— Стой! Отпусти меня! Соседи, знаешь ли, вызовут полицию.

Маттео усмехнулся, поворачивая меня так внезапно, что у меня закружилась голова.

— Ты звонишь в полицию? — спросил он, и мне пришлось задуматься, кого из соседей он беспокоит.

— Нет, сэр. Я и не мечтал об этом, мистер Белланди. Я ничего не видел, — сказал мой дружелюбный пожилой сосед Майк, и его входная дверь с глухим стуком закрылась.

Предатель.

Я представила, как он отступает внутрь, оставляя меня на милость человека, которого он сам боялся.

— Маттео, пожалуйста, — умоляла я, когда он открывал пассажирскую дверь.

— Садись в гребаную машину, Айвори, — приказал он, ставя меня на ноги рядом с ней.

Я кивнула в знак подчинения, чувствуя, как в этот момент под поверхностью здравомыслия Маттео играет что-то другое. Что-то вывело его из себя, и я подозревала, что это была я.

Единственный реальный вопрос заключался в том, что он будет делать с этим?

Я села и засунула ноги в машину, вздрогнув, когда дверь захлопнулась. У меня хватило ума понять, что открывать эту дверь, скорее всего, было бы очень плохим решением, поэтому я села, сложив руки на коленях. Мгновение спустя Маттео уже сидел за рулем, протянув руку через центральное отделение, чтобы наклониться ко мне и пристегнуть меня к себе. С мурлыканьем завелся двигатель, и он съехал с моей дороги слишком быстро, на мой вкус. Я вцепилась в сиденье рядом с моими ногами, пытаясь сдержать панику.

— Маттео…

— Если ты когда-нибудь позволишь другому мужчине прикоснуться к тебе, я убью его, — прорычал он таким угрожающим голосом, и я застыла в ужасе. Этот голос почти не оставлял сомнений в том, что он имел в виду каждое слово, вызванное прямо из бездны Ада. — У нас не открытые отношения. Никто не прикасается к тебе. Никто не прикасается ко мне. С этого момента и далее только ты и я. Ты поняла?

Я кивнула, глядя на свои ноги, пока он говорил.

— Слова, Айвори. Мне нужны слова.

— Да, Маттео. Я понимаю, — прошептала я, борясь с желанием расплакаться. Я не хотела, чтобы он знал, как сильно он меня напугал. Может быть, я и не была самой сильной из женщин, может быть, и не идеальной, но будь я проклята, если показала ему свою слабость. Однажды я пережила его и сделаю это снова, но во второй раз я докажу, что могу это сделать, не позволяя своему сердцу участвовать в каких-то извращенных играх, в которые он хотел играть.

Он замолчал, ведя нас по городу, пока я пыталась укрепить свою решимость.

Потому что я не могла позволить ему сломить меня.

Не второй раз.

✽✽✽

Не знаю, откуда я ожидала, что такой мужчина, как Маттео, пригласит меня на свидание.

Никогда бы не подумал, что он приведет меня в Миллениум-парк. Мы остановились на обочине, и Маттео быстро вышел из машины и направился к трем мужчинам, стоящим на обочине и ожидающим нас. Я сразу узнала Саймона и Шрама, но другой мужчина рядом с ними был мне незнаком. Маттео бросил незнакомцу свои ключи, и я не могла слышать слов, которыми они обменялись со своего места в машине. Маттео подошел к моей двери и распахнул ее с изящной элегантностью, свидетельствующей о его надлежащем воспитании. Он протянул мне руку и с меньшим терпением вытащил меня из машины.

В тот момент я официально оценивался ниже, чем машина. Он провел меня по тротуару в парк, держа меня за поясницу. «Aston» тронулся позади нас, странный мужчина, без сомнения, утащил его, чтобы припарковать где-нибудь в безопасности. Пока мы шли молча, выражение лица Маттео становилось суровым каждый раз, когда я бросала на него взгляд краем глаза. Дрожа от холода, я попытался незаметно скрестить руки на груди и согреть почти голые руки.

— Вот, мисс Торрес, — сказал Шрам позади нас. Он стянул с себя пиджак, протягивая его мне. Мои губы изогнулись в застенчивой улыбке, я повернулась и протянула руку, чтобы взять его.

