Увожу взгляд, слишком она взвинчена. Кофе пробую, пока не остыл. Изумительно. То, что надо.

— Я вас чем–то обидел? — Спрашиваю между делом.

Елизавета усмехнулась и замотала головой. Во взгляде искренний укор.

— После вашей выходки мой отец получил выговор, а мой супруг разбитое лицо и запятнанную честь, — заявляет.

— А причём здесь был граф Третьяков, простите?

— Вы, вероятно, забыли, что числились в военном гарнизоне Владивостока. А командировочный вам подписывал именно мой отец.

— Хм, а вы весьма осведомлены о делах военных, — съязвил. — А по второй претензии. Ваш супруг видимо попался под мою горячую руку?

— Он не стал вас ранить в спину, не обольщайтесь, — покривилась аж Елизавета. — Вы налетели на него уже после, когда он выполнял свой долг. Из–за того скандала его понизили в должности и попёрли с императорской гвардии в Иркутское военное училище, сделав ротмистром. Теперь оттуда он вообще не вылезает.

Во дела, голов–то посыпалось. И, похоже, это только вершина айсберга. Чует моё сердце, ещё наслушаюсь.

Но оправдываться не собираюсь.

— Простите, а вы почему не с ним? — Решил подковырнуть.

— Как я могу оставить отца с этой… девкой, — прошипела и отвернулась.

Без сомнения речь об Анне. Когда она успела заслужить столько ненависти от старшей сестры⁇

С самого начала я рассчитывал на более дружескую беседу. Но меня сразу восприняли в штыки.

— Помниться мне, вы оставили отца с Анной во время нападений оргалидов во Владивостоке, — парирую и наблюдаю реакцию.

Женщину передёргивает, что видно невооружённым взглядом. Похоже, нервы у неё расшатаны.

— Я не хочу об этом продолжать, — говорит взвинчено. — Если вы и хотели это обсудить, то попрошу меня оставить, Андрей Константинович.

— Я действительно хочу помочь в поисках ваших родителей. Не гоните меня.

Елизавета ненадолго задумалась.

— Этим уже занимаются профессионалы, — произнесла негромко, повернув голову в сторону и уставившись вдаль. — В ваших услугах нет нужды, сударь.

— Я хочу настаивать. Потому что переживаю за них.

Женщина тяжело вздохнула.

— Что вы хотите от меня? — Сдалась.

— Вы уверены, что Иван Фёдорович не планировал скорый отъезд?

— Нет, мы собирались на дневное представление в театральном зале Дворца. Гоголя родители ни за что бы не пропустили.

— А где их видели в последний раз, вы знаете?

— За восточным крылом Храма Спасителя, где подкармливают нерп.

Так здесь и называют пирамиду, стоящую напротив дворца.

— Вы думаете, Анна могла быть к этому как–то причастна?

— Ещё бы, — усмехнулась горько. — Если бы вы слышали наш последний семейный скандал, у вас бы не осталось ни малейших сомнений.

— А что случилось?

— Она не соблюла субординацию, проявила невежество и подставила отца. Ей устроили взбучку, на которой она обещала, что жизнь наша больше не будет прежней. И рванула в истерике ночью прямо на пристань. Отец пошёл за ней, но вернулся ни с чем озадаченный. Они закрылись в комнате с матушкой и долго шептались.

Елизавета посмотрела на меня ожесточённо. И добавила:

— С самого начала этот приёмный ребёнок доставлял нам одни проблемы. Лучше бы она тогда утонула.

— Вы о чём?

— Два года назад она сбросилась с обрыва в воду. Ударилась головой и пошла на дно, её нашли спустя лишь два часа и сумели привести в чувства.

— А вы не знаете по какой причине она прыгнула?

— Андрей Константинович, — раздалось с укором. — Не переходите границы. Это уже наши семейные дела, какие я не желаю освещать постороннему человеку. И так много лишнего разболтала. Прошу меня простить.

С этими словами она поднялась и покинула веранду.

Допив кофе, двинулся и я. Весь хвост за мной. Ивета подсказала, где то самое место с нерпами. Двинули по набережной в обход центрального парка к левому крылу Пирамиды. И нарвались на кучу гуляющих пар под зонтиками от солнца.

Со всеми перездороваться — это полбеды. Некоторые решили завести со мной светскую беседу, при том, что ни с кем не знаком. Иностранцы в особенности вцепились в меня с горящими глазами, уставившись на мой мундир. Барышни взглядами истерзали буквально!

Вскоре я пожалел, что выбрал этот путь. Вроде матёрый уже вояка и не мальчик в таких делах. Но щёки разгорелись так, что хоть в воду прыгай с глаз долой. Особенно от взглядов взрослых и привлекательных женщин, которые ходят тут парами, без всяких кавалеров.

Промелькнуло несколько молодых, ярких красавиц, которые тоже стрельнули глазками и раскраснелись сами. Одна с пожилым мужчиной под руку, вторая с кучей фрейлин, явно принцесса из Европы.

Побив себя по щекам мысленно, вышел к нужному месту, где предположительно и пропали Третьяковы. Резкий поворот под углом девяносто градусов, и вот передо мной целая прямоугольная выбоина в острове метров в шестьдесят и плавающие, деревянные пирсы, обращённые в сторону необъятных байкальских просторов. Они явно, не для гостей, судя по хлипким перилам. К тому же место оказалось не очень чистым, вдобавок, несёт рыбой. Оттого, вероятно, и людей здесь уже нет.

Какие тут профессионалы занялись делом Третьяковых? Вообще ни одного человека в штатском.

Всего шесть плавающих длинных платформ. Осмотревшись немного, встаю у первой.

— Осторожнее, ваше высочество, — спохватилась Ивета, побоявшись отправиться за мной.

Сопровождающий гвардеец вообще встал на углу, будто в эту зону ему запрещено соваться. Лакеи выстроились вдоль стеночки немного ближе, смотрят перепугано на воду.

Мне и самому внезапно стало нехорошо.