— Он не имеет права так говорить о тебе.

— Защищаешь мою честь? — Хит снял с меня один сапог.

— Да.

— Это чертовски сексуально. — Его пальцы скользнули по моей лодыжке, прежде чем он перешел к другому сапогу, снимая его и отбрасывая в сторону. Затем его руки скользнули вверх по моим ногам, направляясь к поясу моих брюк.

Если гнев победил печаль, то похоть собиралась надрать злости задницу.

Я подняла руку к волосам Хита, взъерошив пряди, которые он расчесывал ранее.

— Ты поцелуешь меня в полночь?

— Глупый вопрос, Стелл.

Я схватила его за волосы и дернула.

— Ты дразнишь меня?

— Всегда. — Он усмехнулся и придвинулся ближе, встав на колени, прежде чем прикоснуться губами к моим. — Все твои полуночные поцелуи — мои. Канун Нового года или нет. Ты моя.

Моя. Это было слово, которое я была готова слушать на повторе, пока оно звучало его глубоким голосом.

Я наклонилась, желая еще одного поцелуя, но он отстранился, и выражение беспокойства омрачило его красивые черты.

— Что?

— Я хотел поговорить о том, что случилось в колледже. Когда Гай рассказал мне, это потрясло меня до глубины души. Я не был уверен, что сказать. Я должен был поднять эту тему на этой неделе, но… каждый раз, когда я думаю об этом, я злюсь. Мне так жаль, что с тобой это случилось.

— Все в порядке. — Я убрала его руку со своего колена, переплетая наши пальцы. — Могло быть намного хуже, и все позади.

— Нам стоит поговорить об этом?

— Я говорила об этом. Гай думает, что это секрет, но мама знает. Она посоветовала мне пойти на терапию. Мне стыдно, что я поставила себя в такое положение. Что доверилась кому-то, кому не должна была. Эти эмоции, вероятно, всегда будут со мной. Я усвоила тяжелый урок. Но в остальном это в прошлом.

— Если ты когда-нибудь захочешь поговорить, я здесь.

— Спасибо. — Я наклонилась для поцелуя, но он снова отказал мне.

Он усмехнулся, когда я нахмурилась.

— Ты получишь то, к чему стремишься, достаточно скоро.

— Чего ты ждешь?

— Прости, что попросил тебя хранить нас в секрете. — Он обхватил мое лицо ладонями. — Больше никаких секретов.

Что-то лопнуло в моей груди. Это было чувство сомнения в том, что он действительно хотел меня. Я не знала, насколько сильно мне нужно было это услышать, пока слова не слетели с его губ.

— Ты красивая, — сказал он. — Умная. Веселая, и твои причуды очаровательны.

— У меня нет причуд.

— Согласен не согласиться. — Он улыбнулся. — Я уважаю тебя, Стелла. Я не могу сказать, что всегда относился к женщинам правильно. Я не горжусь этим. И не знаю, к чему это приведет, но я всегда буду уважать тебя.

— Знаю, что будешь.

— Больше никаких секретов.

Я покачала головой.

— Больше никаких секретов.

— Я поговорю с папой в понедельник. Я думаю, что ему будет все равно, но он попросит, чтобы мы не афишировали это в офисе.

— Меня это устраивает. — Мне нужно было время в «Домах Холидэев», чтобы утвердиться. Мне не нужно было, чтобы мои коллеги или клиенты думали, что ко мне относятся лучше, потому что я встречаюсь с Хитом.

— Хорошо. — На этот раз, когда я наклонилась, он встретил меня посередине для поцелуя, которого я так жаждала.

Поцелуя, который снял бы напряжение этой ночи. Поцелуя, который заверил бы меня, что больше прятаться не придется. Поцелуя, который обещал бы, что все будет хорошо.

Этот поцелуй привел к другому и еще к одному, пока мы не стали связаны во всех отношениях. Затаив дыхание, кожа к коже, в полночь, когда Хит был похоронен внутри меня, я перестала запрещать себе влюбляться в Хита Холидэя.

И вместо этого влюбилась в него.

— Знаешь, чего я о тебе не знаю? — спросил Хит, когда мы стояли на кухне следующим утром.

— Чего?

— Какой тебе нравится кофе? Я должен знать. Я видел, как ты пьешь его на работе. Но был слишком занят, пялясь на твою задницу, чтобы вспомнить, добавляла ли ты сливки или сахар.

