— Никто не способен заставить меня чувствовать боль так, как ты, Блейкли Вон. Только тебе принадлежит эта сила.

Я нахожу садистское утешение в его признании.

Пока он удерживает мой взгляд, я двигаю бедрами, скользя по его члену мучительно медленно, отвлекая его мысли от часов, времени и всяких угроз.

Он тяжело вздыхает и стонет.

— Трахай меня или убей… потому что я не смогу жить без этого ощущения.

Его отчаянное признание пробегает по моей коже, как лесной пожар, делая наши прикосновения неистовыми, и после настойчивых ласк и голодных поцелуев он оказывается внутри. Мое тело сразу узнает его. Когда он наполняет меня, мы идеально подходим друг другу. В моих глазах расцветает боль, в груди щемит.

Я скачу на нем медленно и ритмично, заново знакомясь с нашими телами и эмоциями. Слушаю отчаянные вдохи, сочетание гармонических звуков, которые бьют по моим нервам, как камертон, вибрация — непреодолимая агония.

Каждое бренчание вызывает электрическую волну, которая обрушивается на меня, когда его руки блуждают от моей груди к бедрам, исследуя каждый дюйм тела, как будто он в ярости, что не может потрогать все сразу.

Я знаю, от чего он страдает: от потребности обладать глубже и жестче. Сильнее. Через боль — единственный вариант, когда ты жаждешь нечто неуловимое.

Медленно открываю глаза, и замечаю, что мои руки обвиваются вокруг его шеи. Огненный уголек мерцает у меня под кожей, соблазн усилить хватку слишком соблазнителен.

Алекс наблюдает за мной со зловещей смесью страха и благоговения. Он прижимается ближе, входит в меня, побуждая сомкнуть руки до тех пор, пока я не почувствую бешеное биение его пульса под своими пальцами.

Какая-то темная паутина похоти и порочной потребности охватывает меня в приступе безумия, и я жестко скачу на нем, бесстыдно отбрасывая всякое чувство морали и оговорок. Я хочу только видеть его бледно-голубые глаза, чувствовать, как он проникает глубоко внутрь — все остальное пусть исчезнет.

Необузданные эмоции, закручивающиеся во мне спиралью, лишают рассудка, пока я не ощущаю первый пик своей кульминации. Я цепляюсь за Алекса, душу его, чтобы забрать жизнь и соединить нас воедино; потому что я умерла тогда на утесе и не остановлюсь, пока мы не погибнем вместе.

Он врезается в меня, выгибаясь, чтобы либо довести меня до оргазма, либо ослабить мою хватку. Но каждая рискованная попытка усиливает всепоглощающую пульсацию в моем ядре.

— О, боже… Алекс… пожалуйста.

Не знаю, о чем я умоляю, — но когда он прижимается ко мне, поднимая бедра выше, я чувствую отголосок рычания на своих ладонях, и, когда смотрю в его глаза, в его черты, которые нуждаются в кислороде, я разбиваюсь вдребезги.

Моя спина выгибается, когда он погружается в меня. Внутренние стенки сжимаются, удерживая его внутри, и все тело воспламеняется в последнем порыве, когда оргазм достигает пика и затягивает меня под воду. Мои руки опускаются. Я слышу, как он хватается за воздух, и это посылает возбуждающий поток булавочных уколов по моей плоти.

— Вот так, богиня… возьми меня всего, — Алекс не останавливается. Хватает меня за поясницу, приподнимается, одновременно прижимая мои бедра к своим. Одной рукой держась за мою спину, другой опирается, чтобы войти в меня, грубо и безрассудно, ловя угасающий огонек моего оргазма и раздувая свой.

Мое сердце колотится в опасном ритме. Частичка страха проскальзывает под мою грудную клетку, которая, кажется, вот-вот треснет. Когда мой взгляд встречается с его, он понимает; он чувствует, как мои эмоции выходят из-под контроля.

Проводит рукой по моим влажным от пота волосам, его губы едва касаются моего подбородка.

— Не убегай, — говорит он, — оставайся здесь. Позволь мне сделать это для тебя.

Я могу только кивнуть, но этого достаточно, Алекс поднимает меня на руки. Переворачивает меня на спину, затем тянется в сторону. Я на мгновение закрываю глаза и вдыхаю, чувствуя, как его тело накрывает мое, затем он поднимает мои руки над головой.

