– Даже так, – улыбнулся властитель. – Об этом Тулун не предупреждал. 

Вестейн неопределенно пожал плечами:

– Это ставит жизнь Анны под угрозу. 

Император на это ничего не ответил. Только взял меня за руку и повел в центр зала. Я чувствовала на себе любопытные взгляды. Интересно, что среди них не было неприязни. Выбор императора здесь принимали безоговорочно.

Зазвучала музыка, и он закружил меня в танце. Я чувствовала, что меня изучают. Руки властителя были горячими, вокруг нас витала та самая магия, которая была у трона. Кончики моих пальцев снова стали ледяными, я ощутила внутри заветную магию и приободрилась. 

Но тут же сообразила, что император наверняка тоже заметил этот неестественный холод. 

Он словно прочитал мои мысли:

– Не стоит беспокоиться, леди, ваша магия не доставляет мне существенных неудобств. Но если вы её усыпите, наш танец будет немного приятнее.

– Для вас, – вырвалось у меня. 

Я прикусила язык, но император только усмехнулся. Чтобы сгладить неловкость, я призналась:

– Усыпить не получится. 

– Вы не контролируете свою силу? – ровным тоном спросил император. 

– Эту – нет. 

Я не стала говорить о том, что усыплять ее сейчас не буду в любом случае – наоборот, собираюсь ей воспользоваться. И то, что рядом с императором она просыпается, мне только на руку. Теперь я думала о том, как удержать магию до того момента, когда окажусь рядом с матерью. 

Тут меня внезапно окликнула Стужа. Я забеспокоилась, но обнаружила, что с собакой все хорошо. Тревога и напряжение передавались байлангам, и теперь они мерили шагами свой загон.

– Что-то случилось? – деликатно спросил Властитель. 

– Байланги волнуются, – призналась я. 

И на всякий случай спросила:

– Что будет, если они вырвутся из загонов?

– Замки магические, – напомнил император. – Но, в любом случае, ничего. Байланги священны и связаны жизнью со своими всадниками. Никто в Пурпурном дворце не осмелится их тронуть. Но, боюсь, тогда вам придется отправиться наружу и успокоить своих друзей.

– Никто не тронет? – озадаченно переспросила я. – Разве стража не должна защищать вас?

Он рассмеялся так искренне, что  я едва не споткнулась. Но меня удержали. А затем властитель снисходительно сообщил:

– Ни стража, ни эти стены не защищают меня. Моя магия – сильнейшая в империи. Я способен отстоять этот город в одиночку и сравнять с землей столицы всех герцогств. Это не сказки. Поэтому, если ваша собака решит ослушаться, ей ничего не грозит. 

Какое-то время мы продолжались кружиться в танце, и я обдумывала новые сведения. 

Император внимательно разглядывал мое лицо. А затем спросил:

– Что вы ищете здесь, леди Скау? Чего ждете от моей аудиенции?

Думать пришлось быстро, и я уклончиво ответила:

– Вы сами призвали нас сюда. Наверное, этот вопрос должна задавать я.

Усмешка властителя стала еще шире. 

– И все же? Чего вам хочется?

Слова пришлось подбирать тщательно, и я, наконец, выдала:

– Справедливости.

Император посерьезнел:

– Справедливость, леди Скау, у всех своя. Какую ищете вы?

– Ту, которая пойдет на пользу Северу, – твердо ответила я.

В этот момент музыка стихла. Император отступил на шаг и задумчиво хмыкнул. А затем провозгласил:

– Что ж, я готов выслушать вас и решить, что действительно пойдет на пользу Северу и единству Империи Четырех Сторон Света.

Он махнул рукой и направился к трону. Двери зала распахнулись, и его подданные начали стремительно покидать его. Скоро перед троном стояли только мы с Вестейном и правители. 

Император снова устроился на троне и задумчиво оглядел нас. Тулун застыл рядом с возвышением, лицо дракона ничего не выражало. Встейн сжимал мою ладонь, и только это мешало сердцу пуститься вскачь. А еще магия. Холод продолжал жить внутри, а Найгаард стойко держался, но все дальше отходил от моей матери. Еще бы шаг! 

