© Сергей Анисимов, 2024

© ООО «Издательство АСТ», 2024

Уважаемые читатели!

В далеком 2003 году, уже больше двадцати лет назад, увидела свет моя дебютная книга – «Вариант „Бис“». Сложно сказать, что именно побудило меня ее написать. Военных в моей семье хватало, но лично я был студентом гражданского медицинского института и планировал стать то ли акушером, то ли терапевтом – трудно найти более мирную специальность.

Впрочем, на моих полках стояли и дедовские книги, и купленные мной самим тома: вперемешку Еременко, Егоров, Василевский, Грабин, Муру, Яковлев и прочие – мемуары маршалов, генералов и главных конструкторов. Других тогда не издавали – до сайта Артема Драбкина «Я помню», его же прорывной книги «Я дрался на Т-34» и последовавших за ней книг воспоминаний рядовых и лейтенантов оставалось еще много лет.

Впереди книг на моей полке стояли уникальные журналы той эпохи, на которые я тратил кучу денег: «Гангут», «Бриз», «Наваль». Стояли блокноты с записями – несколько лет подряд я работал с литературой в Центральной библиотеке ВМФ, а ксероксов, сканеров и цифровых фотоаппаратов тогда не было, и выписки делались «традиционным методом».

С чего все это началось? В возрасте где-то десяти лет я прочитал взятую мамой в библиотеке книгу Зигмунда Перля «Боевые корабли» издания аж 1948 года – великолепную детскую книгу, из которой я впервые узнал про Саламин, Ютланд и Лейте. Она произвела на меня настолько глубокое впечатление, что, в общем-то, и определила значительную часть моей судьбы. Книгу удалось на что-то выменять, и я с удовольствием перечитывал ее потом много раз, пока не подрос и не перешел к более серьезным изданиям.

К трехсотлетию флота, с большой помпой праздновавшемуся в 1996 году, был объявлен конкурс работ курсантов военно-морских учебных заведений. Я написал эпический труд «Эволюция концепции боевого применения эскадренных миноносцев. 1892–1995», который изумленное руководство кафедры организации и тактики медицинской службы ВМФ подало на этот конкурс, – по всем признакам наш медицинский институт вполне подпадал под критерии участия.

Еще больше все обалдели, когда в институт из оргкомитета при соответствующей серьезной конторе пришли диплом с моим именем и денежная премия: первое место в конкурсе не присудили никому, третье досталось мне. Ко всему этому прилагался также весьма теплый отзыв начальника кафедры истории военно-морского искусства и военно-морской географии Военно-морской академии имени Н. Г. Кузнецова.

Полагаю, что далеко не последнюю роль сыграл контраст между темой моей работы и наименованием «военно-морского учебного заведения» на ее титульном листе, но вообще к делу я подошел серьезно, и получившаяся работа явно не была студенческим рефератом. Даже сейчас я оцениваю ее как самую настоящую научную работу.

Было мне тогда двадцать два года, и к этому времени мною была написана большая часть «Варианта “Бис”»… Лично у меня возникали ассоциации с котенком Цоппино из книги Джанни Родари: у меня натурально чесались руки, и я вечерами садился за уже появившийся в доме компьютер и печатал на синих страницах доминировавшего тогда редактора «Лексикон» отдельные эпизоды – сами по себе. Ни о какой книге я тогда не думал, просто писал для своего удовольствия.

Помню, что первой написанной мною фразой стала «Семнадцатиузловым ходом линейный крейсер шел всю ночь…», и всю эту главу я написал дней за десять. Потом написал про бой с «Мауритиусом», потом про оборону высоты окруженными пехотинцами, потом про подготовку англичан к генеральному морскому сражению, потом про то, как Покрышева отозвали из полка и повезли к Сталину, потом про самоходчиков…

Утром и днем у меня были лекции и студенческие «циклы» по больницам, вечером – работа в поликлинике и лаборатории, сильно вечером – английский язык на вечернем отделении университета, латиноамериканские танцы и спорт, и еще оставались время и силы копаться в книгах и писать про корабли и самолеты. В общем-то, такой образ жизни довольно хорошо подготовил меня к тому графику, по которому я жил все последующие годы и живу до сих пор.

