Потом я поцеловал ее в щеку. Она посмотрела на меня полуприкрытыми глазами. Я обхватил правой рукой ее талию, затем левой рукой прикоснулся к ее киске через шорты.

Она была чертовски мокрой. Я отодвинул в сторону материал и указательным пальцем потер ее клитор. Она откинула голову назад и застонала.

— Ты хочешь, чтобы с твоей киской поиграли? - Я поддразнил ее.

Ее ответом было тереться бедрами о мои пальцы.

Я поцеловал изгиб ее шеи.

— Или ты хочешь, чтобы я трахнул ее своим ртом? - Я потерся своим пирсингом о ее бьющуюся артерию.

— Мммм, - простонала она, в ее голосе звучала такая потребность во мне.

Я улыбнулся в ее кожу, а затем нежно прикусил ее.

— Не сегодня, детка, - сказал я ей, убирая пальцы с ее клитора.

Она наблюдала за мной, пока я засовывал их в рот.

— Это так блять хорошо, - прошептал я.

Я встал и отнес ее на кровать, где осторожно уложил.

— Это было для меня, - сказал я ей. - Продолжай быть хорошей девочкой, и я прощу тебя.

Она фыркнула, и я прикусил губу, чтобы удержаться от смеха. Мне нужно было сохранить свою решимость, по крайней мере, сейчас.

— Спокойной ночи, Аспен, - сказал я гораздо более мягким тоном, и ее лицо приобрело выражение, которого я никогда раньше не видел, но которое мне понравилось.

Прежде чем я смог отговорить себя от этого, я наклонился и поцеловал ее. На вкус она была такой же сладкой, как всегда, и как мое освобождение. Она открыла для меня рот, и как я мог устоять? В тот момент, когда мой пирсинг потерся о небо ее рта, она застонала против меня.

— Пожалуйста, - прошипела она.

Я попытался отстраниться, но она схватила мою правую руку и направила ее вниз к своей киске.

— Ты мне нужен, - простонала она, когда начала тереться своей киской о кожу. - Только ты.

Черт. Я был слаб, когда дело касалось ее.

Я позволил ей потереться своей киской о мою перчатку еще несколько секунд и наблюдал, как ей это нравится. Я мог сказать, что она была уже близко, поэтому я убрал руку.

Она уставилась на меня.

Я поцеловал ее в кончик носа.

— Будь хорошей девочкой для меня сегодня, и завтра я подарю тебе весь мир.

Это была не ложь, это было обещание. Я оставил ее одну в своей кровати и пошел в ванную. В следующий раз, когда я подумаю о том, как она сосет член, это будет она, стоящая на коленях и ползающая передо мной и ни перед кем другим.

Когда я вышел из душа, она уже снова крепко спала. Я подошел к тому месту, где она свернулась калачиком на другой стороне кровати, и поцеловал ее в лоб.

Затем я прошел в свой кабинет, где один из моих людей был с отчетом, о котором я его просил.

Как я и подозревал, Лиам исчез. Власти думают, что они с Аспен сбежали. Я хотел, чтобы это дерьмо прекратилось. Я хотел, чтобы всякая связь, которая у нее была с ним, исчезла.

Больше всего на свете я хотел, чтобы этот засранец сдох.

Теперь, когда его активы были заморожены, он мог пойти на что угодно, но в одном я был уверен, так это в том, что он будет охотиться за мной.

Не потрудившись взглянуть на часы, я взял свой телефон и позвонил Нейту.

— Ты знаешь, который час? - он застонал.

— Я хочу, чтобы все собрались. Скажи им, что я хочу встретиться.

Я повесил трубку, прежде чем он успел ответить. Пришло время положить всему этому конец. Я больше не думал только о себе. У меня были люди, которые зависели от меня. Самое главное, что у меня была Аспен и мой не рожденный ребенок.

ГЛАВА 36

Я была зла.

Нет, злая - неподходящее слово.

Я была расстроена.

Мэйсон и я играли в игру, не похожую ни на одну из тех, в которые мы когда-либо играли раньше. Я не говорю, что мне это не понравилось, но я просто не знала, где окажусь в конце этой игры. Он был гораздо доступнее, чем все эти годы, но между нами все еще стояла стена. Может быть, стена была из-за меня? Или тот факт, что мы не могли доверять друг другу.

