Девица лежала и думала, куда она может деться от такого мужа? Родители не приняли, сбежать одной... Глупо! Не зверь задерёт в лесах окрестных, там разбойникам в руки попадёт — участь ещё хуже, чем зверьё встретить. А ежели и дойдёт до города или деревни дальней, то кто приютит одинокую девку? Тут и надеяться нечего...

А думать о том, чтоб принять всё как есть, было противнее всего. Зачахнет её молодость и силы рядом с этим боровом. И даже, если заживут они как муж с женой, если понесёт она... то как же детей растить с таким похабником? Чтоб мерзости всякой учились от отца такого? Бажена тяжело вздохнула...

В озере холодном покончить со своими бедами?.. Нет, на это она не способна. Превратиться в нечисть да людей губить — ещё хуже, чем с Нечаем мучаться.

Маялась она тяжёлыми думами ещё долго, но в конце концов задремала, а сон утолил все её печали. И снилось Бажене, что парит она над землёй, над лесами, реками и озёрами, разгоняя руками пушистые облака. И так ей было чудно, так радостно, что улыбалась во весь рот.

Только утро принесло совсем не радостные вести...

С самого утра стали созывать жителей деревни на совет. Милослава зашла за Баженой и сыном, чтоб пойти туда, а Вторак был уже в кузне. Нечай с отцом не пошёл, хотя Бажена очень на это надеялась. Он всё ходил по дому и двору следом за ней, будто что-то делал, но сам поглядывал на молчаливую жену. Когда пришла свекровь, то Бажена выдохнула — находиться с подлецом наедине было для неё тяжко.

Староста собрал всех, как обычно бывало, на площадке в центре деревни. Там проводились праздники, там же решались споры. А теперь решалась судьба каждой девицы из селения, потому как страшные вести принесла баба Ведара, в силе которой никто не сомневался, а староста Велислав подвердил.

— Появились недобрые видения у меня, — произнесла ведунья, — страшный Змей опять проснулся, опять дань потребует...

— Так он издох давно! Уже полвека ни слуху, ни духу! — крикнул кто-то из толпы.

— Что такое полвека для зверя Чернобога? Сам понимаешь, что говоришь, голова ты окаянная? — заругался староста, — видели его охотники из соседней деревни, летел над лесом.

Жители деревни притихли, размышляя над словами. Раньше Змею каждые двадцать пять лет деву отдавали. Собирались старосты окрестных деревень и тянули жребий, кому лихую весть нести в своё поселение. А ежели противились волю Змея исполнять, то сжигал дотла он деревню вместе с жителями.

— А жребий тянули уже? — послышался голос Богданы, на который обернулась её дочь.

И нечаянно встретилась с синим взглядом бывшей подруги. Забава смотрела во все глаза, как ни странно, на Бажену, а не на своего любого. Но, видимо, уловив лёд во взгляде, быстро отвернулась и опустила голову. Богдана с Тихомиром тоже поглядывали на дочь, но не подходили.

— Тянули, иначе я бы вас тут не созывал... — Велислав понизил голос, будто объявив приговор.

— Стало быть нам дань платить?.. — снова кто-то крикнул из толпы, видимо, не веря своим ушам.

— Стало быть, — кивнул староста, — потому и собрал здесь всех, чтоб решить, какую девицу Змею отдавать.

— А вдруг ему не надо? Он же не заявлялся? Ну летает и летает!.. — люди надеялись, что беда обойдёт их деревню стороной.

— Говорю же, видение было. Заберёт он дань, — промолвила Ведара, а по толпе пронёсся тяжёлый вздох.

— Я вот что предлагаю, — заговорил снова Велислав, — так же жребий и тянуть, как мы с другими старостами... Пусть боги определят, какую деву мы в жертву Змею отдадим. Потому как я...

Старик с суровыми густыми бровями и окладистой бородой замолчал, унимая чувства.

— Я выбор такой сделать не способен, — он отступил и отвернулся.

Все в деревне знали, что за любой помощью можно идти либо к Ведаре, либо к старосте. Велислав был будто родной дедушка всем детям и молодёжи. Со взрослыми он был строг, но что касалось младших... Говорили, что это из-за того, что он был из той самой деревни, которую прежний Змей сжёг полностью, и в пламени том погорели младшие братья и сёстры Велислава. И в каждой молодой душе он видел что-то до боли знакомое, от чего раны старые его снова начинали ныть.