Не помню, откуда тогда взялось слово «узел» для обозначения главы. Некоторые эпизоды были большими, другие много короче; одни были прямо связаны между собой, другие вроде бы нет. На главы это было не особо похоже, а слово «узел» и цифровая нумерация с делением (иногда) на подразделы показались мне более подходящими.

К 1999 году я уже не был студентом, был женат, работал и считал себя довольно взрослым человеком. К этому времени отдельные «узлы» совершенно отчетливо начали сливаться в сплетенный сюжет, и я впервые подумал, что баловство – это хорошо, но больно уж написанное начинает быть похожим на книгу. И уже прицельно начал писать «связки» и фрагменты текста, позволяющие перейти от одного эпизода к другому, выстраивающие их по времени и смыслу.

К слову, в течение всей работы над текстом я понятия не имел, как сюжет будет развиваться дальше: не выстраивал план, не прорабатывал описание героев и последовательность их действий, то есть не делал ничего, чему учат профессиональных литераторов. Писалось как-то само: если герои ввязывались в очередное сражение, то следующие двадцать страниц звенел булат и картечь визжала, а потом я с удивлением перечитывал то, во что все это вылилось. И так, кстати, у меня потом было с большинством написанных мной книг (кроме посвященных медицине, это отдельная история).

Однако я всегда стремился максимально внимательно прорабатывать технические детали по доступным мне источникам. Свободное владение английским языком и уже активный тогда Интернет были мне в помощь, а книги на двух языках я читал, без преувеличения, сотнями.

Соответственно, если в каком-то эпизоде эскадра перехватывала в Атлантике войсковой транспорт, то я мог потратить несколько вечеров, чтобы составить таблицу: какой конвой или одиночный войсковой транспорт находился в эти конкретные дни в океане, откуда он шел и куда кого вез. Я составлял таблицы по тому, как изменялись авиагруппы американских или британских авианосцев по месяцам, какие боевые корабли действовали в каком районе, и так далее на много пунктов. Некоторые из этих деталей я привожу в конце данного издания книги: надеюсь, они многим будут интересны. Многие другие, к сожалению, не сохранились.

Впрочем, вся эта работа все равно совершенно не спасла текст от многочисленных ошибок разного характера, по которым потом вволю и с удовольствием топтались настоящие знатоки.

К лету 1999 года работа над первым вариантом рукописи была закончена, и название «Вариант „Бис“» тоже родилось как-то само собой. Слово «бис» в середине ХХ века использовалось намного чаще, чем сейчас, и означало «вторично, еще раз», ну а «вариант» – это «вариант».

Что такое альтернативная история, я, кстати говоря, знал. «Человек в высоком замке» давно был классикой, фантастики на книжных полках хватало, но фантастика была как-то сама по себе, а конкретно альтернативная история – сама по себе. Последняя, во-первых, почти сплошь была англоязычной, а во-вторых, львиная ее доля была посвящена современности, и каждая вторая книга описывала, кстати, вторжение в Россию демократов и ликование освобождаемого русского народа по этому поводу. А знаменитая и неоднозначная книга под редакцией Роберта Коули «What if?» («Что, если?») вышла, кстати, только осенью 1999 года, и главы о Второй мировой войне в ней оказались довольно малоинтересными.

Летом 1999 года я перевел текст из «Лексикона» в Word, распечатал рукопись «Варианта» в нескольких экземплярах, приготовил синопсис и три пробника из разных глав, на две-три страницы каждый, и начал их отправлять и носить в издательства.

Надо сказать, что принята рукопись была достаточно тепло. Позже я узнал, что если письмо в издательство не подписано именем типа «Лев Толстой», то его могут выкинуть или стереть не читая, но мне как-то везло. По крайней мере, так мне казалось. Я получал положительный ответ сначала на синопсис и пробники, потом на рукопись целиком, со мной заключали договор, я дорабатывал текст рукописи по полученным замечаниям. Текст уходил на окончательную редактуру, корректуру, верстку; раз в несколько недель или месяцев на мои письма редакторы отвечали: «Да, все нормально, к Новому году выйдет!» Почему все эти слова я пишу сейчас во множественном числе? Да потому, что все это происходило несколько раз.