Мы остановились перед прозрачными дверьми. За ними красовался кафетерий, а за очередным панорамным окном угадывался балкон с несколькими столиками. Внутри практически никого не было: всего несколько человек. Глеб кивнул на дверь.

– Она тебе лучше объяснит.

Я проследил за его взглядом. Возле окна, за одним из столиков, сидела Алина. Она хмурила изящные бровки.

– А вы?

Почему-то вдруг мне захотелось заручиться поддержкой Глеба. Наверное потому, что на фоне бюрократов он производил впечатление пускай неприятного, но хотя бы вменяемого человека. Видимо, он обладал чертой характера располагать к себе с первого взгляда. Такие люди вроде бы ничего особенного не говорят и не делают, но все вокруг проникаются к ним если не симпатией, то уважением.

– А я в проекте не участвую. Я за ним наблюдаю.

Глеб пошёл дальше по коридору, всё так же заложив руки за спину и насвистывая какую-то песенку. Я хмыкнул и уже хотел толкнуть дверь, но они открылись автоматически и меня встретил сногсшибательный запах свежей выпечки.

Бармен за стойкой приветливо улыбнулся. Я кивнул ему, прошёл к её столику и встал так, чтобы она меня сразу увидела.

– Можно?

Она подняла на меня свои большие красивые глаза и сразу перестала хмуриться.

– Ах, Борис, наконец-то! Присаживайтесь. Как всё прошло?

– Да как-то странно, честно говоря. – Мой уровень доверия эээ, что-то около пятидесяти, – по её лицу пробежала тень. – Но потом кто-то позвонил председателю и меня приняли! Глеб считает, что это звонил Симонов.

– Глеб?

– Угу, Глеб. Стоял там, у окна. В коричневом костюме. Викторович.

С минуту она непонимающе смотрела на меня, затем её лицо просияло.

– Аааа, вы про Мещерякова. Он не здешний. Думаю, это правда звонил директор. Этот проект очень важен для всех нас. И для него тоже. Борис, да вы присаживайтесь!

Я сел. К нам подскочил официант и, глядя в пространство, протянул мне меню. Я машинально хлопнул себя по карману, хотя и без этого понимал, что всех моих сбережений не хватит на местный пирожок с капустой. Алина хитро улыбнулась.

– Здесь всё бесплатно для сотрудников, – она повернулась к официанту, взмахнув огненно-рыжими волосами. – Мой коллега ещё не получил пропуск, так что запишите на мой «айди». Будьте добры, один кофе и два круассана со сливочной начинкой. Спасибо.

Алина сделала глоток из маленькой чашечки. Я посмотрел в окно. Солнце уже клонилось к западу и в его лучах стали появляться первые нотки заката. Город тонул в серо-оранжевой дымке, до такой высоты не могли долететь ни его вонь, ни шум переполненных улиц. Над домами сновали вездесущие дроны, казавшиеся отсюда мухами, снующими вокруг переполненной мусорки. Находиться на такой высоте, так близко к огромному окну было непривычно и страшно.

Передо мной возникло блюдо с двумя явно только что испечёнными круассанами, а рядом оказалась миниатюрная чашечка чёрного кофе. Официант оставил сахарницу, сливки и бесшумно удалился. Я услышал, как урчит мой пролетарский живот и поспешно закашлялся, стараясь заглушить постыдный звук. Запах просто сводил с ума. Алина чуть склонила голову, откинувшись на спинку стула и наблюдала за моей трапезой.

– Вы так не беспокойтесь, Борис. У нас хорошо работать. Поймите правильно: обычно эти процедуры и проверки занимают месяц. А то и больше. Но людей вашего профиля найти нелегко. А предыдущие кандидаты были, гм… В общем, они точно не подходили. А вы нам подходите идеально, в этом никто не сомневается. За пару дней вас введут в курс дела и вы освоитесь. Мы с вами прекрасно сработаемся.

– А можно на «ты»? – внезапно для самого себя спросил я и поднял на неё глаза.

– Можно, – улыбнулась Алина.

Я расправился с едой и вытер рот приятно пахнувшей салфеткой.