В этот момент властитель произнес:

– Луди обеспокоило происходящее на Севере. Так что я желаю выслушать ваши объяснения, господа. Начнем мы, пожалуй, с вас, герцог Скау.

Отец подался вперед и заявил:

– Я не имею ни малейшего отношения к тому, что происходит на Севере, Перерожденный! Этот человек задурил голову моей дочери и втянул ее в свои личные дрязги с родом Найгаардов.

Теперь его палец обвиняюще указывал на Веста.

– Разрешите мне забрать дочь на Запад. Видят боги, я хотел, чтобы она получила достойное образование. Но у меня ничего не вышло. Завтра же она обручится с герцогом Роденом Гольдбергом, и больше никогда не побеспокоит ни Север, ни вас.

– Мы связаны судьбой и кровью, – холодно возразил Вестейн, снова разворачивая мою руку так, чтобы все видели древо на ней. – Эти узы равноценны браку, заключенному по всем правилам. Их нельзя разорвать.

Найгаард выступил вперед, по его губам скользнула ядовитая улыбка. Затем он вкрадчиво произнес:

– Спешу вас разочаровать, господин Ааберг. Но для того чтобы эти узы нельзя было разорвать, на руке вашей ученицы кое-чего не хватает.

Догадка вспыхнула в моем сознании, прежде чем он успел поведать об этом всем. И слова Найгаарда меня больше не волновали. Я уже изо всех сил звала Свейта. 

Глава 17. То, чего так не хватало

Марта

– Ты можешь хоть минуту посидеть на месте? – раздраженно спросил Чейн. 

Но Марта не обратила внимания на его слова и продолжила кружить возле выхода из одноэтажной постройки, в которой расположили байлангов. Парень в это время стоял на входе в один из загонов и поглаживал своего красавца-пса.

Девочка снова приникла к замочной скважине и сообщила:

– Мы в Пурпурном дворце! Может быть, это самое интересное место на свете. Самое интересное место, которое я увижу в своей жизни! Хоть одним глазком посмотреть.

– Пока мы сюда шли, не насмотрелась? – фыркнул парень. – Прекрати мельтешить. Тебя взяли на ответственную миссию, веди себя как положено. 

Марта повернулась к нему и проникновенно сказала:

– Чейн, ты скучный тип. Я бы хотела увидеть императора. Интересно, как там Анна и дядя Вест? Они такие красивые сегодня. 

– Это мне тоже интересно, – посерьезнел он. – Но наша задача – приглядывать за байлангами. И поменьше болтать.

Он выразительно покосился в другой конец коридора, где поселили байлангов Правителей. Двое мужчин с невыразительными лицами устроились там же. Марта их терпеть не могла, и они отвечали девочке той же монетой. Поэтому с чистой совестью убрались подальше, предоставляя Чейну возможность присматривать за главной проблемой дворца.

Тут внимание Марты привлекли шорохи. Они доносились из загона Стужи и Свейта. Байланги уже несколько минут не находили себе места, но теперь пес настойчиво поскребся в дверь и зарычал. Ингольф заскулил и уткнулся носом в плечо хозяина. Чейн нахмурился и положил руку на лоб своего пса. Марте казалось, будто они о чем-то разговаривают. 

Девочка подошла к двери, в которую продолжал настойчиво скрестись Свейт, и пробормотала:

– Тише, тише, все хорошо.

Но пес только снова зарычал, а Стужа заскулила, так проникновенно, что сердце сжалось. Марта повернулась к Чейну и спросила:

– Что с ними?

Парень оглянулся и быстро приблизился к ней. А затем склонился и прошептал ей на ухо:

– Свейт передал Ингольфу, что Анна зовет их. Говорит, будто стража не трогает байлангов, и он сможет отправиться к ней. 

Пес потряс ворота, словно подтверждая его слова, а Марта встала на цыпочки и прошептала Чейну на ухо:

– Так давай выпустим их!

– Спятила? – изумился он. – Как? Тут охраны…

– Раз Анна зовет, значит, его не тронут, – пожала плечами Марта. – Ты можешь использовать свои клинки. 

– Нам не позволят… 

Чейн выразительно покосился на тех стражей, что пришли с кронгерцогом Найгаардом. Глаза Марты тут же загорелись.