Треск ткани полностью заглушил остальные звуки. Я с ужасом смотрела, как наснас все сильнее раздирает плечо Пола, разрывает в лохмотья плоть.

– Не уйдеш-ш-шь, – прорычал монстр, тяжело дыша. – Заберу с-с-с с-с-собой!

Последнее, что я уловила: зеленая вспышка, за которой последовал новый вопль. Наснас изогнулся, выдрал когти из тела Пола и рухнул на землю изломанной куклой. Несколько бесконечных секунд он содрогался от магических импульсов, после чего навеки застыл и установился остекленевшим взглядом в беззвёздное небо.

У меня изо рта вышел пар, воздух на ощупь казался очень плотным. Почти как живая материя или даже стеклянная стена. До сознания дошло, что Пол воспользовался магией и сквозь рану в животе наснаса пропустил мощную сферу. На изувеченное тело чудовища я не посмотрела, но к горлу подступила тошнота.

Мудрец, а ведь там наверняка не осталось ни одной целой косточки!

– Господин? – послышался жалобный голос Али, пока я осознавала увиденное. – Господин!

МакГиннес рухнул на колени и не двигался. Опустив голову, он оперся здоровой рукой о землю, будто искал опору.

– Пол? – позвала я. Внезапно стало так страшно. Куда сильнее, чем до убийства твари. МакГиннес дрожал, кровь наверняка смешалась с песком, текла ручьем. Рана даже без подсказок выглядела ужасно.

– Господин, что вы наделали, – простонал Али и схватился за голову, словно жаждал выдрать все волосы. Слуга протянул руку, чтобы коснуться Пола, но тот выдавил из себя:

– Убирайтесь…

Что?

– Что? – повторил мой мысленный вопрос Али.

– Вон отсюда! – заорал Пол, наконец поднимая голову.

Я содрогнулась, когда увидела кровавые разводы в пугающе ярком пламени костра. Из глаз и носа текли тоненькие дорожки, окуляры упали на песок. Чудо, что МакГиннес их не сломал и не поранился сильнее прежнего. Но мрачный отблеск зеленых искр, рассыпавшихся под нашими ногами, и жалобный скулеж, вырвавшийся из груди Пола, – они заставили мои колени подогнуться. Подобного эффекта от использования даже самых мощных заклинаний я не видела никогда. Как ломались кости и разрывались сухожилия у наснаса, выворачивая его наизнанку, так теперь нечто похожее происходило с МакГиннесом.

– Господин, вам нужна помощь, – Али схватил Пола за здоровую руку, однако тот взвыл и рухнул на землю.

Царапая пальцами в перчатках песок, МакГиннес подгребал под себя камни, сворачивался клубком. Вернулся ветер, пробившись сквозь плотную завесу воздуха, игриво закружил над нашими головами.

– Что с ним происходит? – я все-таки сделала над собой усилие и шагнула к Полу.

– Не знаю, – Али метнулся к одной из сумок, затем вытряхнул все содержимое. Он не стал церемониться, просто сгреб все баночки и склянки в кучу. – После каждого использования магии наступает приступ, но не настолько сильный!

Внезапное спокойствие приглушило панику. Коснувшись ладонью горячего лба Пола, я стерла проступившую влагу и удержала голову от очередного приступа, чтобы не ударился о лежащие мелкие камни. Куфия сползла на шею, и я заметила кроваво-красные пятна на белом полотне.

– Знаешь, как лечить ранения? – спросила я, не оглядываясь на слугу МакГиннеса.

– А? – Али поднял голову и уронил одну из склянок. – О чем ты?

– Рану надо хорошенько промыть, обработать и в идеале зашить.

– Чего удумала? Эй, ведьма! – взвился Али, когда я склонилась над Полом и прошептала:

– Прикажи мне…

Нить удачи на запястье знакомо обожгла кожу, да и о причинах я думать стало некогда. МакГиннес распахнул глаза и бессмысленным взором посмотрел на меня, едва наши губы соприкоснулись. Дыхание смешалось воедино.

– Прикажи. Я заберу твою боль как свою.

Добровольно отданное желание без всяких условий тихо проскользнуло между нами, чтобы следом погрузить меня в настоящий кошмар и агонию лежащего рядом человека.

Я очутилась в чертогах шайтанов.