— Нет, — сказал Маттео сбоку от меня, качая головой Шраму, который кивнул и засунул руки обратно в рукава. Маттео снял свою одежду и накинул ее мне на плечи, пока я не окунулась в его запах — окутала теплом его тела. Я вздрогнула, когда его руки потерли мои руки, теперь покрытые его курткой, и вздохнула, когда его губы коснулись моей макушки. Я могла только надеяться, что жестокий, опасный Маттео освободил свое тело в пользу той версии, с которой я могла справиться.

В некотором роде.

Мы продолжили идти, ускорив шаг после того, как Маттео взглянул на часы. Уже собралась огромная толпа, но Маттео и его ребята быстро протолкнули нас через нее, чтобы добраться до центра, ближе к задней части, где в шезлонгах сидели более расслабленные слушатели, чем те, кто ждал у сцены. Я была благодарна за ширину каблука на своих сапогах и с удивлением понял, что это именно то, что Маттео осмотрел у меня дома. Он проверял мою способность ходить по траве. Это было странно тактично и интимно для него, особенно со стороны человека, утверждавшего, что он даже не приглашал женщин на ужин.

Он подвел меня к огромному одеялу на земле, где на страже стоял еще один мужчина в костюме. Маттео сидел на одеяле, выглядя совершенно нереально. Одетый в дорогой итальянский костюм, невероятно красивый, он излучал грубую силу, даже сидя на одеяле в парке. Я села рядом с ним, согнув ноги в стороны. Охрана Маттео двинулась за нами, оставаясь на ногах, и я старалась не обращать на них внимания. Они дали нам достаточное расстояние, чтобы я знала, что они не будут подслушивать или что-то в этом роде, но это все равно казалось каким-то навязчивым. Как будто их присутствие просто отличалось от сотен людей вокруг нас.

Я отвлеклась от неловкости, когда со сцены заиграла хорошо знакомая мне песня. Голос артиста звучал громко и отчетливо, и слушатели тут же замолчали, когда мой любимый инди-музыкант заиграл один из своих первых хитов. Я проглотила свое растущее опасение, что Маттео, кажется, так много знает обо мне, потому что не было абсолютно никаких шансов, что это было совпадением. Мы сидели молча, слушая, как артист поет о женщине, которой нужно было на кого-то опереться, о женщине, которая слишком долго шла по жизни одна. Я чувствовала глаза Маттео на своем лице, но отказывался смотреть на него. Он вздохнул, меняя положение тела, пока я не упала на спину. Моя голова приземлилась на его бедро, и его пальцы принялись гладить мои волосы. Отвернув от него голову, я посмотрела на сцену. Мы были достаточно далеко, чтобы я могла видеть только более энергичных фанатов, которые стояли близко к сцене, но это было лучше, чем признание Маттео. Его внимательность в сочетании с текстами песен артиста была слишком велика, это создавало ощущение критического момента в моей жизни.

Перекресток.

Мое сердце колотилось в груди, несмотря на то, что это должно было успокаивать. — Ты можешь мне доверять, — прошептал он.

Я фыркнула и рассмеялась, возобновляя свою решимость игнорировать его после незначительной ошибки.

— Я знаю, что раньше все плохо кончалось. Есть вещи, которых ты не знаешь. Вещи, которых ты пока не можешь знать. Я сделал то, что должен был сделать ради тебя, Айвори, но оставить тебя было самым трудным, Это что-то сломало во мне, и если ты еще не поняла, того мальчика, которого ты любила, больше не существует.

— Держу пари. Ты выглядел сломленным, когда пошел трахать Шону, — прошипела я.

Он вздрогнул, выглядя пристыженным впервые, я думаю, я когда-либо видела. Даже в старших классах Маттео не извинялся за свое поведение, брал то, что хотел, когда хотел. Мальчик, который никогда не слышал слова «нет», мальчик, у которого весь мир ждал на ладони, если он хотя бы произнес это слово.

— Мне нужно было, чтобы ты меня ненавидела, — прерывисто прошептал он, и моя голова повернулась к нему лицом и встретилась с ним взглядом.

— Тебе это удалось, — прошептала я в ответ. — Я никогда никого не ненавидела так сильно, как тебя.

Его рука обхватила мою щеку, когда он посмотрел на меня сверху вниз, его большой палец провел по веснушкам на моей щеке, которые он когда-то находил такими очаровательными.