— Задержите его, когда он вернется во Францию или лучше оставьте его американским полицейским. Так будет даже лучше.

Да, нужно было очень любить свое дело, чтобы не плюнуть на все и с первым же самолетом не улететь обратно домой. Ладно, если мне не приходилось рассчитывать на чью-либо помощь, то на бесплатный-то телефон я имел право. Звонить из гостиницы было накладно:

— Я хотел бы позвонить в Лас-Вегас, и нет ли здесь свободной комнаты, чтобы я вас не беспокоил…

Атташе поручил меня консульскому сторожу, пьяная рожа которого недвусмысленно свидетельствовала о том, что он не был любителем кока-колы и чая. Этот человек затащил меня в чулан под деревянной лестницей, ведущей в консульские кабинеты. Потолок там был низкий. Но теперь у меня был маленький столик, автоматический телефонный аппарат и телефонные справочники. Несмотря ни на что, я чувствовал себя хорошо вдали от любопытных и насмешливых глаз.

Да, эта комнатушка заслуживала более подробного рассмотрения, такие клетушки были привычны для дипломированных специалистов полицейского ремесла, к каким я себя относил. К счастью, рожа алкаша-сторожа в значительной мере меня приободрила.

Было даже желание прыгнуть ему на шею, когда он, как фокусник, вытащил бутылку красного бургундского вина, что-то пробормотав. Вино в десять часов утра! Для меня это было дико, хотя его вид вызвал у меня спазм в желудке, эта бутылка была такой заманчивой, что я не мог оторвать взгляд от этикетки. Да нет, я не хотел вина, я вдруг проникся неожиданной дружбой к этому простому человеку. Внезапно мне пришла в голову мысль передать письмо Марлиз, которое я запечатал после того, как начальник поднял меня среди ночи. Он отправит его дипломатической почтой. Со дня отъезда моя половина получила от меня только открытку. Таково было мое правило. Я отправил открытку с видом Нью-Йорка, все это было красиво, но я познал и другой город с его шоу-бизнесом, с проститутками и официантками, обнаженными по пояс. Я был готов сам рассказать это Марлиз… Если мне не повезет в Лас-Вегасе, брошу все и вернусь домой.

Мне оставалось только подсмеиваться над своей наивностью, когда я углубился в изучение справочника Невады. Я представлял Лас-Вегас размером с Турвиль, с десятком казино, расположенных рядом друг с другом и небольшим семейным пансионом! На самом деле это были целые джунгли из отелей и меблированных комнат, где сам Тарзан растерялся бы в поисках какого-то Гаэты, самого молодого из клана Черини-Мессины! У меня опустились руки, я был близок к панике. Тем более я понимал, что любое лицо под любым именем могло проживать в любой гостинице Соединенных Штатов. Неужели мое следствие закончится в этом консульстве, под старой лестницей, перед справочником, раскрытым на столике, украшенная инкрустацией поверхность которого перевидела на своем веку, наверное, достаточное количество стаканов с вином?

— Ну что, вам удалось дозвониться?

Атташе просунул свою голову в дверной проем. Не из любезности, это было не в его стиле. Скорее из любопытства, чтобы увидеть, какие существуют профессиональные ухищрения для доноса…

— Все нормально, спасибо.

Он прикрыл дверь моего «стенного шкафа». Его внимательная улыбка говорила сама за себя, он задавался вопросом, чем же я все-таки занимаюсь. Этот вопрос волновал и меня. Мой указательный палец застыл на первом из списка отелей Лас-Вегаса — «Аладдин», где я и решил попытать счастья.

Я с трудом набрал код и услышал звонки на другом конце провода. Мое «Хелло» прорвалось через четыре тысячи километров, отделяющих мою каморку от игрового рая. Женский голос проделал обратный путь:

— Доброе утро.

— Пожалуйста, попросите мистера Черини.

— Кого?

— Черини, Джино Черини.

В то время, как она изучала список жителей отеля, я задавался вопросом, какой же я наивный тип, тип, граничащий с дураком. У Американца наверняка имеется масса запасных паспортов. Не будет же он, чтобы облегчить мне работу, прописываться по тому паспорту, о котором я знаю. Хотя в моей работе мне достаточно часто везло…

— Извините, сэр. У нас нет клиента под такой фамилией.

