— Вас маэстро не допускал. А Олега решил, чтоб излечить. До этого там жила Агнесса, с которой он непонятно, что творил.

— Не тревожь больное прошлое, — выдавила Небесная и снова за своё: — Обещай мне, что в течение ближайшей недели ты решить всё с Анной, и вы запечатаете последний оплот вашей воинственной цивилизации. В качестве компенсации я найду вам хорошее именье в Иркутской области, если хотите на берегу Чёрного моря что–то подберём.

Молчу, не зная, что и ответить.

Всё–таки я хочу ещё многое узнать с помощью Корабля. К тому же от такого блага отказываться — это быть дураком. Да и…

На консервации ещё двести восемь мехаров в отсеке ждут своего часа! Почему бы не усилить наше государство?

Когда я был с Анной на Корабле, быстро выяснил под шумок, что Мастер не имел доступа к ним. Вернее успел воспользоваться только теми боевыми машинами, что выпали из гнёзд при крушении. Впоследствии, когда Корабль восстановился, доступ Распутину был перекрыт. Тогда он ещё умудрился добыть какую–то часть вандальским способом, расковыряв один из отсеков и воспользовавшись своими навыками. Из бортового журнала следует, что Интеллект вынес ему предупреждение, тогда он и прикрылся Агнессой, которую пришлось вывести из глубокого анабиоза.

Распутин кое–как сумел забрать с собой лишь девять мехов. И нашлись ведь пилоты, что согласились переправить их в Британию.

— Сколько у нас мехаров на вооружении? — Спрашиваю принцессу, казалось бы, переключившись на отвлечённую тему.

— А это тут причём? — Отшатнулась, но ответила сходу: — Шестьдесят один, остался. С учётом твоего. Если Суслова восстановил, шестьдесят два. Кстати, его бы переправить. Ты же не против вернуть его Родине? Зачислим в штат боевой группы или определим учебным.

Мотнул головой, что не против. Но это скорее из–за растерянности!

— Хорошо, тогда отправлю распоряжение во Владивосток нашему отряду. Где ты его спрятал? — Наседает принцесса.

Быстро же зацепилась. Сам виноват!

Про пещеру Медведя никому точно знать не стоит. Теперь я единственный, кто ведает о её существовании. Это мой путь к отступлению на самый крайний случай.

— С Сусловым есть проблемы, — выдавил, понимая, что даже если выведу машину на поверхность сам, им не следует знать о тех орудиях. Рисковое превосходство перед Британией может вылиться в провокацию для того же Мастера.

Да и в прошлом я погорячился, заявив Анастасии с Агнессой о том, что мощь мехаров измеряется не только навыками пилота, но их воображением. Кто помыслит вырастить внеземные пушки? Явно не аборигены, знающие лишь о мечах. Ну и…

Твою дивизию!!

— Что такое? — Встрепенулась принцесса, заметив, как я переменился в лице.

— Простите, мне нужно идти, — выдал и поспешил прочь из кабинета.

— Андрей? — Позвала с недоумением. — Андрей⁈

Выскочил, как ошпаренный. И рванул скорее, чтоб не догнала. Мне нужно самому поразмыслить, без её вмешательства! А потом решить, нужно ли ей знать мои доводы. И вообще, что стоит ей доложить. А от чего воздержаться.

Я думал, что полностью доверяю Небесной. Но вот он первый камень преткновения. Моя сестра. Как бы хорошо не относилась ко мне Настя, как бы яростно и страстно мы не занимались любовью, за ней теперь вся Империя и миллионы людей её населяющих. Выбор будет очевиден. Да и понятен.

Но повода такому выбору давать больше нельзя.

Так вот о мысли, что меня вдруг озарила.

Зачем Британцы, надавив за ситуацию на юге Африки, так уцепились за обмен боевым опытом? За наш полигон в Ангарске? Зачем им тут быть? Что Мастер пытается выудить из этого? А Агнесса активно поддерживает.

Ответ на поверхности для меня. Клинки! Мастер уже не может преобразить их в оружие иномирцев. Он сам всё забыл со своими интригами. Но это не мешает его пилотам разобраться, как работают орудия, придуманные туляками! Те самые винтовки 120–мм, револьверы 76–мм и Максимы.

