Впрочем, делать это прямо сейчас он не собирался. Слишком рано. Полина ещё не свыклась с мыслью, что он находится рядом. Для всего нужно время — особенно много времени требовало прощение.

— Ты ведь не собираешься уезжать обратно за границу? — вдруг выпалил мужчина, искренне испугавшись, что не сможет видеть ребёнка.

— Пока не знаю, — Самойлова безразлично пожала плечами.

Они переместились на ближайшую лавочку, но девушка замечала, как Лёша нервно каждые двадцать секунд оборачивается на песочницу и ищет глазами Мишу. И этот жест ей казался очень милым и одновременно подозрительным. Может, Громов таким образом хотел показать, что думает о сыне?

— А что со… — мужчина запнулся и посмотрел Поле в глаза. Слово “свадьба” никак не вылетало из его горла, застряло там хрипом.

— Тоже не знаю, — ответила девушка. Она знала, о чём пойдёт разговор, и была готова к расспросам и даже истерике. Мысленно подготовилась ко всему, только не к тихому безжизненному вопросу:

— Ты счастлива с ним?

Полина растерялась.

Нет, она не была счастлива. Они с Богданом ругались, хоть парень и старался принимать её со всеми тараканами. И они оба понимали, что не любят друг друга, больше мучают и калечат. Секс сошёл на нет ещё год назад — Полина точно знала, что у Дана есть совсем молоденькая восемнадцатилетняя любовница. Ей он обещал золотые горы, сделать знаменитой певицей и жениться. Хотя на деле был привязан к Полине, но больше как к личному проекту.

Сейчас решалась судьба Самойловой. Если она сможет сменить продюсера и отказаться от продления контракта с Богданом, то свадьбы точно не будет. В противном случае это условие поставил мужчина — хотел таким образом привлечь внимание к Поле, создать кучу инфоповодов и на этой волне увеличить узнаваемость певицы.

Поля не хотела выходить замуж за Дана. Более того, всеми силами искала выходы из ситуации. Однако она не собиралась упускать шанс быть певицей — ей это нравилось. Именно там, на сцене, рождалась яркая Полли и делала всё, чтоб зал пел вместе с ней.

Рядом с Мишей и на сцене Полина была счастлива. А вот Богдан на её счастье не влиял никак, разве что омрачал иногда.

— Да, — соврала девушка.

— Тогда могу только пожелать счастья, — буркнул Громов, хотя мысленно уже начал прикидывать, как именно отвадить этого “недопродюсера” от Самойловой. Культурно и в то же время доходчиво. Он решил подумать об этом позже и снова посмотрел на Мишу. — Когда мне можно видеться с сыном?

Девушка вздохнула. Ожидаемый вопрос и в то же время такой страшный. Видеться с сыном значит видеться и с ней тоже. А это усложняло ситуацию.

— Давай пока через день во время утренней прогулки? — с надеждой посмотрев на мужчину, попросила Самойлова.

Громов кивнул. Он резко вскочил на ноги и собрался сбежать, совсем обескуражив Полину. Зачем тогда пришёл? Просто обозначился и всё? Но мужчина пояснил свой порыв.

— Я хочу подготовить какой-нибудь подарок для Миши в честь знакомства. Если можно, завтра приду в это же время, и пообщаемся нормально.

Девушка растерянно кивнула. Решил купить ребенка? Только вот подобный фокус вряд ли прокатит — Полина знала, что у Мишки уже есть любимая игрушка, которую не заменит ничто. Она усмехнулась и поёжилась, ведь Громов вдруг наклонился прямо к её уху, едва задев губами чувствительную кожу.

— Мне понравилось слушать, как ты стонешь подо мной. С радостью послушаю ещё.

Покрасневшая Полина хотела гневно крикнуть “Нет!”, но мужчина уже шагал в сторону остановки.

2.9

Лёша испугался.

Он так хотел познакомиться с сыном, но в какой-то момент понял, что просто не готов к этому. Мужчина хотел быть хорошим отцом, даже отличным. Хотел, чтоб ребенок любил его безо всяких условностей. Но для этого нужны поступки, а не пустые слова. И Громов решил лучше подготовиться к вопросу отцовства.

