Под альбомом показался еще один, абсолютно непохожий на остальные, рисунок. Сомневаюсь, что сие художество — мамино: художник она у меня так себе, а здесь чувствуется уверенная рука.

Двое детей, кот и пара на диване… Неужели это рисунок семьи Ани? У нее есть дети? Муж? По крайней мере не было. Не могли же они появиться за несколько месяцев, ведь так?

Я хочу вернуть ее. Не знаю зачем, но я абсолютно уверен в том, что она мне нужна. Мне и дочери. А если после этого инцидента она откажется работать в нашем доме, то пиши — пропало.

Решено. Я раздобуду ее данные и подкараулю где-нибудь. А там и про мужа узнаю, и про детей.

POV Максим

— Максим! Ты где застрял? — дверь открылась, и в детскую вошла мама, так некстати нарушив мое уединение.

Увидев меня сидящим на ковре, да притом в деловом костюме, она скептически вскинула бровь и стала сверлить меня своим фирменным немигающим взглядом, вероятно ожидая каких-либо объяснений.

— Она ушла? — машинально я стал складывать детские рисунки назад в папку.

Когда мои руки вновь вернулись к художеству Ани, я безо всяких оправданий сложил лист в несколько раз и убрал его в карман пиджака.

— Я бы сказала: «выбежала». — обвинительно протянула.

Узнаю этот тон: его мне неоднократно приходилось испытывать на себе с самого детства, стоило Алевтине Степановне решить, что я в чём-то провинился.

— Мам, успокойся, пожалуйста, я ее и пальцем не трогал. — отмахнулся, понимаясь на ноги, по пути задвигая стулья и приводя комнату дочери в адекватное состояние.

— В этом я даже не сомневаюсь! — отрезала родительница. — Ты ей нагрубил! — вынесла вердикт. — Обидел такую светлую девочку, а тебе, между прочим, стоило бы поблагодарить ее за занятия с Аришей, а ещё лучше взять с неё пример.

— За что мне это, скажите пожалуйста! — в попытке ни на кого не сорваться, я привычным движением потёр переносицу. Должно успокоить… Мама в своём репертуаре: толком не разобравшись, начать защищать всех, кроме меня. — Я и так все делаю, что в моих силах! — бросил, уходя в кухню.

Достав столовые приборы из шкафчика, пододвинул свою тарелку и принялся за котлеты. Свихнуться можно, теперь уже и вкуса мяса не чувствую!

Мама села напротив, откинувшись на спинку стула, и скрестила руки на груди.

— Максим, что ты ей сказал? — даже на кухне, где я планировал в спокойной обстановке поужинать, Алевтина Степановна продолжила меня третировать. — На Ане лица после вашего разговора не было! Она выглядела так, будто бежала от какой-то катастрофы!

— Она планирует проводить занятия в дальнейшем? — пропустив гневную речь мимо ушей, максимально беспристрастно поинтересовался я.

— Есть вероятность того, что она этого делать не будет? — мама даже как-то опешила. — Максим?

— Я не знаю. — пожал плечами, отламывая кусок багета. — Может вы с ней об этом успели поговорить.

— Так, — мама закрыла глаза и нарочито медленно выдохнула, — мне плевать, что ты будешь делать, но я должна быть уверена, что Анна продолжит быть репетитором Арины! — процедила она.

— Я тебя услышал. — кивнул.

— И не смей ей угрожать, Максим! — сначала перед моим лицом помаячил женский кулак, а потом его обладательница, так и не успокоившись, хлопнула дверью и закрыла меня в кухне.

Да, поговорю я с ней, поговорю! И без вас разберусь!

— Пап! — меня неожиданно начали тянуть за штанину. Аришка, словно маленький ужик, подлезла ко мне откуда-то изподвыподверта, и теперь егозит, не давая спокойно доесть.

— Что, моя радость? — вы даже представить себе не можете, насколько быстро все успокаивается внутри, стоит дочери поднять на меня свои синие глаза. Хоть бы с возрастом их цвет не изменился…

— Я соскучилась. — призналась, повисая на моей руке.

— Иди ко мне. — я похлопал по коленям, приглашая дочку скрасить мне ужин. — Расскажи, как прошло занятие.

— Мы рисовали a family. — по-детски смешала языки Арина.

