Вдруг в толпе раздались тихие удивленные возгласы. Сотни телефонов поднялись вверх, а шепот людей перерос в счастливые крики и радостные стоны восхищения. Сурен убрал руки от лица и постарался проморгать свои слезы, чтобы увидеть происходящее. Ахмед оставил молитву и бросился к нему, указывая куда-то и что-то неразборчиво крича на своем родном языке. Владелец палатки был армянином, поэтому не мог разобрать ни слова, но сразу понял, что случилось какое-то чудо.

Проморгавшись, Сурен увидел, что происходит, и не поверил своим глазам. Из развалин здания, по колено в белой пене и с черными от сажи лицами и руками, пожарные выводили Машу. Абсолютно целую и невредимую! В руках у нее была черная папка с документами на ресторан, которую она плотно прижимала к груди. Ее опаленные ресницы и брови ярко выделялись на фоне фарфоровой кожи со следами копоти, яркие рыжие волосы развевались на ветру непослушными локонами.

Девушка беспрестанно кашляла, на нее тут же накинули покрывало и попытались уложить на носилки, но она, не прекращая, крутила головой, пока не заметила Сурена. Хотела было кинуться к нему, мол, вот, глядите, ваши документы целы, но тут ее окружили местные репортеры с микрофонами и камерами.

— Как вам удалось спастись??

— Это был поджог или несчастный случай?

— Скажите, как вас зовут??

Самые разные вопросы беспощадно обрушились на девушку, но в ушах у нее стоял белый шум. Ей казалось, что она все еще находится в горящем здании без шанса спастись, а документы сгорели в огне. Полицейские попытались отстранить назойливых репортеров и зевак с телефонами, но толпа неистово требовала объяснения случившегося чуда. Никто не верил, что из такого пожара можно выйти живым.

Сурен вклинился между людьми, окружившими Машу, но не успел вымолвить ни слова, как она трясущимися руками протянула ему папку. Та была немного мокрая, но документы внутри сохранились идеально.

— Маша, ну как же так?? Зачем ты рисковала собой? Я думал, сам отправлюсь к праотцам… А Ахмед? — мужчина указал рукой на плачущего парня. Правда, теперь это уже были слезы счастья. — Он рыдал на всю округу, все себя винил. Ох, Маша-Машенька, как же я счастлив, что ты не пострадала!

Девушка хотела хотя бы улыбнуться в ответ, но лицо словно окаменело. На ней не было ожогов, но тело почему-то все содрогалось от холода, руки и ноги едва слушались. В целом, она чувствовала себя не слишком хорошо и передвигалась только благодаря бушующему адреналину.

— Так как же вам удалось спастись из огня?? — прокричал один из репортеров, которому удалось протиснуться через плотный ряд людей. Он сунул микрофон прямо в лицо девушки, а его напарник направил на нее камеру. — Вы совершили настоящее чудо, в такое трудно поверить, если не быть очевидцем. Пожалуйста, расскажите людям, что именно происходило во время пожара. Возможно, вас спасли какие-то высшие силы?

Рыжие огненные волосы Маши пересекли ее лицо, когда она повернулась к репортеру.

— Пламенному сердцу огонь нестрашен, — ответила она, не слишком задумываясь над формулировкой. Эти слова просто вырвались наружу сами по себе.

В тот момент Маша и не подозревала, что не пройдет и часа, как очевидцы и местные новостные службы окрестят ее «Бурерожденной», а фотографии и видео с ее участием разлетятся по всем местным пабликам.

Осмотрев Машу, медики, приехавшие на место пепелища, решили отвезти ее в больницу. По их словам, все признаки указывали на отравление угарным газом и прочими продуктами горения, что может привести к непредсказуемым последствиям, поэтому госпитализация необходима. Отпираться у девушки не было сил — она и сама понимала, что они правы.

В больнице после осмотра дежурным врачом ее определили в одноместную палату, поставили капельницу, на лицо поместили кислородную маску и велели отдыхать. Маша подозревала, что такой царский прием вызван шумихой вокруг пожара. Как ей обмолвилась одна из медсестер, возможно, завтра сюда пожалуют репортеры местного разлива, поэтому руководство больницы выделило пострадавшей платную палату. Дескать, для сюжета будет хорошо, да и реклама платных услуг какая-никакая.

— Если все будет в порядке, утром отпустят домой, — заверила пожилая медработница. — Так что тебе повезло. На большее время они бы на платный бокс не расщедрились.