— Будь хорошей девочкой сегодня, и завтра я подарю тебе весь мир.

Эти слова до сих пор вызывали у меня дрожь, когда я думала о них. Что ж, я была хорошей девочкой в течение нескольких недель, а еще я была близка к тому, чтобы сойти с ума от всего этого сдерживаемого разочарования. К этому всему можно добавить сексуальное неудовлетворение.

Он не прикасался ко мне с той ночи. Не то чтобы я собиралась быть инициатором этого, но обычно такое случалось, когда мы были вместе.

Я раздраженно фыркнула.

Вместо того чтобы размышлять об этом, я вышла из комнаты. Я все чаще и чаще выхожу на улицу, и просто прогуливаюсь по дому. Моим любимым местом был его задний двор. Он был окружен деревьями и кустами, так что никто не мог сюда заглянуть. И у него был гамак. Мне так нравилось качаться на нем, что я обычно засыпала там.

Постепенно мое тело начало меняться. Не намного, но мои щеки стали круглее, и я, наконец, поняла, что такое румянец беременности.

Тяга к еде также была новой вещью, с которой я столкнулась. Раньше у меня не было времени думать о ней или уделять этому много внимания, так как я была в режиме выживания. Теперь я постоянно голодна, и обычно могу найти то, что мне было нужно на кухне Мэйсона — за исключением сегодняшнего дня.

Черт.

Я не хотела его спрашивать.

Большую часть времени я чувствовала, как он скользит в постель по ночам. Он обнимал меня, и я не протестовала, потому что слишком устала. Но каждое утро, просыпаясь, я остро чувствовала, что его нет рядом.

Это отстой. Мне нужно было прогуляться. Посмотрев на свое отражение, я съежилась. Я выглядела, как чертова бродяжка, не то чтобы мне нужно было выходить в свет. Так вот почему Мэйсон больше не прикасался ко мне?

После душа я высушила волосы феном, надела симпатичную черную юбку, которую нашла вместе с одеждой, которую дал мне Мэйсон. И кремовую блузку с плоским воротником в виде «Питера Пэна». Были еще туфли на каблуках, и я полюбовалась ими, прежде чем надеть.

Когда я была маленькой девочкой, мне очень нравились туфли, которые носила миссис Штильцхен. Они были созданы для принцессы, по крайней мере, я так думала. Раньше я испытывала чувство вины из-за ее смерти, но после того, как я узнала причину ее кончины, это чувство вины исчезло.

Карма была чертовой сукой.

Одевшись, я направилась к входной двери. Я не успела сделать и шага, как мужчина, которого я раньше не видела, остановил меня. Он не был одним из старых слуг, но я сразу поняла, что он не спускает с меня глаз.

— Мне очень жаль, мэм. Но я не могу позволить вам выйти на улицу.

Мое горло сжалось, и я кивнула ему. Значит, в конце концов, я поменяла одну клетку на другую?

— Вам что-нибудь нужно? - затем добавил он.

Я покачала головой и отвернулась от него.

Это была чушь собачья. Я даже не знала, почему я так разозлилась, но Мэйсон не мог беспокоиться обо мне, и все же у него были люди, наблюдающие за мной? Никто никогда не пытался помешать мне ходить по дому. Ни одна комната не была закрыта для посещения.

Чтобы проверить это, я направилась в кабинет Мэйсона. Когда я шла туда, то ждала, что меня остановят в любую секунду.

Когда я, наконец, добралась до дверей его кабинета, я подождала секунду, прежде чем попытаться открыть их. Внутренне я готовила себя к разочарованию. Моя рука коснулась золотой дверной ручки, и когда я нажала на нее, и дверь открылась для меня, я была удивлена. Оглядевшись, я вошла внутрь.

В его кабинете было особо не на что смотреть. Ничего необычного и вычурного, самый простой кабинет, как у многих. У него был свой стол, небольшой бар, компьютер.

В этой комнате больше всего пахло им.

Я подошла к его креслу и просто вдохнула. От него пахло его ароматом и никотином, чем-то таким, чего мне так не хватало от него.

Именно потому, что я уже была здесь, я начала дергать ящики и, к моему удивлению, они открывались. Недолго думая, я вытащила папку из плотной бумаги. Это был отчет, заполненный фотографиями всех членов Ордена. Я смотрела на них с разинутым ртом, когда читала о том, что сделали эти люди.