— Добро!

— Добро... — со всех сторон слышались приглушённые голоса.

На следующий день был наздачен ещё один сход, на котором полагалось присутствовать всем незамужним девицам деревни. Забаве всю ночь накануне этого схода снились кошмары, она металась по полатям, плакала и просила кого-то во сне о пощаде. Она даже не слышала, как приходил под окна Нечай. Он тихонько постучал, позвал раз, другой, а потом сплюнул прямо на земь и ушёл обратно домой. Он видел на собрании, как расширились от ужаса глаза Забавы, когда староста сообщил, что жертву Змею будут выбирать среди дев их деревни. Хотел приголубить, утешить... Но глупая девка решила по-своему.

И кузнец вернулся в свою избу, покосился на лежащую спиной к нему Бажену. Прошёлся взглядом по тонкой талии и изгибу бедра, прикрытым одеялом... Вот же заноза! Если бы не вздорный характер жены, то и ей бы перепадала любовь Нечая. А так лежит себе под стенкой неприласканная... Хотя, кузнец не исключал, что однажды строптивая Бажена всё-таки поймёт, как можно его задобрить и жить вполне нормальной семьёй.

А Забава... Нечай разозлился на неё. Что за девка! До свадьбы была такой ласковой и приветливой, такой отзывчивой! А теперь её как подменили!

Лёг он на лаву с другой стороны избы и буравил спину жены взглядом, пока не заснул. Бажена вздохнула и повернулась на спину, уставившись в балки под крышей. Ей тоже было неспокойно, давило что-то грудь, какое-то предчувствие... А потому рано поутру, ещё когда Нечай спал, побежала она к идолам, чтоб просить, только о чём просить — сама не знала...

Поклонилась строгим ликам и замерла... Слова опять не шли. О чём говорить собилалась? Чтоб пощадили... кого? Предательницу? И вместо неё какую-то добрую душу отправили на погибель верную к Змею в логово?.. Бажена тяжело вздохнула:

— Боги родные, просить пришла милости вашей... Дайте мудрости и силы принять всё, как нужно, поступить правильно...

Постояла ещё немного, повздыхала, успокаивая тревогу в душе, и пошла обратно в деревню, где уже начали собираться в центре первые жители. Молодые девки выли в голос, иные молча стояли, словно закаменев. Среди таких была и Забава. Синие глаза смотрели прямо перед собой, будто она ослепла и оглохла, и больше не видела и не слышала ничего. Бажена посмотрела на бывшую подругу, которую сестрой считала ещё два дня назад, и сжалось что-то в груди. Как она могла так поступить? Зачем? Не могла не знать, чем всё закончится. Не зря народная мудрость говорит "Сколько верёвочке не вейся, конец всегда найдётся". Так зачем было рушить дружбу длиною всю жизнь? Словно почувствовав на себе взгляд, Забава вздрогнула и посмотрела на Бажену. На какой-то миг взгляды встретились в безмолвном разговоре, но Бажена отвернулась...

Велислав был немногословен. Что можно было сказать по случаю такой беды?

— Выходите девчата. Тяните прутики. Кому короткий достанется... — староста вздохнул, — ту боги и выбрали.

Стали по одной выходить деревенские девушки, и у каждой на лице сияла радость от того, что прутики их были такой же длины, как у предыдущей. Они облегчённо выдыхали и смеялись, идя к своим родным — страшная участь их миновала.

И вот настал черёд Забавы. Она смиренно подошла к старосте и вытащила из кувшина с высоким горлышком прутик.

— Ну вот и выяснили... — прошептала Милослава, стоявшая возле Бажены.

А та стояла, неверяще глядя на короткий прутик в руках подруги. Забава всхлипнула, но сдержала рыдания, опустив голову. Всё верно боги сделали, распутница заслужила такое. И теперь у Нечая и Бажены будет нормальная семья. Эти мысли немного даже успокоили Забаву, приняла она свою судьбу. Но тут из первых рядов раздался крик:

— Не бывать тому! Не дева она!