Резко открываю глаза, когда чувствую, как прохладная кожа обвивает мои запястья.

Страх — это живая сила внутри меня.

— Алекс…

Он туго затягивает ремень вокруг моих запястий. Мышцы ноют, я изо всех сил пытаюсь опустить руки вниз, но он обхватывает кожаный ремень.

Не могу вымолвить ни слова, смотря в его глаза, и паническая дрожь прокатывается по моему телу, когда Алекс толкается между моими бедрами.

— Я не могу…

— Доверься мне, — говорит он, проглатывая остатки моей мольбы, когда его рот накрывает мой, забирая последнее дыхание.

Входя в меня, он крепче сжимает ремень, острые края впиваются в кожу, напоминая наручники, которыми он удерживал меня во время лечения электрошоком. Это был первый раз в моей жизни, когда я почувствовала полную и беспомощную потерю контроля.

Он отрывает меня от поцелуя, трахает глубже, его гортанный стон воздействует на интуитивном уровне. Каждый толчок опустошает, каждое грубое движение его тела по моему доставляет сводящее с ума трение.

— Боже, ты чертовски идеальна, — говорит он мне на ухо. Обхватывает рукой мое колено и ставит так, как ему хочется, полностью контролируя, входит в меня. Безжалостно.

Алекс трахает меня, пока я не кончаю, борясь с ремнем, с удовольствием и комфортом, который я испытываю, будучи связанной, отчего мой рассудок разрушается еще больше. Но он держит меня, не отпуская.

— Блять, блять… — он громко стонет, его член становится тверже и врезается в мои внутренние стенки. — Я хочу, чтобы ты кончила. Сейчас же, черт возьми. Кончи на мой член, кончи со мной…

Выгнув спину, я прижимаюсь к его груди, когда оргазм овладевает мной, разливаясь по венам подобно жидкому огню, он входит, снова сильно толкаясь.

Алекс извергает проклятия, сильная дрожь сотрясает его тело. Он стонет во время оргазма, притягивая мое тело к своему, прижимает нас ближе, его рот опускается к моей шее.

Ощущение интенсивности оргазма Алекса разрушает меня на первобытном уровне, одновременно очищая и придавая сил. Волнующее тепло разливается по моей крови — и я пытаюсь не давать названия тому, что чувствую… но ущерб уже нанесен.

Никакие другие эмоции не могут сравниться с этими.

Я закрываю глаза от этого осознания, позволяя лишь нескольким слезинкам скатиться по моим покрытым шрамами вискам, прежде чем мне удается восстановить контроль над своими чувствами.

После напряженного молчания, когда я чувствую, как последние восхитительные ударные волны покидают мое тело, я опускаю связанные запястья на его спину. Его грудь прижимается к моей, дыхание тяжелое, наши сердцебиения синхронизируются в более медленном ритме.

Если это любовь, то она сводит с ума.

ГЛАВА 34

АФТЕРШОК

БЛЕЙКЛИ

Ритм музыки, доносящийся сквозь стены, замедлился, громкость стала ниже. Клуб закрывается. Реальность, как острый хлыст, хлещет по оставшимся фрагментам эйфории. Когда туман похоти рассеивается, разрушение становится очевидным, и мое тело ощущает каждый синяк и царапину.

Физическая боль и какой-то тошнотворный симптом сожаления, побуждает меня двигаться. Я отталкиваю Алекса в сторону и откатываюсь от него. Он тянется ко мне, но я заставляю себя принять сидячее положение, используя ногу, чтобы стянуть кожаный ремень с рук.

Освободившись, я тянусь за своей майкой, лежащей рядом с его головой на сломанной дверце. Она изодрана в клочья и вся грязная. Я комкаю ее и отбрасываю в сторону.

— Может, в следующий раз получится заняться этим в постели, — замечает он.

— Не получится, — смирившись, я тянусь за рубашкой Алекса и надеваю ее. Его запах окутывает меня, вызывая новую боль за грудиной.

Встаю и разгребаю обломки, чтобы найти свои джинсы, не тратя время на поиски трусиков. По-любому, этот чудик уже прикарманил их.

Он наклоняется вперед и со стоном хватается за плечо.

— Куда ты?

Я поднимаю с пола свою сумку.