Там, в холодной и беспросветной тьме, я отчаянно искала выход, но все попытки проваливались. Голодные невидимые звери хватали мои запястья, сдирали заживо плоть, проникали под кожу и выкручивали сухожилия. Каждая клеточка тела превратилась в горящий уголек, сжигающий изнутри свою хозяйку.

Иногда мне казалось, что подобные муки выдержать невозможно: я сдавалась, кричала, плакала. И на несколько мгновений боль отступала, чтобы неожиданно вернуться и вновь шагнуть на завоеванные владения. Тяжесть под ребрами мешала дышать, непрекращающаяся тошнота вычищала из организма даже те крохи воды, что попадали на потрескавшиеся от жара губы. Я не спала, и не бодрствовала. Выныривала на поверхность из густых темных вод, затем погружалась обратно в непрекращающийся кошмар.

Передо мной лежали изувеченные тела Амаля и моих братьев. Они тянули руки, обхватывали щиколотки холодными, скользкими от крови пальцами. На разбитых губах отчима мелькала улыбка победителя. Смрадное дыхание щекотало кожу и будило сотню мурашек, пока шуршащие насекомые перебирали лапками, стремясь забраться выше по ногам и рукам.

«Ты останешься с нами, Ясмин. Навсегда-а-а», – выдохнул Амаль.

Рядом горько плакал Юсеф, а из-за его спины презрительно выглядывал Хазар. Его губы сжались в тонкую линию: брат ненавидел меня – это ощущалось даже на расстоянии. Протянув руку, я царапнула пальцами воздух и раскрыла рот в безмолвном крике, но ни единого звука не вырвалось из груди. Мальчики все так же стояли в стороне, не делая попыток приблизиться, не слушая просьб о прощении.

«Будь ты проклята, ведьма», – чьи-то сильные руки сдавили виски, желая разломать мой череп на части.

– Не надо, пожалуйста, – прошептала я.

Обхватив себя руками, я рухнула на раскаленный песок стертыми в кровь коленями и застонала. Режущая боль кинжалом пронзила сердце, я зарылась пальцами в песок и горько расплакалась, позволяя мертвой земле впитать соленую влагу.

«Жасмин».

Голос показался знакомым и далеким. Неожиданная прохлада жидким огнем лизнула позвоночник, шею и ключицу. Она ласково коснулась щек, легонько поцеловала мелкие ранки на губах, а затем легла на лоб умиротворяющей влагой. Боясь раскрыть глаза, я нащупала в мертвых дюнах чужие пальцы. Горячие – они принадлежали живому человеку. Кто-то крепко сжал в ответ мою ладонь.

«Иди за мной, Жасмин. Я покажу тебе дорогу», – мягкий голос лег бальзамом на раны.

Затягивались царапины, удушливая гниль сменилась совсем другим ароматом. Тошнотворную сладость изгнала хвойно-терпкая смола. Она пощекотала нос, затем пропустила вперед пожухлую траву и колкую нотку льда.

«Так пахнет снег», – почему-то подумала я, позволив себе рухнуть в водоворот чужих эмоций.

Мне снились зеленые луга, а потом родной город. Лавки с радужным переливом поцелованных солнцем фруктов и пряный вкус корицы, которую быстро сменяла сладость меда. Касаясь кончиками пальцев красно-оранжевого бока апельсина, я тихо смеялась над руганью двух торговцев. Кого они не поделили? Осла?

Просыпалась я с трудом. Лишь когда настойчивая тряпка, обильно смоченная в воде, шлепнулась на лицо. Пришлось отмахнуться от ее назойливого внимания к моей горящей коже. Правда, я была не в состоянии двинуть конечности. Даже глаза открывала усилием воли, целую минуту моргая, чтобы отогнать цветные вспышки.

Вокруг был… Рай. Сначала я решила, что умерла и попала в сады Мудреца. Кожистые листья финиковых пальм отбрасывали танцующие тени, склонялись друг к другу, чтобы прошептать какую-то тайну, известную только им. Осторожно приподнявшись, я разглядела жмущихся к толстым стволам невысокие абрикосовые деревья и инжир, в чьих ветвях копошились громкоголосые птицы. Пальцы судорожно нащупали шелковистый покров травы, когда шум воды долетел до моего сознания.

– Очнулась, – меня накрыла невысокая тень. Али недовольно прищурился, наклонился и забрал с моих колен упавшую тряпку.

– Г… Где мы? – каркающий звук вырвался из груди. Прищурив маленькие глазки, слуга Пола фыркнул и кивнул куда-то вправо.