— Сливки и сахар.

— Сладкий. — Он притянул меня к своей груди. — Как и ты. Я должен был догадаться.

Кофейник заваривался на стойке рядом с нами.

Этим утром мы проспали, потому что он не давал мне уснуть допоздна. Я проснулась в его объятиях, и после того, как он снова занялся со мной любовью, мы запрыгнули в душ, прежде чем переодеться в домашние костюмы. Хит попросил меня провести день здесь с ним. Только мы вдвоем.

Это было лучшее начало года, которое у меня когда-либо было.

— Что будем есть на зав…

Его прервал звонок в дверь.

Он проворчал.

— Вот тебе и день вдвоем.

— Что, если мы просто проигнорируем?

— Хороший план. — Мы стояли неподвижно, устремив взгляды в сторону двери.

В дверь позвонили снова, и не один раз, а пять.

— Есть только один человек, который так делает. — Гай. Я посмотрела на челюсть Хита. Там образовался небольшой синяк, но щетина скрывала большую его часть. — Мы можем не обращать на него внимания.

— Тебе решать, детка.

Мои ноздри раздулись.

— Я не хочу, чтобы он испортил нам день. Но хочу услышать, что он хочет сказать.

— Хорошо.

— Мы дадим ему пять минут. Либо он извинится за это время, либо мы закопаем его в снег.

— Я этим займусь.

Я рассмеялась.

— Легче шоколадного (прим. ред.: героиня говорит фразу «piece of chocolate cake», что в дословном переводе обозначает «кусочек шоколадного торта», оригинальная идиома звучит «a piece of cake» и обозначает «очень легкая задача или достижение»).

Хит открыл рот, но вместо того, чтобы поправить меня, просто улыбнулся.

— Я люблю шоколадный торт.

— Я тоже. Давай испечем его позже.

— Пока ты готовишь.

— Ты справишься.

Он отпустил меня и взял за руку, провожая нас к двери. Он открыл ее, но отступил в сторону, чтобы я могла выйти впереди.

На крыльце стоял Гай.

С Венди.

— Привет. — Я улыбнулась ей, затем посмотрела на своего брата. — Что происходит?

— Мы можем зайти внутрь? — спросил он. — Здесь холодно.

— Тогда тебе следовало захватить пальто.

— Стелла.

Я жестом пригласила Венди войти.

— Она может войти. Ты — нет.

— Доброе утро. — Переступая порог, Венди поджала губы, чтобы скрыть улыбку. — С Новым годом.

— С Новым годом. — Я переводила взгляд с нее на Гая. В руке у нее был зеленый смузи. У Гая был другой. В отличие от меня, он выпил половину стакана. — Как вы двое оказались вместе?

— После того, как вы, ребята, ушли прошлой ночью, наша вечеринка переместилась в другой бар, — сказала она. — Я нашла там этого идиота, пьяного. И поскольку я лучший человек, чем он, я позволила ему отоспаться на моем диване.

Я кивнула.

— Стелла. — Зубы Гая стучали. — Пожалуйста.

— Нет. Ты придурок, засранец-неудачник.

В детстве это было величайшим оскорблением. Я понятия не имела, почему оно пришло мне в голову, но пришло, и что ж… оно подходило.

Грудь Хита затряслась от беззвучного смеха.

Венди фыркнула.

— Я знаю, — пробормотал Гай.

— Ты задел мои чувства. Засранец. — Вот такое вот оно. Оскорбление от взрослой женщины.

— Прости, — сказал он.

— Хорошо. — Победа. — Теперь ты можешь зайти внутрь. Но просто потому, что мне тоже холодно, а ты выпускаешь все тепло наружу.

Гай вошел внутрь и стряхнул снег со своих ботинок. Он был сосредоточен на мне, но рискнул взглянуть на Хита.

— Как челюсть?

Хит пожал плечами.

— Лучше, Стелла поцеловала ее.

Венди, которая потягивала свой смузи, поперхнулась напитком, кашляя и отплевываясь.

— О боже, мне это нравится. Я так рада, что никто из вас не относится к нему снисходительно.

— Я сожалею, что сел в твою машину прошлой ночью, — сказал ей Гай.

— Продолжай пресмыкаться, Мартен, — приказала Венди. — Встань обратно на свои фигуральные колени, чтобы мы могли оставить этих двоих наедине наслаждаться днем.