забрать кольца ТОГДА, когда посчитает нужным. Мы будем только рады избавиться от них.

Двойняшки вернулись в глубину коридора, и Антон прижал к груди трясущееся тело сестры.

— Котён, любимушка. Ну, всё. Успокойся, прошу тебя. Мне безумно больно видеть слёзы у тебя на глазах. Прошу тебя. Пожалуйста. Сейчас отвезём гостей в клинику и пойдём домой. Там тебя ждёт огромный такой сюрприз. Я словно ожидал нечто подобное, поэтому приготовил тебе…

— Что там? — девушка подняла заплаканные глаза с какой-то наивной детской надеждой, что и в самом деле её сегодня обрадуют по-настоящему.

— А вот дождись и увидишь. Только не терзай меня. Знаешь же, что не скажу. Поверь — дома ожидает ТО, что тебя по-настоящему обрадует, посколько ЭТО будет только твоим.

— Ну что там? ЧТО??? Я ведь от тебя не отстану. Не скажешь, прямо сейчас поеду домой, а ты уж сам здесь как-нибудь. Антошка, противный, давай, колись!

— Не-а, — рассмеялся парень, со счастливой улыбкой на лице целуя сестру в нос. То, что он перевёл внимание на другое, радовало больше всего. — А сейчас всем тихо, позвонить надо кое-кому.

Антон вынул телефон и, набрав номер и услышав отклик, быстро проговорил.