Она беззвучно смеется.

— Никогда в жизни.

— Скажи, что любишь меня, — требую я.

— Только в твоих мечтах.

Я сжимаю ее горло, чувствуя, как бьется пульс.

— Тогда, чем больше ты будешь морить меня голодом, тем более развратным я стану.

Ее глаза вспыхивают, и я чувствую, что она вот-вот плюнет мне в лицо, поэтому завладеваю ее губами, прикусывая. Она стонет и толкает меня в грудь, чтобы вырваться.

Вытирает рот тыльной стороной ладони, размазывая красное пятно. Я дотрагиваюсь до губы, понимая, что это моя кровь. Она укусила меня в ответ. Сильнее.

— Хватит уже, — говорит она.

Подавляю улыбку. Я не пытался манипулировать ею, но используя ее неустойчивые эмоции, она лучше сосредотачивается.

— Легче испытывать только одну эмоцию, — говорю я, доставая телефон. — Когда ты теряешь контроль, гнев подавляет страх, не так ли?

Она понимающе ухмыляется.

— На самом деле, да. Я только начинаю думать о том, как разбиваю тебе лицо, и тут же полностью прихожу в себя.

Я выдерживаю ее яростный взгляд, мое тело разгорается, хочется выполнить свою угрозу и перегнуть ее через скамейку. Наклоняюсь и бесстыдно поправляю свой твердый член.

Блейкли не сводит с меня глаз, но быстрый подъем груди выдает ее возбуждение, и я улыбаюсь, прежде чем опустить взгляд на экран своего телефона.

С глубоким, успокаивающим вдохом проверяю последние обновления о Брюстере. Он должен вылететь в Канаду через пять дней. Я переворачиваю телефон, чтобы показать Блейкли.

— Начнем с Брюстера, — говорю я. — У него осталось мало времени.

— Хорошо, — она облизывает губы, еще больше разрушая мое терпение. — Сразу после того, как я куплю одноразовый телефон и увезу Ванессу из города.

Она все еще беспокоится о своей матери, хотя и маскирует этот страх, направляя свой гнев на меня. Может, я брежу, но вчера казалось, что она почти приняла нас.

Величайшие истории любви рождаются из огня.

Трагедии. Жестокости. Страсти.

Я не искал любви; мой аналитический склад ума никогда не верил в эту концепцию, и я не думал, что она применима к моей жизни. Романтический партнер был бы обузой, помешал бы мне достичь целей.

Но Блейкли всегда была другой. Она уникальна, она моя вторая половинка. Найдя ее, я не могу просто вернуться к серому существованию.

Она — мое будущее. Занимаемся ли мы любовью или пытаемся убить друг друга, одержимость все равно захватывает целиком.

Она должна быть рядом, у меня больше нет выбора.

Тот, кто утверждал, что любовь должна быть здоровой, — дурак, который верит в сказки.

Всякая любовь эгоистична. Так разум поддерживать нашу значимость в мире, которому вообще плевать, спрыгнем ли мы со скалы.

Я сделал то, что должен, дабы помешать женщине, которую люблю — которая мне нужна — прыгнул со скалы.

Кладу телефон в карман и наклоняю голову.

— Этим утром тебе нужен был стимул, — говорю я. — Думаешь, Грейсон, Брюстер или кто-нибудь из его головорезов остановятся только на тебе? Они придут за твоей семьей, чтобы получить то, что хотят.

Она смотрит на меня свирепым взглядом.

— Ты усугубил ситуацию, впутав мою маму, — она хватает ножницы с верстака и подходит ко мне. — Курица или яйцо, Алекс. Что было первым? — она берется за галстук, притягивая меня ближе. — Если бы я не встретила тебя, никто бы не оказался в опасности.

Она щелкает ножницами, обрезая мой галстук ниже узла.

Бросив садовый инструмент на скамейку, поворачивается ко мне спиной и направляется к двери.

— Грейсон дал тебе две недели. Я даю тебе пять дней. Потом исчезни навсегда из моей жизни. Иначе в следующий раз это будет не дебильный галстук.

Разработать план было относительно легко. Мне просто нужно было решить, какого психопата обвинить в убийствах: Грейсона или Брюстера.