Естественно. Я продолжал свою маленькую абсурдную игру. В кармане у меня была монета. Я решил сыграть на ней. Если будет решка, я остановлюсь, если орел — продолжаю. Монета закрутилась, и в этот момент показался сторож с двумя стаканами и штопором. Если даже мои действия и удивили его, то он не подал виду. Он буравил пробку с религиозной аккуратностью. Монета остановилась на орле, я продолжаю, и в этот момент громко хлопнула пробка.

— Я развлекался, ожидая вас, — сказал я.

Он налил на два пальца в стакан. Вздохнул. Попробовал. Удовлетворенный, он протянул и мне стакан:

— Попробуйте!

Выпили. Я намочил губы. Вино было превосходным, да, это было консульское бургундское.

— У вас не будет кусочка хлеба, поскольку я в этот ранний час…

Он уже повернулся к двери:

— Я сейчас вернусь.

Я безрезультатно сделал еще десять звонков, но тут он вернулся и принес две булочки, завернутые в целлофан. Я проглотил одну под его внимательным взглядом, выпил вино. Все было теперь замечательно. Мое моральное состояние несколько поднялось.

— Ну как, нормально? — спросил сторож. — Еще по маленькой?

Левой рукой он наполнил стаканы, в то время как правая снимала с усов крошки от булочки.

— Кого вы там хотите найти при помощи этого телефона?

— Друга в Лас-Вегасе. Правда, я не знаю, в каком отеле он остановился.

Он осушил свой стакан, вытер усы и рассмеялся:

— Почему бы вам не слетать туда? На самолете это недалеко, здесь это как на автобусе!

Самолет. Это мысль. Идуан не зря терял время, переворачивая ворохи бумаг в Орли. Если только мне удастся воспользоваться списками пассажиров в аэропорту Лас-Вегаса. Американец, возможно, до сих пор проходит под фамилией Черини! Если бы я был во Франции, то было бы несложно засунуть нос в бумаги аэропорта. Но здесь…

Я еще подумал о Бейкере. Попробую-ка я еще раз провернуть свое дело в одиночку. Если не получится, то обращусь к нему за помощью. Я вновь набрал код аэропорта Мак Карэн. Сняли трубку. Рано же они встают, у них должно быть только шесть часов утра.

— Слушаю вас.

Сразу я не мог задать свой вопрос. Еще не время. Я почувствовал, что со мной разговаривает полицейский. Он выдал мне набор фраз, которые были уже заранее подготовлены для журналистов. Он, видимо, считал, что я принадлежу к этой славной братии. Вот откуда я узнал, что самолет внутренней авиакомпании ночью под чьим-то воздействием изменил курс. Он перевозил деньги банка. Рейс был из Лас-Вегаса в Сан-Франциско. Лас-Вегас! Рокко в Лас-Вегасе. Конечно, если это был он.

Я повесил трубку и в тот же момент вспомнил Ричарда Бейкера и его ФБР.

В то время как мой земляк потихоньку заканчивал бутылку, я вызвал Вашингтон. Голос Бейкера был таким же доброжелательным, как и он сам. Он решительно оценил все мои старания в Париже:

— Вы что, в Нью-Йорке с экскурсией?

— Нет.

После того, как я рассказал ему о нашем старом знакомом Американце, в трубке воцарилась гробовая тишина. Я не мог настаивать на встрече, здесь все решал мой друг Бейкер.

Да, действительно, здесь пользуются самолетом, как автобусом. Быстро уладив дела в «Коммодоре», заплатив по счету и забрав чемодан, через некоторое время я уже сидел в кресле самолета, взявшего курс на Вашингтон. Имя Рокко Мессины не выходило у меня из головы. Я не мог понять, откуда взялся страх, который охватил все мое естество! Может быть, я боялся провала этого дела, за которое я взялся совсем один в этой незнакомой мне стране? Может быть, я просто боялся мафии или чего-нибудь другого?

Мой сосед развернул газету. Я прочитал заголовок, на первой странице, набранный аршинными буквами: «Ограбление в Лас-Вегасе», снизу была помещена фотография самолета местной авиакомпании. Я был взволнован и курил одну за другой сигареты, купленные в аэропорту перед вылетом. Мои благие намерения бросить курить вмиг улетучились. Если бы только врач с улицы Камбасэрэ видел меня в эту минуту! Каждый раз, когда я беру след, меня охватывает возбуждение. Эти события с самолетом вновь ввергли меня в лихорадочное состояние. Что бы значила моя профессия полицейского без азарта настоящей охоты!