— Анна интересно преподаёт? — абсолютно беззлобно задал вопрос я. Что ж, мне придётся смириться с тем, что это я ревнивый придурок, а не мисс Репетитор плохая.

Вот только если после встречи со мной Аня подумывает о плане побега, то мне придётся ее огорчить. Теперь от нашей семьи никуда не деться, как бы ей ни хотелось. Разочаровывать мою маленькую принцессу не в моих правилах… Да и себя разочаровывать тоже не хочется, что греха таить.

— Да, она мне нравится. — тонкие ручки обвили мою шею, и тёплое дыхание щекотнуло кожу у уха.

— Это главное, родная. — кивнул я. — Хочешь, можем сходить погулять или посмотрим мультик вместе? — отставив опустевшую тарелку в сторону, предложил.

— Погуляем, а потом мультик. — проурчала дочка.

Ох, уж эти женщины, что в пять, что в тридцать — выжмут из ситуации по максимуму!

— Хитрюга. — щелкнул ее по носу я.

Чем ближе к зиме, тем труднее одевать детей: либо они мерзнут, либо напоминают неповоротливую капусту. Быстро запаковавшись в свитера и куртки, мы все же вышли на улицу.

— Куда пойдем? — засунув руки в карманы, поинтересовался я. Мне, в отличие от Арины, абсолютно без разницы, на какую площадку идти.

— Давай на ту, где есть зеленый корабль. — сморщила носик дочка. Знает, что она довольно далеко от нашего дома, поэтому мне часто бывает лень дотуда добираться. Но не поеду же я по дворам на машине, когда пешком можно дойти минут за пятнадцать?!

— Пап, а когда мама приедет? — на первый взгляд невинный вопрос ударил меня будто обухом по голове.

Вот что я ей отвечу?! Твоей матери абсолютно фиолетово, где ты, как ты и что с тобой?! Что она счастлива трахаться со своим любовником, а на все остальное она срать хотела с высокой колокольни?! Соврать и сказать, что ее непутевая мать скоро приедет? Но это же тоже не может продолжаться до бесконечности!

Арина скучает. Скучает по такой бестолковой матери как Ленка. Так как после нашего развода дочь оставалась жить со мной, то Лена должна была платить алименты. Я же, немного подумав и посоветовавшись со своим товарищем, который с законом на твердое «ты», предложил бывшей за вознаграждение отказаться от родительских прав.

Та, к счастью или к сожалению, уж не знаю, почти сразу согласилась. Стоило это мне нескольких миллионов, пары седых волос и потрепанных нервов, ведь у нас в стране, чтобы лишить мать ее законных родительских прав, приходится изрядно попотеть.

Одного желания матери оказывается недостаточно. Тут мне помогло то, что Лена в последние месяцы пропадала на морях, даже не отвечая на звонки дочери и тем более не набирая ей самостоятельно.

И вот как я сейчас должен сообщить Арише, что у нее в принципе больше нет этой самой матери. Считаю ли я, что поступил неправильно и жестоко? Нет, ни в коем случае. Мне бы в последнюю очередь хотелось зависеть от прихотей Лены. Арина еще слишком мала, неизвестно как повернется жизнь; зато теперь моя дочь уже точно не станет предметом чьих-то манипуляций.

Справившись со своими эмоциями, я все-таки ответил:

— Малыш, мама не приедет. Она очень далеко, и у нее нет возможности навещать нас. — технически, я даже не соврал.

— Она не любит меня. — с печалью в голосе пробормотала дочка.

В такие моменты я крайне жалею, что до этого не нашел времени почитать какие-нибудь книги по педагогике. Солгать и сказать, что Лена любит ее больше всех на свете?! Сказать правду и заставить Аришу еще сильнее замкнуться в себе?

Почему, черт возьми, быть родителем так сложно?!

— Эй, — я поднял притихшую малышку на руки и поцеловал в щеку, — я люблю тебя больше всего на свете, и мне бы очень не хотелось, чтобы ты грустила. Пойдем на площадку, пока все ребята не разошлись по домам.

Вроде пронесло. Будь Ариша постарше, возможно, она бы уже не смогла так быстро забыться и отдаться игре целиком.

Время пролетело незаметно: кажется, мы пробыли тут не менее полутора часов — площадка почти опустела, среди самых стойких остались мое чадо и пара девчонок слегка постарше.