***

— Достал так, если честно… — Лиза выдыхает, забрасывая руки вслед за головой за изножье кровати.

Длинные волосы подруги свисают до пола, но ее это не беспокоит. Она имитирует протест и свободный полет.

Я полусижу по-человечески, прислонившись к мягкой спинке Лизиной кровати, а подруга никак не может взять себя в руки и выбрать позу. Сделала уже несколько оборотов на триста шестьдесят. В итоге затихла вот так. Я думала — слушает, а она думала о своем.

Вздыхаю, откладываю планшет.

Не могу сказать, что очень хочу возвращаться к разговору о ее отце, сама тоже еле собралась после того, как он нас наконец-то отпустил, но что поделать?

Лиза редко позволяет себе вот такие формулировки.

— Он хочет тебе добра, — произношу абсолютный шаблон. Про себя договаривая: «наверное». Лиза же хмыкает.

Еще секунд десять наслаждается приливом крови к мозгу, а потом поднимает голову и смотрит на меня.

— А я хочу, чтобы от меня отъебались. Не совпадаем.

На одном локте держится, а другую руку отводит и жмет плечом.

Я понимаю ее чувства. Согласна во многом. Но… Разве могу что-то сделать?

— Он много тебе дает.

Напоминаю, в ответ на что Лиза грустно улыбается.

Видимо, осознает истину, с которой я живу давно: в мире не так-то много идеальности. И ничего не бывает совсем уж бесплатным. Кто-то платит рваными жилами, кто-то просраной жизнью, кто-то — необходимостью следовать. Многие мечтают о жизни Лизы.

— А хотел бы, наверное, просто чтобы я чуть больше была похожей на тебя, — подруга подмигивает и снова падает.

Я не улавливаю злобы или зависти. Возможно, так и есть. Но это вряд ли. Лиза тоже не святая. Ее отец это знает. Использует те механизмы, которые с ней работают.

— Зря ты ляпаешь про Тарнавского, — произношу с укором, после чего слышу смех. Он тоже немного злит. Я ни черта не шучу. Не хочу, чтобы ходили слухи. А не слухи все равно не светят.

— Я не ляпаю, Березина, — на моей фамилии Лиза копируя манеру нашего преподавателя. У меня даже жар пробегается по позвоночнику. — Я просто не такая уж дура. Он тебя палит на парах. Спрашивает много, слушает внимательно. Поболтать любит. С тобой. Вот скажи мне: Веничка тупой?

— Нет, конечно, — фыркаю, следя, как Лиза вырисовывает узоры кистями в воздухе. По комнате разносится спокойная музыка, а сердце у меня все равно куда-то торопится.

— Вот и мне так кажется. Но он может двадцать минут с тобой обсуждать соотношение дисциплинарной и административной ответственности, а с Веничкой ему почему-то не интересно.

Лиза замолкает. Ее руки замирают в воздухе. Я тоже замираю.

Мне кажется, ее теория притянутой за уши. Очень. Но и спорить — это палить уже свое особое отношение.

— Так может ему интересен вопрос?

Лиза снова смеется. Глупая… Вот сейчас я готова согласиться с ее отцом. Только это от злости.

— Ему интересна одна конкретная студентка. Волосы — русые с медным отливом. Глаза — зеленые. Вес, — Лиза морщится и думает. — Где-то пятьдесят пять, наверное. Рост — средний. Юлей зовут. Идет на красный диплом и даже моего отца удовлетворяет своими результатами.

Закатываю глаза просто потому что а что еще ответить?

— Фантазерка.

В итоге встаю с кровати. Подхожу к окну и заглядываю за штору. Под ногами — светящиеся огнями мосты и высотки. Даже голова кружится.

Я бы тоже хотела жить в такой квартире. Через сколько лет смогу? И что для этого нужно будет?

Тебе бы уже работу найти, Юль. Думаю об этом и озноб по коже. Я пыталась несколько раз. Отрабатывала пару месяцев и сдавалась. Не тяну. Или не мое. Или не хочу. А что хочу — пока не знаю.

— Может и фантазерка, но он же и тебе нравится… — Лиза тянет задумчиво, так же задумчиво проезжаясь взглядом по мне. Чувствую себя пойманной на горячем. Как будто сделала что-то плохое. Становится жарко.

— Как профессионал, Лиза. Чувствуешь разницу? Он классный профессионал. Очень умный человек. Юрист хороший…

По взгляду Лизы ясно, что она пропускает мои шикарные аргументы мимо ушей. Я бы тоже пропускала. Понятно, что моя правда всего лишь полу.

