— Ну?

— Что ну? — громыхнул в ответ парень и со звоном поставил маленькую чашечку на белое керамическое блюдце. — Мы же договорились пожениться, что я такого сказал? Это же правда! Ты моя жена.

Слова из уст парня звучали так уверенно и самонадеянно, что Полине вдруг стало неприятно. Она почувствовала себя игрушкой в руках мужчины, который даже не любил её. Скорее ненавидел и пытался выжать из неё как из певицы все соки. Он постоянно говорил только о концертах, турах, гастролях по другим странам. Наверное, потому что Полли — единственный оставшийся у него проект, который приносил деньги.

Девушке стало необычайно обидно за такое отношение. Ведь она всё делала так, как он говорил! Почему же так получилось, что в итоге они оказались по разные стороны баррикад?

— Вообще-то я не давала согласия, — заметила девушка.

Дан застыл с чашкой приготовившегося наконец кофе, недобро прищурился и оглянулся на Самойлову. Нарочито осторожно он отставил напиток в сторону, повернулся к девушке и спокойно уточнил:

— Это всё из-за того мужика?

— Что? — возмутилась Поля, хотя в голове у неё сразу промелькнула картинка, как они с Лёшей занимались сексом в туалете его клуба. Бесстыдно и головокружительно. Да, всего лишь секс, не любовь. Зато как ярко! Однако это могло бы стать лишь дополнительным фактором, влияющим на её решение, принятое ещё до поездки в Россию.

Богдан узнал Алексея ещё на улице и всё понял. Ему не нужно было объяснять, кто это и почему Полина с Мишей с ним встречались. И теперь его неидеальный план затащить девушку под венец и заставить подписать долгосрочный контракт трещал по швам.

Парень едва сдержался от колкого комментария, скривился и быстро вышел из квартиры, на ходу напялив кроссовки. Он собирался поговорить с Алексеем прямо сейчас.

Алексей с надеждой топтался под окнами многоэтажки. Он ждал, что Полина спустится к нему и пояснит что-то. Может, скажет, что не собирается выходить за этого странного Богдана замуж? Или, наоборот, обрубит все надежды на светлое будущее. Что угодно, главное — определённость.

И когда из парадной выскочил будто ошпаренный Богдан, Лёша совсем не обрадовался. Он скривился и натянул вежливую улыбку, стараясь казаться беззаботным. Всё нормально, ведь ничего плохого не происходит. Просто два мужчины пообщаются. Верно?

Но Дан жаждал крови. Метафорической или реальной — плевать. Лишь бы странный мужик исчез с горизонта.

— Ты, — прошипел Богдан, буквально налетев на Громова и сильно толкнув того в грудь. Алексей пошатнулся и всё же устоял. — Отстань от моей семьи.

— Миша — мой сын, — спокойно возразил Лёша.

— Мне всё равно! Тебя не было пять лет, какой он тебе сын? Ты хоть знаешь, когда у твоего сына день рождения?

— А он называет тебя папой? — не остался в долгу Громов.

Мужчины гневно пялились друг на друга. Ни один не хотел отступать. К тому же Лёша прекрасно слышал, как его сын говорил “дядя Бодя”. И это осознание грело его сердце.

— Оставь в покое Полину, — прорычал Дан. Его брови затрепетали, как у быка на корриде. Ну, конечно! Он ведь мог потерять свой проект! Нельзя было доводить до такого. На мгновение в мыслях Богдана даже мелькнула идея расстаться с любовницей и “сыграть” в любовь с Полли. Да, она холодная. И в постели с ним себя вела отстранённо, будто находилась где-то далеко. Но ради денег можно попробовать растопить её сердце.

Громов только фыркнул и ухмыльнулся.

— Попробуй запретить мне видеться с сыном — получишь в нос, — угрожающе пропел он.

Богдан покачал головой, стараясь успокоиться. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Однако у него был скверный характер. Взрывной. И в итоге Богдан с шипением бросился на Алексея.

— Ай, больно, — прошипел Алексей и нервно дёрнулся. Полина строго зыркнула на мужчину и недовольно поджала губы. Миша скопировал её выражение лица и для пущей убедительности упёр руки в бока. Они все сидели на лавочке перед домом, где поселилась Самойлова. На коленях девушки лежала небольшая аптечка с самым необходимым: маленькая бутылочка со спиртом, вата, зелёнка и йод, кое-какие таблетки и пара мазей. Ничего лишнего — Поля не любила пользоваться медикаментами, но при необходимости всё же делала это.