Цель — устранение.

Чтобы Блейкли не была причастна к убийству Эриксона, все три игрока — Грейсон, Лондон, Брюстер — должны быть удалены с игрового поля.

И для того, чтобы Блейкли приняла новый путь и существование, ей нужно принять свой механизм.

В конце концов, она — идеальное откалиброванное оружие.

Годы, потраченные на оттачивание ее навыков в искусстве мести, в сочетании с экстремальными эмоциями создали шедевр, который даже я не мог себе вообразить.

Виктор Франкенштейн был бы либо впечатлен, либо напуган моим творением.

Но из-за ее нестабильности на ранней стадии мне приходится действовать медленно. По сути, направлять к главной цели, не перегружая ее систему, как это было в случае с Эриксоном.

Я был слишком слаб в концепции своего проекта, чтобы принять правду. Конечным результатом не было лечение психопатов. Грейсон сам сказал, что излечение нереально. Речь вовсе не о лечении — речь о том, чтобы убить его и всех ему подобных.

В конце концов, это единственный верный метод истребления мира психопатов.

Мои неудачи по всем остальным объектам помогли понять, почему Блейкли добилась успеха и как мне нужно использовать ее редкость.

В тот момент, когда она поддалась своим всепоглощающим эмоциям, она щелкнула переключателем в своей ДНК. Ее генетический состав — это генетика убийцы. Все доказательства были в сканировании мозга. По сравнению с данными печально известных убийц, снимки Блейкли были очень точными.

Она была права, мы никогда не узнаем, пересекла ли бы она черту до лечения. Большинство психопатов никогда не совершают убийств. Сканирование мозга не может предсказать будущие действия.

Но когда я смотрю на нее с другого конца своей лаборатории, наблюдая за тем, как она разглядывает мое рабочее пространство, вникая в каждую деталь, я, несомненно, знаю, что мне было суждено найти ее.

Судьбы сплели нити нашей жизни воедино, и теперь мы связаны друг с другом — творец и творение — волей судьбы или рока. Это наше будущее.

Я снимаю очки и кладу их рядом с ноутбуком. С тех пор, как мы вчера покинули пентхаус ее родителей, она была рассеянной, отстраненной. Составление плана было ее любимой частью работы по мести. Я знаю, что этот план по сравнению с другими выглядит экстремальным, но нужно выяснить, что ее сдерживает, и исправить это.

Она замечает мое внимание.

— Ты все это время был так близко, всего в нескольких кварталах, — она поворачивается и забирается на каталку. — Я чувствовала, что ты наблюдаешь за мной. Напомни, как это называется? Ты сказал об этом при нашей первой встрече.

— Скопестезия³⁰, — я никогда не говорил ей настоящего названия этого явления, просто отметил, что она способность чувствовать, как за ней наблюдают. Еще одно умение в ее арсенале, которое делает ее совершенной.

— Ага, — она медленно кивает. — Алекс и его умные словечки.

Откидываясь на спинку металлического стула, я скрещиваю руки на груди.

— Мы должны обсудить план.

Она спрыгивает с каталки и подкатывает табурет, которым Грейсон пользовался в последний раз, к металлическому столу, очевидно, готовая принять участие.

Я надеваю очки и смотрю на экран. У меня записаны даты и места, основанные на том, что я почерпнул из расписания Брюстера. Которое, конечно, может измениться и, вероятно, изменится в последующие дни. Нельзя рассчитывать на то, что профессиональный преступник будет следовать календарю, но это дает нам достаточно информации, чтобы наметить его дальнейшие шаги.

Выбор порядка событий сводится к поведению. Брюстер — идеальная жертва для серийного убийцы Мэнского ангела. Он руководит наркобизнесом, накачивая город токсинами. Таким образом, мы подстроим ловушку через поставщика. Это не так ужасно, как проделки Грейсона, но зато правдоподобно. И это все, что нужно.

Подкинем нож Брюстеру, свяжем его с убийством Эриксона, забивая последний гвоздь в крышку гроба. Грейсон накажет захудалого преступника-убийцу, и детективы закроют дело с обеих сторон.

— Грейсон будет ожидать от тебя подобного шага, — говорит Блейкли, складывая руки на столе.