И не для того это, чтобы украсть технологии для своих изобретателей, а чтобы сами пилоты вообразили их действие. Осознали его. И вырастили такое уже из металла самого меха! Тогда это уже не будет громоздко и шатко. Оно станет единым целым и ещё более эффективным.

Может, мысль и безумно звучит. Но это вполне возможно! Думаю, что со снарядами Распутин тоже что–то придумает. Корабль умеет создавать любое вещество, похожая технология присуща мехарам. Что если можно создать и порох?

Всё дело в Осознании. Сложное, неясное, оказалось простым. Элементарным. Нужно искренне поверить, без всяких сомнений принять…

Как только вышел из Дворца, прилипли мои слуги. Думал, что гвардейцы догонят, посланные Небесной. Но обошлось. В глубокой задумчивости выдвинулся к набережной, где есть открытые беседки.

С парка прибежал посыльный офицер и вручил записку.

«Князь Сабуров Андрей Константинович, приказываю Вам явиться. София»

Вот привязалась!

— Передайте ей, — начал, но капитан спешно перебила:

— Ваше высочество, вы обязаны исполнить письменное распоряжение. Таков закон.

Собрался уже порвать бумажонку, Офицер смотрит решительно.

София прибегла к «законному» пути?

Вздохнул глубоко.

— Ведите.

Повёл обратно во Дворец. По дороге поинтересовался, где Анна. В хорошем расположении духа вернулась в покои Мастера одна. Так Корабль и зовётся до сих пор. Интересно.

Двинулись в верхние этажи императорского крыла, где я тоже ещё не бывал. Да и не должен быть уж точно. На входе два офицера злыми взглядами встречают. Но молча пропускают без всяких вопросов.

Весь пятый этаж под покои детей императора. Скорее всего, разделено всё по секторам. У Софии хоромы из бесконечного количества залов, двери везде двойные и массивные из цельного дерева, статуи беломраморные, люстры из хрусталя, ковры, что жалко сапогами топтать. Все комнаты в золоте, да разукрашенном барельефе с пейзажами на белых стенах и потолке. Райские сады, жар–птицы с павлинами, ангелочки. Многие ангельские личики — ну вылитая София. Сарказм художников оценить не трудно. Особенно если знать истинное лицо капризной и избалованной принцессы, на которую управы нет.

Слуги перед каждой дверью кланяются, как прохожу, закрывают за мной наглухо. Цветами веет получше, чем в самом саду. Ни одного гостя или стражника, только лакеи. Музыка скрипки доносится через смежные комнаты всё громче.

Чувствую себя рыбёшкой, которую гонят через шлюзы, затягивая всё глубже в сети. К маленькой чертовке, которая от меня что–то хочет.

У последней комнаты лакеев нет. Как только закрыли за мной, двинулся в распахнутые двери стремительно, желая поскорее разрешить все наши вопросы и расставить точки.

Вышел в угловой зал с панорамными окнами, которые обрамлены массивными шторами и завешены тюлем.

София стоит меж двух статуй у камина и играет на скрипке, делая вид, что меня нет. Она в незамысловатом кремовом платье до пят с золотой выработкой на вороте и рукавах, немного походит на ночную сорочку. Если бы не поясок, так бы и решил. Светлые волосы распущены, идут до пояса волнами и золотятся на свету.

Показалось, что она только вышла из ванной, ибо свежестью пышет от неё на весь зал.

Хотел было доложиться, но не стал прерывать её игру. Не думал, что София так хорошо играет.

Закрыл за собой дверь, стараясь без шума. Встал, как вкопанный. И невольно залюбовался её фигурой, изгибы которой ткань лишь подчёркивает под моим ракурсом.

Спустя минуту она обратила, наконец, на меня внимание и сама опустила смычок.

— Весьма не дурно, ваше высочество, — похвалил и даже удостоил аплодисментами.

София застенчиво заулыбалась.

— Что вы сударь, я играю посредственно и бездарно, — выдала милым голосочком. — Прошу вас.

Указала на стол с фруктами и вином. Хм, хорошо подготовилась. И напрасно.

— Я прибыл по делу, — заявил серьёзно, оставшись на месте. — Вы приказали явиться. Слушаю вас.

София насупилась сразу.