Зато Патрик просто блистал! В перерыве, который выпросили измученные актёры, Жаклин подошла к нему и сказала:

− Ты просто молодец! Прекрасно играешь!

− У меня хороший стимул и вдохновитель, − ухмыльнулся парень. – У тебя тоже неплохо выходит.

Хотя она и знала правду, но от его комплимента потеплело в груди. Перемены, произошедшие с Шульманом, радовали. Она не могла понять, что именно на него повлияло: разговор с Гарвеем или минувшая опасность. Однако, было видно невооруженным взглядом – Патрик значительно повеселел и, казалось, успокоился.

Наконец, около пяти вечера, Джейд Шален отвёл Жаклин в сторону и сказал:

− Хватит прогонов. Лучше уже не будет, а перед премьерой обязательно всем нужно отдохнуть и постараться успокоиться. Хотя в зале будет принц со свитой, они прекрасно понимают, что это всего лишь студенческая постановка, а не профессиональная игра.

Гарвей так и не появился на репетиции. Жаклин поняла, что всё сделала правильно.

***

В день спектакля, назначенного на пять вечера, девушка встала раньше обычного, неторопливо выпила квана, вскипятив воду на маленькой жаровне у себя в комнате. Ещё раз просмотрела текст пьесы, чтобы ничего не забыть. В голове было пусто, а от волнения часто пересыхало во рту.

− Я совсем не готова к спектаклю! – пробормотала она, осунувшейся девушке с серыми тенями, под глазами, уныло смотрящей на неё из зеркальной глади. Чтобы немного отвлечься от дурных мыслей, она принялась читать, позабытый из-за последних событий роман. Около двенадцати, раздался робкий стук.

Удивленная, гадающая, кто бы это мог быть, Жаклин отворила дверь. За большущим букетом голубых роз прятался виновато улыбающийся Гарвей.

− Прости меня! – сказал он. – Вчера мне очень бесцеремонно напомнили, что принц – человек самый подневольный из всех живущих. Можно войти?

Девушка впустила его и предложила присесть в кресло, пока искала вазу для цветов.

− Я знаю, Патрик меня заменил, − продолжал говорить Гарвей, стараясь поскорее оправдаться. – Надеюсь, я не создал слишком больших проблем? Понимаешь, отец и так невероятно зол. Не хочу испытывать судьбу, рискуя разозлить его ещё больше.

− Я случайно подслушала ваш разговор с матерью и…невестой, − Жаклин поставила прекрасные Валхасские розы на тумбочку у кресла, чтобы можно было любоваться ими из любой части комнаты.

− Да. Я между молотом и наковальней! – невесело ухмыльнулся принц. – С одной стороны мама, не терпящая никаких возражений, с другой стороны Айва, устроившая форменную истерику. Она наплела Ивет, что мы с тобой любовники. Теперь мама горит желанием с тобой переговорить. Так что, наверно, как извинение, роз будет маловато.

− Что? – Жаклин распахнула глаза в ужасе.

− Не бойся. Я всё опроверг. Хотя, честно говоря, многое бы отдал, чтобы эта дурочка оказалась права. Мне придётся жениться на Ивет – это политика. Она тоже не в восторге от нашего брака, но договорённости заключены.

Он говорил обыденным тоном, которым обычно сообщают, что будет на завтрак. Внимательно изучая рисунок на паркете, принц продолжал:

− У меня к тебе есть предложение. Не торопись оскорбляться и подумай. Пожалуйста. Я выиграл в карты у Доминика маленькое поместье. Оно недалеко от дворца, в пригороде – полчаса пешком, и десять минут на лошади. Там уютно и спокойно. Как ты понимаешь, жениться на тебе я не могу, к сожалению. Но хочу предложить тебе… свою любовь.

Жаклин молчала, не зная, что ответить. Первым порывом было возмутиться, но… Неожиданно она поняла, чего стоило Гарвею явиться к ней с таким предложением.

− Я не говорил, − он посмотрел прямо ей в глаза. – До встречи с тобой я даже не представлял себе, что такое на самом деле любовь. Я очень хочу, чтобы ты осталась со мной рядом и постараюсь сделать тебя счастливой!

