Девушка улыбнулась, увидев на лице женщины сомнения. Стена непринятия явно пошатнулась, а значит, скоро и вовсе рухнет до основания. Тем более, что козыри в рукаве еще не закончились.
— Корфу — это такой остров в Греции. Находится на берегу Средиземного моря. Я и сама раньше не знала такого названия. Можно сказать, знакомые посоветовали. — Маша улыбнулась, осознавая всю иронию. Получается, что Дима и его Надя, сами того не подозревая, помогли ей определиться с выбором. — Я посмотрела фотографии в интернете, изучила информацию и пришла к выводу, что лучше места не придумаешь. Вы точно не разочаруетесь, там очень-очень красиво, вкусная еда, сказочное море и прекрасный климат. За деньги не волнуйтесь, все оплачено. Перелет, проживание в отеле, питание, экскурсии. Что касается последних, вы с мужем сможете выбрать любые, какие вам понравятся. Там есть и морские прогулки, и рыбалка, и плаванье с дельфинами, и всякие достопримечательности, и еще много всего. Что касается меня, то, пожалуйста, не переживайте. Если я сильно захочу на отдых, то обязательно куда-нибудь поеду, все еще впереди. А вот вы вряд ли когда-либо смогли бы переступить эту черту и сделать хоть что-нибудь для себя, а не для других. Это несправедливо, ведь вы заслуживаете радости и отдыха. Возможно, эта поездка на остров с названием из телевизора позволит вам заглянуть по ту сторону жизни, где есть место именно для вас. А если этого не случится, клянусь, я буду приносить вам путевки каждые полгода. Помяните мое слово, вы меня знаете, я не шучу.
С этими словами Маша крепко обняла ту, кто не оставил ее в беде, и кому она была обязана всем, что у нее было. Обе не выдержали и расплакались. Но в те минуты уже было понятно, что Саломатхон больше не станет отказываться и уже готова сделать этот первый, но очень важный шаг навстречу своей маленькой мечте.
В коммунальную квартиру Маша вернулась, когда на улице уже смеркалось. Все собрались на кухне за двумя сдвинутыми друг с другом столами. Отмечали скорый переезд на новое место. В празднике участвовали не только Машины соседи во главе с Натальей, но и жильцы квартиры снизу. Взгляд девушки сразу упал на даму в неизменных бигудях. Они с Натальей сидели в обнимку и, раскачиваясь из стороны в сторону, пели песню про коня. Лизок была тронута и очарована русским фольклором: она вытирала слезы краешком клеенчатой скатерки и подвывала в унисон. Все три женщины были изрядно пьяны, а вот остальные, на удивление, не злоупотребляли. Абсолютно трезвый дядя Юра сидел рядом с такой же кристально-чистой Ульяной. Вместе они с умилением наблюдали, как Макар и мальчишка с первого этажа играют с Маркизом. Кот гонялся за бумажным бантиком на веревочке, чем вызывал у детей бурю восторга. За игрой с улыбкой наблюдала Алевтина Прокофьевна, а Пантелеймон, сидящий на соседнем табурете и одетый в рубаху и льняные штаны, о чем-то мирно толковал с мужем женщины в бигудях. Тот, кстати, тоже был абсолютно трезв.
Там же, за общим столом, девушка увидела Игоря. Среди всех остальных он выглядел как то самое лишнее звено из популярной детской головоломки «Убери лишнее». Настолько сильно от жителей коммуналки не отличался никто, даже санитар Володя, который дремал, склонив голову на подоконник. И тем не менее Игорю каким-то невообразимым образом удавалось чувствовать себя в своей тарелке. За это Маша его просто обожала.
— О, — крикнула Наталья, — Машка пришла. Заходи давай, садись промеж Игорька и Володи. Картошку бери вареную, селедочку с лучком. Игоряш, картошки ей наложи из кастрюли. Щас, Машка, Лизок тебе водки нальет — выпьем, чтоб переезд прошел без сучка и задоринки. Ладно, Ирка, — Наталья обратилась к женщине с бигудями, — давай, запевай: ой, да не вечер, да не вечер. Мне малым мало спалось. Мне малым мало спалось, ой да во сне привиделось...
— Мне во сне привиделось, будто конь мой вороной разыгрался, расплясался, разрезвился подо мной, — зычным голосом вторила Ирина.
Маша тем временем протиснулась на свободное место между Игорем и Владимиром, который уже вовсю храпел.
— Прям как мой Олег покойный, — покачала головой Наталья, прервавшись посреди куплета. — Тот тоже как прикорнет, так хоть караул кричи. Когда не спит, нормальный мужик, все в дом, как говорится. Но стоит зеньки закрыть, как всю округу на уши поднимет. Гадство, не поверите, храпел так громко, как будто ракету запускают. Вы только вдумайтесь! Он же мне житья не давал. Хорошо, что потом помер, прости Господи. Царствие ему небесное, конечно, — женщина перекрестилась, — но уж пусть лучше на небесах храпит, чем мне на уши. Когда гром сверху грохочет, я всегда свечку ставлю. Знаю, что это Олежка мой там обо мне вспоминает. Хороший мужик был, конечно, не жадный, красивый, но храпел так, что хоть уши руби! Ирка, вот только вдумайся...
— Я перенес твои вещи в машину, — шепнул Игорь Маше на ухо, пока Наталья продолжала жаловаться на почившего Олежку. — Сегодня все трое едем ко мне.
— Почему трое? — не сразу сообразила Маша.
— А кота ты в расчет не берешь что ли? Ну и хозяйка. После переезда перепишу его на себя.
Девушка прыснула:
— Да я его третьим никогда не считаю. Он же как часть меня. Куда я, туда и он, и наоборот. Конечно, без Маркиза никуда.
— Машка, — крикнула Наталья, — а ты в курсе, что на новом месте у нас у всех квартиры будут по соседству? На десятом мы, на девятом — Иришка, Васька и компания. Будем самыми дружными соседями не разлей вода! Всем козлам на зависть!
— Ага, — подтвердила Лизок, — всем на зависть! А кто будет против нас, тот не с нами. Мы с Володькой таких живо упакуем и в палату. Да, ага, в палату прокапывать!
— Дело говоришь, Лизка! Давайте выпьем за дружбу!
Маша, делая вид, что пьет со всеми, пригубила свою рюмку и спросила у Игоря:
— Это ты подсуетился с этажами?
Тот лишь загадочно пожал плечами и положил ей вареной картошки.
— Какой-то ты сегодня не такой. Странный.
— На меня действует магия этого места, — ответил Игорь. — Когда выйду из подъезда, чары вмиг рассеются, и я стану обычным, вот увидишь.
И все равно Маше казалось, что что-то в Игоре было не так. Правда, разгадать, что именно, раньше времени он ей так и не позволил.
Когда Наталья, Ирина и Лизок дошли до нужной кондиции, кто-то из них на всю врубил музыку на телефоне, и под известные шлягеры из девяностых в коммуналке началась дискотека.
— Дансинг, бабы, дансинг! — кричала Наталья, хватая за руки всех, кто продолжал сидеть за столом, и зазывая их на «танцпол». — Мужики, че сидим? Яйца сопреют! Поднимаем багажники и пляшем вместе с нами!
Машу тоже не миновала эта участь, и пришлось идти танцевать. Игорю повезло больше — он спрятался за спящим санитаром Володей, и вытащить его было проблематично. Он сидел и насмешило взирал на все происходящее из своего «укрытия», а затем предложил:
— Надо бы добавить звука в наш праздник. У меня в машине как раз есть мощная портативная колонка.
— Так неси ее скорее сюда, Игоряша, не доводи до греха! — обрадовалась Наталья. Маша, смеясь, пригрозила ему кулаком.
Вскоре Игорь действительно вернулся с небольшой, но очень громкой колонкой, подключил ее к телефону Натальи, и музыка заорала на всю квартиру.
Места на кухне было маловато, так что уже на втором хите, доносящемся из динамиков, кто-то что-то разбил, а на третьем — Лизок сшибла пень, после чего едва не рухнула вся конструкция раковины. Худо-бедно, ситуацию удалось стабилизировать совместными усилиями Игоря, Юрия и Пантелеймона.
— Надо бы пень не забыть упаковать, — сказала Наталья и покачала головой. — Юрик, напомни завтра, когда оклемаюсь.
— Дык зачем пень? — удивился тот. — На новом месте от него проку никакого. Там раковина наверняка не нуждается в подспорье...
— Много ты понимаешь! Этот пень дорог мне как память. Сколько он всего пережил, повидал... Служил нам верой и правдой, а мы его что ж — на помойку?? Да если хочешь знать, его еще мой покойный Юрка срубил! Кстати, твой тезка. Хороший был мужик, жаль, помер рано. А то бы он щас не стерпел таких разговоров в сторону пня.