— Я вообще по жизни везучая, — вяло улыбнулась Маша.

У нее ужасно кружилась голова, а еще начало тошнить. Благо кислородная маска оказалась отличной штукой, и через полчаса девушка смогла уснуть.

Рано утром к ней пришли Сурен и Ахмед. Они изначально хотели ехать в больницу в карете скорой помощи, но, во-первых, им этого не позволили, а во-вторых, Сурена допрашивали полицейские.

После трехчасового сна Маша чувствовала себя прекрасно, все симптомы отравления прошли, и она попросила врача отпустить ее домой. Тот осмотрел ее глаза, измерил пульс, давление и, убедившись, что все действительно хорошо, прописал покой и свежий воздух и отправил пациентку долечиваться дома.

Медперсонал предупредил девушку, что снаружи уже собрались репортеры с местного телевидения и газет. Дожидались момента, когда можно будет заглянуть в палату или хотя бы поговорить с врачами. Чтобы не попасть под их прицел, из здания больницы Маша вместе с Суреном и Ахмедом вышли через черный вход, к которому их любезно проводила одна из медсестер.

— Нужно немного пройтись до парковки, — сказал Сурен. — Отвезу тебя домой.

— Простите, что подожгла вашу палатку. Я очень виновата и готова покрыть все убытки. Буду работать бесплатно сколько скажете.

Мужчина вскинул наполовину седую бровь:

— Палатка была застрахована. Кроме того, ты спасла мои документы, без которых об открытии ресторана пришлось бы забыть. За то время, что ушло бы на их восстановление, я бы понес кучу убытков на аренде, зарплате работников, которых уже нанял, и во многом другом. Продукты для заведения уже заказаны и оплачены, их скоро доставят. Некоторые из них нельзя хранить больше пары недель. В общем, — подытожил Сурен, — я, конечно, шокирован твоей отвагой, но теперь у тебя в долгу. Сейчас отдохнешь недельку-другую и пойдешь работать ко мне в ресторан. Согласна?

— Господи, — воскликнула девушка, не веря своему счастью, — ну, конечно! Спасибо вам, Сурен! Я не подведу.

— А я не сомневался, — улыбнулся мужчина. — Добираться придется чуть дольше — ресторан находится в соседнем районе. Но есть и плюсы: жулики Дьякона больше нас не побеспокоят, они властвуют только по Чертаново.

— Дьякона? — Маша задумалась. — Где-то я уже о нем слышала...

— Больше не придется. Сейчас у него тяжелые времена. Сына убили, а сам Дьякон никак не оправится после инсульта. Сейчас его бизнес растащат по кускам, ничего и не останется. Так и надо. Много горя он принес в свое время.

Все трое загрузились в видавший виды мерседес Сурена и тихонько покатили по утренним улицам.

— А теперь расскажи нам с Ахмедом, как же тебе удалось спастись? Пожарные упомянули про какой-то подпол, но я не припомню, чтобы он там был...

— Лаз! — подал голос Ахмед. — В палатка есть лаз, Надира сказала.

— Какой еще лаз? Не было там никакого лаза. Я бы знал!

— Был лаз, Надира спросите! Лаз!

— Сейчас все расскажу, — заверила Маша, пока эти двое не переругались. — Когда я открыла сейф и достала папку с документами, в кухне начался обвал: все попадало и разгорелось еще сильнее. Ахмед, есть вода? В горле пересохло, наверное, от стресса. Сделаю пару глотков и продолжу.

Сурен припарковался на обочине и отправил Ахмеда за водой. Попив, девушка во всех подробностях рассказала, как было дело.

Когда огонь отрезал ей пути к отступлению, Маша запаниковала. Она боялась не самого огня, ей было страшно задохнуться. В подсобке имелась неплохая вентиляция, однако толку в такой ситуации от нее было не много. Легкие уже резало от едких испарений, кашель раздирал горло, лишая остатков кислорода. У Маши около минуты, чтобы выбраться, максимум полторы, но в подсобке нет ни окон, ни дверей. Выход в палатке один-единственный, и он снизу доверху охвачен пламенем. Зажав лицо подолом куртки, девушка швырнула в дверной проем металлическую стойку, чтобы та немного сдержала огонь и не дала перейти в подсобку. Затем легла на пол. Так было больше шансов выжить. Она надеялась, что пожарные вот-вот ее вызволят, а пока она постарается продержаться как можно дольше.