Девушка уже собралась ответить, но Гарвей перебил:

− Не отвечай сразу. Подумай, пожалуйста. Моя мать не слепая и не глупая – понимает, что я чувствую к тебе, не смотря на все слова – их, возможно, достаточно для Ивет, но не для неё. Скажу по секрету: она всё равно добьётся твоего увольнения. В связи с опалой ректора Вайса, сделать это будет ещё легче.

Земля разверзлась под ногами Жаклин.

− Но почему? – прошептала она. – Я ведь не сделала ничего плохого!

− Я на втором курсе, − напомнил Гарвей. – Необходимо доучиться ещё три. В связи с женитьбой и новым статусом, по возможности без скандалов. Мать захочет убрать тебя с моего пути, только и всего.

− Уйдите пожалуйста! – прошептала Жаклин.

− Но ведь это не я, а моя мать хочет уволить тебя! – в отчаянии воскликнул Гарвей.

− Покиньте мою комнату. Это компрометирует вас, принц! – отчеканила девушка. До этого ей не приходилось напрямую сталкиваться с людьми, для которых судьбы простых смертных были только фишками в игре. Оказывается, можно просто обезопаситься и убрать мешающего человека, уволить неугодного, перестраховаться. Такое откровение оставляло привкус пепла на языке.

− Не надо так, Жаклин! – грустно сказал Гарвей, поднимаясь с кресла. – Всё-таки, надеюсь, ты опустишь обиду и подумаешь над моим предложением. Любовь слишком ценна, чтобы отказываться от неё в угоду чьим-то амбициями или прихотям. Я буду ждать.

Он вышел. Первым порывом Жаклин было выбросить ни в чем неповинные розы в окно, но посмотрев на заморское голубое чудо, она пожалела такую красоту и погладила нежные благоухающие лепестки. Впервые в жизни мужчина признался ей в любви, а на душе было так горько, будто надавали пощёчин!

***

Все занятые в спектакле, пришли в зал за два часа до объявленного времени. Вездесущая Рози Валенсо помогала облачаться в костюмы, накладывать грим… Она обильно подвела глаза Жаклин тёмными тенями. Взглянув в зеркало, девушка не узнала себя, невольно воскресив в памяти недавний «смертный» макияж самой Рози. В пышном, клубничного цвета платье Великосветской Франзины она стала и вовсе неузнаваемой.

Шален, увидев её заулыбался:

− Сбылась моя мечта! Вам идет такой грим!

− Это в первый и последний раз! – отрезала Жаклин, не склонная сегодня к шуткам и веселью. – Из дальних рядов зрителям должны быть различимы черты лица.

Похожими черными тенями были загримированы практически все актёры, в том числе и сам Шален. Некоторые, глядя друг на друга, покатывались со смеху. Патрику в самый последний момент где-то отыскали темный парик, под носом у него красовались нарисованные жирные черные усы «для завершенности образа», как выразилась Рози.

− Самое главное, постараться не измарать тебе щёки во время сценических поцелуев, − прошептал он Жаклин на ухо. – Вот будет веселье! Чумазая Франзина!

Девушка, представив такую картину, хихикнула, чем вызвала широкую улыбку Шульмана – он только этого и добивался.

Первой сценой была встреча Франзины и будущего короля, который прогуливался по городу в сопровождении герцога и герцогини Швабских, перебрасывающихся ехидными репликами. На заднем плане опустили штору, разрисованную городскими зданиями, к двум большим конструкциям, напоминавшим гигантские табуреты, прицепили бумажные щиты с деревьями из бумаги. В углу сидела Миранда Лин, в яркой повязке на голове и таком же платье, и вертела в руках большой стеклянный шар, подсвечивавшийся свечой на столе: она должна была предречь королю судьбоносную встречу.

Патрик вдруг занервничал, оказавшись под прицелом глаз множества людей, чуть было бесславно не свалился на ровном месте, запнувшись о собственную ногу. Его вовремя подхватил Шален, умело отвлекая зрителей импровизацией. Заметив заминку, Миранда упустила шар, который с грохотом упал на сцену и покатился к ногам Патрика. Бедная девушка в растерянности заломила руки, в крайней степени паники. Видно было, что она вот-вот готова разрыдаться.

− Глядите, ваше высочество! – громко провозгласил Джейд. – Сама судьба катится вам навстречу!

Патрик остановил шар ногой, словно мяч, потом поднял его и ответил ему в тон: