— Я думал, эсперов мало в России.

— Эсперов в России мало… Ты серьезно? — рассмеялась Великая мать. — Да у вас их как грязи.

— Ну-у-у-у.

— Не ну, а если и мало, то делай новых сотнями. У вас там что, женщин не осталось? Материала-то у вас хватит, кстати, нам нужно ваше семя, не подарите?

В дверь вдруг постучались и в комнату вошла мрачная Тамара.

— Великая мать, — кивнула негритянке Тома. — Бобер, мы уезжаем, срочно.

— А я вас не отпускала, — грозно проговорила Великая мать и вся мебель вновь взмыла вверх, а в комнату забрело четыре робота с пулеметами.

— Так, мать, успокойся, — холодно проговорила Тамара. — Документ я составила, но мы с Бобром работаем на земле как оперативники, у нас нет полномочий на подписание таких документов. Даже если мы подпишем, силы он не будет иметь.

— Но он эспер.

— Есть иной эспер, который подпишет и чья подпись будет иметь силу, он уже прилетел, — тяжело проговорила Тамара.

— Иннокентий⁈ — воскликнул я, на что Тамара лишь утвердительно кивнула.

— Это прекрасно, — плотоядно проговорила великая мать.

— Подписание будет происходить в аэропорту, как вы понимаете, Иннокентий у нас имеет особую важность.

— Я еду с вами, встречать Иннокентия, — оскалилась вдруг великая черная мать.

— Тебе не понравится, — ответила улыбкой Тамара. — Тебя ждет разочарование.

На улице шел ливень, которого здесь не было уже три десятилетия, нас везли на танках по заполненным людьми улицам. В ночи грохотал гром и блистала молния, а под гусеницами нашего танка, в котором находились два негра, я и Тамара, нет-нет да хрустели кости. Толпы фанатиков, иногда не думая, кидалась под гусеницы танков. Они надеялись увидеть великую мать.

Огромная многокилометровая колонна техники ехала по многомиллионному городу, над танками кружили вертолеты и летающие машины, в которые время от времени попадали молнии.

Аэродром встречал нас сиреной и тысячами военных, в воздух дважды выстреливала ракета ПВО, что-то сбивая над аэропортом в ночи. Наверное, это были наблюдательные БПЛА иных стран, а также местных идиотов-журналистов.

По данным Тамары, прибыло около тысячи универсальных солдат России, а над страной кружит установка неядерной Томы. Если начнется бойня, то все вокруг умрет, Иннокентия никто не отдаст живьем. И что примечательно, он сам вызвался прилететь и забрать нас.

— Будет ли он что-либо подписывать или начнет бой? — спросил я, смотря на экран наблюдения в танке.

— У него особые полномочия, — тихо проговорила Тамара. — А если эта мать встретится с ним лично, то можно ожидать чего угодно.

— У меня оружия нет.

— А где твой пистолет? — удивилась Тамара.

— Эта великая мать вытащила, я даже не заметил. Ты сама видела, что она может управлять предметами, не касаясь их.

— Она, как я поняла по переговорам, имеет несколько сил. И кстати, её муж всё пытался тебя унизить.

— Она тоже называла меня тупым.

— Так это не унижение, а правда.

— Тамара!

— А что Тамара? Она сильный эспер, ей виднее, — улыбнулась Тамара. — Расслабься, это обычная тактика обесценивания противника.

— Мы сильно накосячили? — спросил я.

— Очень сильно, я созванивалась с президентом, — ухмыльнулась Тома. — По возвращению будет нам наказание.

— Меня опять посадят в тюрьму?

— Ха-ха-ха, если бы, но давай сперва попадем в Россию.

— Кеша здесь, — проговорил я, достав розовый платок, и вдруг в нашем танке завоняла. — Тома?

— Вылезаем, срочно! — прокричала Тома, отпирая эвакуационный выход, а внутри танка уже творился жуткий беспредел — Ауф, прячь платок!

А я словно зачарованный смотрел на двух негров, которые смотрели на мой платок и блевали, из них лилось из всех дыр.

— Сделанные, — тихо проговорил я и вылез из танка.

Ливень накрыл меня, с меня потекла вода, а я так и не убрав платок зашагал ко входу в аэропорт. Те люди, что должны были провести нас под охраной, вздрогнули, им от розового платка было намного хуже, чем тем девушкам у бассейна.

Гребаный Кеша не мог объяснить мне всё, но я понял, почему он мне так настойчиво его всучил.

Мы прошли метров десять прежде чем нас встретила группа вооруженных людей, а позади них эпично прибыла в аэропорт Великая мать, возможно с мужем.

Огромный бронированный автомобиль тем временем заезжал прямо в аэропорт. В машине явно сидела Великая мать, а за автомобилем шли толпы красивых негритянок в вечерних платьях и лысые мужчины строем, в черных рубашках и пиджаках, в белых перчатках.

К нам же подошла Аура. Видать, она настоящая дочь Великой матери, но единственная ли?

— Лаки, убери платок, — прошипела Аура на меня, стоя в белом платье и сама держа зонтик, пока две девушки и двое мужчин из ее охраны блевали.

— Вам это не поможет, — ухмыльнулся я, но всё же платок убрал.

— Плохие у вас воины, если они так слабы, — рассмеялась Тамара. — И я предупреждаю, Кеша любит розовое.

Аура ей не ответила, а я улыбнулся, вспомнив, как Иннокентий размазывал по тюремной робе розовый крем от пирожного. Он очень любит розовое, либо просто им защищается, но в любом случае Кеша без него не может жить.

Под конвоем мы вошли в зал приема аэропорта и я замер, как и огромная толпа охраны Великой матери, которая выходила из своего броневика. В броневике я увидел белый салон и белого мужчину в дорогом черном строгом костюме.

— У неё муж белый? — шепотом проговорил я.

— Да, бобер, — также шепотом ответила мне Тамара. — Как никак превосходство черной расы.

— Заткнитесь! — прошипела Аура.

— И он ее отец, — съязвила Тамара, указав пальцем на Ауру.

А тем временем по эскалатору спускались на первый этаж со стеклянным потолком воины, все в розовой форме. И мне показалось, что я даже чувствую запах духов. Неужели Кеша всё же взял часть альтушек в охрану? Он их вообще не ценит?

— Пятый и шестой ранг, выйти из аэропорта, — проговорила Великая мать, и я видел как воины, затыкая рты, начали спешно уходить из аэропорта.

Из где-то десятки тысяч воинов осталось около тысячи, не все могли смотреть на сотню человек, сопровождающих Иннокентия.

Кеша шел впереди воинства, скрывающих лица, многие из которых явно были девушками. На этот раз Кеша одел пластинчатую броню, он крепко держал в руке молоток для отбивных и явно желал его поскорее применить. Он словно кого-то искал в толпе, он словно что-то учуял.

— Ну здравствуй, выблядок! — внезапно прокричал Кеша, протянув руки к великой матери.

— Да как ты смеешь! — прокричала в ответ Великая мать.

— Он не тебе, — тихо проговорил белый мужчина в черном костюме, что сидел в автомобиле, и медленно начал вылезать из броневика.

— Дорогой муж, только позволь… — начала говорить великая мать.

— Не надо, милая. — ответил мужчина, сходя со ступени броневика опираясь на трость. — Тебе не справиться.

Мужчина лет пятидесяти, высокий, жилистый, говорящий с английским акцентом, слегка седой, подошел к великой матери и поцеловал ее в щечку.

— Уходи, — тихо проговорил он ей, и «мать» начала пятиться, а мужчина повернулся к Кеше.

— Ну здравствуй, гнида ты японская, — проговорил мужчина, опираясь на трость. — Думал, я тебя не узнаю?

— Тома, — спросил я шепотом. — А что происходит?

— Бобер, я ухожу, — проговорила боевая подруга, пятясь назад следом за матерью. — Это эсперовские разборки, я в них не участвую. Иначе буду только мешать.

— А я?

— А ты эспер, помогай Кеше.

— Да иди ты.

— Я то иду, а ты помоги ему, это приказ. Если что, расскажу всем, что вы умерли смертью храбрых, — проговорила Тамара и побежала в сторону выхода из аэропорта.

Тем временем Кеша и муж великой матери вновь начали говорить. Под звук дождя и взводимого оружия тысячи бойцов.

— Ну что, мой дорогой друг, закончим давно начатое? — проговорил муж великой матери и ударил о пол тростью.