— Не притворяйся, — заворчала Самойлова. Лёша сидел посредине и поворачивался то к девушке, то к сыну, разрываясь между ними. — Не так уж и больно.

Как только Полина поняла, что Богдан пошёл разбираться с Громовым, схватила ребёнка на руки и ломанулась следом. Она выбежала на улицу как раз в тот момент, когда мужчины дрались. Точнее, Дан повалил на землю Лёшу и лупил со всей дури по лицу. К счастью, вышедший с мусорным пакетом сосед разнял драку.

— Что ты творишь? — кричала Поля, едва не захлёбывась слезами. И почему только она разревелась? Сама не понимала, но когда увидела лежавшего на асфальте Лёшу, который даже не пытался защищаться и только кроваво улыбался, в груди ёкнуло. Нет, она не собиралась прощать его. Слишком тяжело ей пришлось после расставания, а повторения прошлых ошибок не хотелось. Однако сердце предательски сжималось и норовило вырваться. — Хватит вести себя как ревнивец, мы оба знаем, что я тебе безразлична!

Богдан криво ухмыльнулся и едко прошипел:

— Плевать! Ты моя. Точка. Поняла?

Девушка только отвернулась и бросилась к Лёше. Дан под шумок и вопросы от соседа сбежал, Громова переместили на лавочку и начали лечить. Полине пришлось сбегать до квартиры за аптечкой, оставив при этом сына с мужчиной. Но она не могла бросить Алексея одного истекать кровью.

У него была разбита губа, бровь и нос. К счастью, ссадина оказались совсем мелкими, и после обработки ран Полина быстро собрала лекарства и планировала сбежать. Ей и без того было тяжело находиться рядом с Лёшей, а уж всматриваться в его лицо и ловить ответный взгляд оказалось просто невыносимо.

Сердце девушки плавилось от одного только взгляда зелёных глаз и мечтало находиться рядом с Громовым вечность. А вот мозг прагматично напоминал, чем закончилась любовная история с мужчиной. Ответ: ничем хорошим. И хоть Поля иногда делала глупости, например, как в туалете клуба Громова, всё же полной идиоткой себя не считала и старалась избегать неприятностей. Одна из них сидела на лавочке и пожирала её жадным взглядом.

— Мы не можем быть вместе, — прошептала едва слышно девушка. Не хотела, чтоб сын об этом знал.

Лёша наклонился к её лицу так близко, что она могла почувствовать горячее дыхание на своих пересохших губах.

— Я попробую тебя переубедить, — соблазнительно промурлыкал мужчина. — Ты же знаешь, я хорошо умею переубеждать.

Он намеренно облизнулся, едва скользнув кончиком языка по губе Самойловой, отчего она дёрнулась и очнулась ото сна. Девушка выпучила глаза и уставилась на Лёшу так, словно впервые видела другого человека. Вскочив с лавочки, она схватила сына на руки и затараторила нервно:

— Начни уже думать головой, папаша. Ты при сыне это говоришь. И не надо меня убеждать, слова тут не помогут. Да и что ты там себе нафантазировал тоже. Если хочешь участвовать в жизни ребёнка, я позволю это. Но между нами черту не перешагивай, понял?

Девушка злилась не на Громова, она больше злилась на себя: едва смогла устоять, чтоб не наброситься на него. Мозг рядом с ним затуманивался, как по щелчку пальцев. И она выливала этот гнев на мужчину.

Лёша резко перестал улыбаться и серьёзно спросил:

— У меня вообще есть шанс?

Чуть подумав, девушка тихо ответила:

— Шанс есть всегда. Главное правильно воспользоваться им.

Лёша был в гневе. Он сидел в клубе и уже который час пытался нарыть информацию на Богдана. Хоть что-то. Малейшую надежду на светлое будущее. И когда на глаза попадались статьи о расставании Полли и Дана, мужчина радовался как ребенок.

— Да прекрати уже, — вздохнул его друг Александр и начал обмахиваться потёртым картонным меню. В клубе было душно. На улице стояла адская жара, а как раз сегодня сломался кондиционер. — Так ты её не вернёшь.