Я жался к нему и старался быть максимально незаметным. Никто на меня и взглядом не повёл (кроме четырёх огромных охранников в серых комбинезонах на входе), но мне казалось, что на меня смотрят со всех сторон. Среди всего этого блеска, этих важных и влиятельных людей, чувствуешь себя букашкой, каковой ты, собственно, и являешься. Уверен, что одна брошь на роскошной груди местной секретарши стоит дороже годовой зарплаты клерка из МИДа. Всем своим нутром я ощущал, что попал в другой мир и места мне в этом мире едва ли найдётся.
– К Залужину, – коротко бросил водитель, передав секретарше какую-то карточку.
Она кивнула и, набрав на клавиатуре короткую команду, указала на лифты и промурлыкала приятным голосом:
– Третий лифт.
Над лифтом с готовностью загорелся зелёный индикатор. Водитель кивнул и повернулся ко мне:
– Вас встретят. Приятно было познакомиться.
«Ни черта ж тебе не приятно», – подумал я. Водитель вновь не дождался ответа, развернулся, по-армейски, на носочках и быстрым шагом удалился вглубь здания. Секретарши тоже потеряли ко мне интерес и уставились в мониторы. Только охранники продолжали посматривать на меня скучающим взглядом. Я пожал плечами и вошёл в лифт.
Как только я вошёл, двери плавно закрылись и кабинка стала подниматься. Играла какая-то непринуждённая мелодия. Что-то бесконечно знакомое и даже назойливое. Мягко шуршали механизмы лифта, больше похожие на мурлыканье. За стеклом улетало вниз фойе, на открытых площадках суетились люди в строгих костюмах. На балконах располагалось несколько кафе, за изящными столиками которых восседали сотрудники корпорации и пили настоящий кофе. Я с благоговением подумал, что, возможно, тоже смогу так проводить обеденный перерыв и знаменитый «кофе-брейк». А всякие тренинги от тим-лидеров? Это же наверняка так круто! А ещё ж нормальная зарплата, уважение! Правда для всего этого нужно пройти собеседование, а я не имею ни малейшего представления не только о том, что у меня будут спрашивать, но и о том, что от меня могло понадобиться этим людям.
Вокруг стало темно: полость внутри небоскрёба закончилась и лифт нырнул в его недра. Включилось освещение, музыка смолкла. Через пару мгновений лифт мягко остановился и двери открылись.
Передо мной стояла высокая красивая женщина лет двадцати пяти. Пронзительные зелёные глаза смотрели на меня неотрывно. Она прижимала одной рукой к груди планшет, а другой поправила огненно-рыжие волосы, собранные в простой «хвост».
– Матвей Альбертович занят, – сообщила она приятным, чуть с хрипотцой, голосом. – Поэтому собеседование проведу я. Здравствуйте, меня зовут Алина Владиславовна. Лучше просто Алина.
Она протянула мне руку. Её рука была нежная, мягкая и чуть прохладная. Я чуть сжал её, одними пальцами и сразу же отпустил.
– Добрый день, я Боря, – промямлил я. – То есть Борис. Борис Сергеевич. Но лучше Боря. Борис!
Она обольстительно улыбнулась, отвернулась от меня и пошла по коридору. Я сокрушённо вздохнул и поплёлся за ней.
Мимо нас проплывал серый коридор со множеством дверей. Из-за них слышился гомон голосов. Иногда нам навстречу быстрым шагом проскакивали люди в белых халатах, сильно контрастирующих с офисной обстановкой здания. Кое-где, прямо в коридоре, стояли охранники всё в тех же серых комбинезонах, что и внизу и провожали меня суровым взглядом. Все они были вооружены. Чем дальше мы шли, тем отчетливее появлялся в воздухе запах медикаментов. Мы несколько раз свернули и, наконец, остановились у одной из дверей.
– Нам сюда, – сообщила Алина, открыла дверь и пропустила меня вперёд.