— Врешь, Березина. Ох как врешь…

— Сейчас такси закажу, — возвращаюсь к кровати, тянусь за телефоном, но Лиза перехватывает мою руку.

— Нет! Ладно! Не хочешь — не признавайся. Я сделаю вид, что верю. Только не бросай.

Колеблюсь пару секунд. В итоге сдаюсь. Ехать в ночь мне тоже не хочется. Да и глупо, господи. Поссориться с подругой, доказывая, что не влюблена в мужчину, в которого влюблена.

Снова сажусь на кровать. Лиза переворачивается и оплетает своей рукой мой локоть. Прижимается.

Удивительно, но и на тактильном уровне ее близость для меня тоже не отталкивающа, хотя в целом-то я человек прохладный. Всегда такой была. И недоверчивой.

— Ты на планшете сидишь, — бубню, хотя настроения учиться нет и у самой. Лиза вздыхает.

Поверх музыки о себе заявляет желудок подруги. Жалобно урчит. Я почему-то улыбаюсь.

— Жрать так хочется… Я из-за папы и не поела толком. С ним как на допросе…

Улыбаюсь шире. И я так. Точь-в-точь.

— Спустишься на кухню, Юль? Если я — он услышит и тормознет. Не хочу.

Я и сама не хочу, но вздыхаю, спуская ноги с кровати.

У Смолиных работает женщина, отвечающая за готовку и содержание дома в чистоте. Насколько я знаю, она уходит в десять. То есть сейчас на кухне никого. Ну и супер.

Вроде бы не воровка, а по коридору крадусь. И по лестнице тоже.

Зайдя на кухню, стараюсь включить свет без звука.

Возьму сыр, виноград и крекеры.

Сооружаю нам с Лизой тарелку, преодолевая стыд. А еще прислушиваясь к шуму в квартире.

Замираю истуканом, слыша шаги. Но они — мимо. Отец Лизы хлопает какой-то дверью. Слава богу.

Ускоряюсь, беру тарелку в руки и тушу свет. На цыпочках возвращаюсь к лестнице.

Честно, не подслушиваю. Честно. Но…

Тормозит произнесенная Русланом Викторовичем фамилия «Тарнавский».

Его в моей жизни стало слишком много. Или это не он?

Знаю, что нужно проигнорировать. Оттолкнуться и пойти дальше. Но стою. Закрываю глаза. Слушаю:

— Честно… Заебал уже… — Голос Лизиного отца звучит сразу и устало, и раздраженно. Становится ясно: с нами он вел себя дико сдержано.

Уходи, Юля. Уходи.

Приказываю себе и не двигаюсь. Отчетливо пахнет сыром. Еле-еле — крепким алкоголем из-за той двери, за которой голос.

— Ни да, ни нет не говорит, Дим. Ни да, сука, ни нет. А с ним же хуй поймешь — он хочет цену решения повысить или не идет на контакт… — Пауза. — Поэтому и говорю: заебал.

Снова пауза. Дальше — низкий мужской смех. Искренний. Для меня — пугающий. Если он узнает, что подслушала, что сделает?

А я зачем подслушиваю?

Не суйся, Юль. Не суйся.

И стою.

— Ладно. Забей на него пока. Время есть. Подумаем.

Я тут ни при чем, и о чем речь — не знаю, но тоже чувствую облегчение.

Слышу, что Лизин папа встает с кресла. Шаги к двери. Отмираю и беззвучно ступаю на лестницу. Прежде, чем он плотнее закрывает дверь, ловлю еще одну фразу:

— Тут у меня появился один вариант. Проработаю — скажу.

Глава 3

Юля

Вылетаю из учебного корпуса с потяжелевшей на еще одну сотку зачеткой и облегчившейся на один зачет совестью.

Лиза приболела, поэтому пошла сдавать первой и меня не ждала. Это значит, что никаких кофе и обсуждения после не будет.

Но и скучать некогда.

В руках вибрирует телефон.

Мама.

— Привет, — как назло темечком чувствую первые капли июньского дождя.

Вскидываю взгляд в небо.

Вот черт. Зонта нет, а туча нависла огромная. Боюсь, прольется на мою голову, пока добегу до метро.

И вроде бы можно вернуться, переждать в корпусе, но я рискую. Над головой держу папку, ускоряю шаг, вдыхая запах свежести и влажного асфальта.