Миша выглядел таких маленьким, таким беззащитным, что Алексей испугался далее приближаться к нему. Именно поэтому по пути на работу зашёл в книжный и купил пару руководств по уходу за ребенком. Заодно прихватил книгу по психологии родителя.

Он третий час листал страницу за страницей, правда, это мало меняло ситуацию. Лёша всё ещё боялся собственного сына и обрушившейся на него ответственности. Ведь это так сложно! Он не задумывался о браке, что уж про детей говорить. Но в его голове постоянно возникали сцены близости с Полиной. Из тех времён, когда они вместе жили в центре.

Это ведь он не уследил за предохранением. Неосознанно отказался. Или, может, сердце за него всё решило? Сам он вряд ли бы решился на такой шаг. Всегда боялся и избегал ответственности. А теперь это стало неотвратимо.

Внутри Громова сидели две личности: первая говорила, что ребёнок — очень опасная и опрометчивая затея; вторая ради Миши была готова перегрызть глотку любому.

Мужчина вдруг напечатал что-то в компьютере, и через пару минут в кабинет постучали. На пороге стояла Лида Баженова. Спокойная, рассудительная. Она, конечно, всегда была на стороне Полины, однако обратиться было не к кому.

Девушка едва его выносила и старалась поменьше контактировать с начальством. Считала Громова виноватым во всех смертных грехах. Однако вслух ничего не говорила, оставляла негативные эмоции при себе.

— Как у тебя с работой? — сухо уточнил мужчина.

Девушка удивлённо приподняла брови и скривилась.

— Всё как всегда. Много задач, мало времени.

Она сказала это с тонким намёком, чтоб быстрее отвадить мужчину и спокойно заняться должностными обязанностями.

Сперва Алексей хотел уточнить у Лиды всю имеющуюся информацию по Полине. Может, даже попросить совета. Но, увидев на её лице полное непонимание и даже шок, быстро понял: она не знала о возвращении подруги в Россию. Да и про ребёнка вряд ли была в курсе.

Последняя надежда угасла. Мужчина отпустил девушку и снова уткнулся в книги. Ему предстояло справляться собственными силами и как-то найти подход к ребёнку. А уж после и к самой Полине.

Задача не из лёгких. Но и Лёша не привык отступать.

Подхватив книги, он ринулся на выход. В его голове созрел замечательный план. Оставалось лишь превратить его в жизнь.

— И что, ты совсем не знаешь, какие игрушки ему больше нравятся? — стройная женщина в джинсах и футболке разглядывала коробку с большой машинкой на пульте управления. Её волосы были завязаны в небрежный пучок. Приятное лицо портили очки-лупы, из-за которых её глаза становились похожи на маленькие поросячьи пуговки. Если бы не этот факт, женщину можно было бы назвать симпатичной для своих лет.

Громов держал в руках почти такой же набор для песочницы и задумчиво вертел. Первое, о чём подумал мужчина: нужно идти по протоптанной дорожке. Раз у Миши есть такой набор, значит, ему точно нравится копаться в песке. Но после Лёша предположил, что новый точно такой же набор сыну вряд ли понравится. Ведь у него уже есть ведёрко с граблями, зачем ему два?

— Не знаю, — раздражённо прорычал мужчина.

В словах его матери Катерины звучал укор. Мол, как же так получилось, что ты — отец! — не знаешь ничего о собственном ребёнке?! И эта интонация совсем не понравилась Лёше.

Да, он совершил ошибку и не гордится ей. Обманул Полину, из-за чего она сбежала и не сказала о наличии у них общего сына. Теперь ему предстояло загладить свою вину перед ней.

— А спросить не мог? — пробормотала женщина.

— Ма! — возмущённо воскликнул Алексей. Он не любил, когда его отчитывали. Взрослый дядька, а в глазах матери всё равно оставался неразумным школьником.

— Ну что сразу “ма”? — ворчала женщина. — Раз уж позвал, соизволь относиться ко мне подобающе.

Она всё бурчала себе под нос что-то о том, какой у неё вырос непрошибаемый сын, и как она завидует соседке, у которой беспроблемная лапочка-дочка. Но Лёша уже не слушал. На самой верхней полке в магазине игрушек стояла большая железная дорога. Не просто большая — огромная. Громов сразу понял — вот оно!