Комната больше всего напоминала кабинет врача. Вдоль стен стояли белоснежные шкафы с прозрачными дверцами, внутри виднелись какие-то склянки и полиэтиленовые свёртки. С другой стороны, за окном, внизу, раскинулась столица, затянутая смогом. Далеко, на линии горизонта, угадывался больной, умирающий рыжий лес. Напротив двери, на ковре стояли два обычных металлических стула, чуть поодаль – массивный стол из настоящего дерева и шикарное кресло. Там же виднелась неприметная дверь, такого же цвета, что и стены. Алина села на один из металлических стульев, что-то понажимала в своём планшете и жестом указала мне на второй стул.
– Итак, – она закинула ногу на ногу, – пожалуйста, сверьте данные.
Она наклонилась вперёд и протянула мне планшет. Я с трудом оторвал взгляд от её ног и принял его из её рук. Там была написана моя биография с не самым удачным, на мой взгляд, фото. Моя учёба в третьесортном государственном институте, личные качества, убеждения и даже моя первая любовь – Наташка Ефимова – здесь тоже была указана. Сообщалось, что я благонадёжен, сдержан, аккуратен, обладаю академическими знаниями в области истории и права.
– Да, всё верно, – пробормотал я.
– Борис Сергеевич, – она сцепила пальцы в замок и сложила их на колено, – Вы знаете, чем занимается корпорация «Ранасентия»?
– Э… – я постарался выудить из памяти всё, что знал о них. – Корпорация «Ранасентия» является мировым лидером в области биотехнологий и генетических улучшений. Компания обладает огромным числом патентов на биоулучшения солдат для министерства обороны и силовых ведомств. Выращивание внутренних органов для трансплантации достигло идеала: они могут полностью заменить исходные без вреда для здоровья. Трансплантация доступна всем обладателям медстраховки «Ранасентия». Приоритетом новых разработок является биологическое бессмертие каждого человека в классическом понимании.
Я откинулся на спинку стула, довольный тем, что смог вспомнить рекламу, которую видел, наверно, миллион раз. Алина чуть улыбнулась:
– Вы правы. Основная задача – бессмертие для всех. Наши конкуренты из «Окассио», делают ставку на цифровую копию личности, которая переживёт тело. Мы же намерены подарить человечеству надежду на биологическое возрождение человека. Никаких копий. Мы оставили конкурента далеко позади и для окончательного успеха нам нужны вы.
Улыбка медленно сошла с моего лица, я сел на краешек стула и аккуратно сложил руки на колени.
– При всём уважении и радости вашего внимания ко мне, я не имею ни малейшего представления, как именно я могу помочь вам. Уверен, что у вас здесь и так работают лучшие специалисты.
– Боюсь, что специалистов в вашей области у нас недостаточно, – вздохнула она. – Если вы согласитесь, вы будете пресс-атташе одной, гм, известной личности. Этот человек определённое время отсутствовал и его необходимо будет вводить в курс дела мировых событий. И в те из них, которые он определённым образом пропустил. Вопросов у него будет много. И здесь как нельзя лучше пригодятся ваши знания истории. Я изучила вашу биографию: лучшие оценки на курсе, несколько научных трудов по истории. Нас очень заинтересовали ваши работы. Кроме того, вы достаточно долго работали в министерстве иностранных дел и у вас большой опыт работы с людьми, скажем так, разных взглядов.
Я смотрел на неё, не имея ни малейшего представления о чём она говорит.
– К примеру, это ведь ваши работы?
Она развернула ко мне планшет с моей статьёй об анализе причин Первой крестьянской революции девятьсот пятого – девятьсот седьмого годов прошлого века. Отчасти, тема тогда была выбрана потому, что трудов об этом уже была написана уйма. Алина листала изящным пальчиком страницы на планшете, показывая мои труды сомнительной научной ценности.
– Понимаю, что для вас это звучит очень туманно, – она элегантно убрала прядь волос за ухо. – Но вы должны понять нас: проект ВИЛ – это наш головной проект, за ним лично следит директор – господин Симонов. Мы вынуждены соблюдать определённую секретность. И, я боюсь, вам придётся давать согласие на работу вслепую. Подумайте до завтрашнего дня и позвоните мне, когда примите решение.
– Но о чём подумать? Вы мне ничего не сказали. И не спросили. Алина, весь наш разговор мы могли бы провести по телефону. Я ни в коем случае не против, но я не понимаю…
Она снова улыбнулась, как мне показалось, смущённо.