– Ты можешь хотя бы теперь объяснить мне на какую работу я подписался? И, кстати, какие-нибудь бумаги мы вообще будем подписывать? Не думаю, что вы хотите взять на меня кредит, но всё-таки…

– Боря, – она стала максимально серьёзной и положила руку на стол, словно хотела взять меня за руку. – Не переживай, я же говорю тебе. На тебя много всего свалилось, но скоро ты освоишься. И бумаги будут все подписаны, тут у нас за нос никого водить не принято. Сегодня тебе ещё надо успеть поговорить с Залужиным – это глава проекта. Он тебе всё объяснит. Работа будет для тебя непривычная, да наверно и не найдётся человека, для кого бы она оказалась привычным делом! Но поверь, что как бы странно это не звучало, с твоими знаниями ты справишься блестяще. Потом тебе дадут освоиться с нудной, ой, нужной информацией для работы. Мы все тебе поможем. Матвей Альбертович прямо сегодня хотел допустить тебя к ВИЛу, но его отговорили. Уж очень он переживает за его ментальное здоровье.

– Так что такое ВИЛ?

Мгновение Алина молча смотрела на меня.

– Идём.

Она решительно встала и повела меня к выходу. Бармен нам поклонился.

– Напомни мне, что нужно выдать тебе костюм, – бросила она на ходу.

Мы довольно долго шли вдоль полимерных стен. Мы сворачивали столько раз, что я бы ни за что не нашёл дорогу обратно самостоятельно. Иногда спускались и поднимались на пару этажей по обычным лестницам. Мы прошли через несколько постов охраны и каждый раз охранники пускали нас неохотно, поскольку никаких документов у меня с собой не было, а видели они меня в первый раз. Спасали только документы Алины, которая, судя по тому, как легко с ней соглашались, была здесь на хорошем счету. Людей стало попадаться больше и через минуту мы вошли в обширное помещение, больше всего напоминающее центр управления полётами: ровными рядами, уходящими в высоту, как в университетской аудитории, здесь были установлены компьютерные терминалы. За ними сидели люди, о чём-то оживлённо переговариваясь, но бо́льшая часть мест пустовала. Напротив терминалов были установлены огромные экраны, показывающие некие помещения. В этих помещениях суетились люди в белых халатах, некоторые из них были в герметичных костюмах химической защиты. Одна комната разительно отличалась от остальных: белоснежные стены, минимум мебели. Почему-то я сразу подумал, что эта комната стерильна. В ней, на простой кровати, лежал завёрнутый в одеяло человек, отвернувшись от камеры к стенке. Под экранами можно было рассмотреть три одинаковые двери.

Стоило нам войти в этот «ЦУП», к нам тут же подошли двое:

– Вы кто?! Это режимный объект! Алина Владиславовна, вы знаете правила, никаких посторонних тут быть не должно!..

– Да тут всё здание режимный объект, – устало ответила Алина, ничуть не смутившись.

Откуда-то сверху донёсся старческий голос:

– Алиночка, свет мой! Наконец-то вы здесь!

К нам спешил старичок с блестящей лысиной. Кажется, именно тот, который что-то яростно кричал по видеосвязи, когда Алина спасла меня от долговязого и коротышки. Игнорируя растерявшуюся охрану он сразу подскочил ко мне и стал с энтузиазмом трясти мою руку.

– Наконец-то! – повторил он, преданно заглядывая мне в глаза. – Наконец-то мы вас нашли! О, эти бюрократы со своими процентами! Я ведь просил! Объяснял! Даже угрожал этим бестолочам! Но без Симонова, как всегда, дело не сдвинулось. Как я рад, что мы нашли вас. Мог ли я представить, что в моей работе мне понадобится историк, ха!

Старичок продолжал трясти мою руки с пугающим остервенением. Алина кашлянула:

– Матвей Альбертович.

– А? Да! Простите, – он отпустил меня, взял под руку и повёл через зал. – Меня зовут Матвей Альбертович Залужин. Я глава проекта ВИЛ. Прошу меня извинить, в последние дни, слава Богу, у нас полно работы, но не уделить вам десять минут я просто не могу! Это будет преступлением! Идёмте.

Он отвёл меня к двери возле экранов и распахнул её. Я оглянулся на Алину. Она вымученно улыбнулась. Залужин затолкал меня в свой кабинет и закрыл за собой дверь. Он быстрыми шагами направился к своему столу, указав на стул для посетителей. Я чуть расслабился, сев на стул, надеясь получить все ответы у своего, получается, непосредственного руководителя.