Крокбуа вел «ситроен» по Западному шоссе по направлению к Сен-Клу. Стрелка спидометра плясала в районе отметки сто двадцать. Мощная фигура Толстяка, сидевшего рядом с водителем, скрывала от меня дорогу. Рядом со мной сидел Ричард Бейкер, положив ноги на пулемет и пулезащитный жилет, лежавшие на полу…

Ровно в три часа двадцать четыре минуты, что было зафиксировано мной по настенным часам телефонного узла, Бог услышал мои молитвы. Цилиндр самописца начал вращаться, на бумаге появились штрихи. Я прижал наушник к уху…

Первый звонок потряс меня! Но это не было шуткой. Расшифровав записанные сигналы 8.8.7.9.2.0.0., я получил телефон префектуры полиции!

«Слушаю вас», — ответила на вызов телефонистка коммутатора.

Простые, но святые слова… Франсис Суберта попросил дать ему комиссара Релюбе, рассказал ему о визите инспектора Помареда к нему, речь шла об убийстве в Нели…

«Я ничего не понял из того, что он мне говорил! Этот шпик испортил мне все утро и мой завтрак… Я рассчитываю на твою информацию, слышишь? Мне нужно знать все об этой заварухе!»

— Хорошо, хорошо, — ответил Релюбе. — Не волнуйтесь. Сегодня вечером я позвоню вам.

Цилиндр остановился, затем снова стал вращаться. Я смотрел на него с пересохшим от волнения горлом. Перо самописца отмечало штрихи. В наушнике раздались два гудка. Штрихи я быстро перевел в цифры. Получилось две единицы, то есть II… Это был междугородный код! Сейчас я узнаю вызываемый номер телефона, потому что все междугородные коды были внесены в специальный список. Как, впрочем, и международные. Увы, придет день, и автоматические системы вытеснят ручные операции на этих двух важных направлениях. Пропадет ценный источник информации, если не придумают что-нибудь новое. Это похоже на то, если заменить консьержек на переговорное устройство… Что тогда можно узнать в случае необходимости? Так что технический прогресс иногда мешает работе сыщика…

«Междугородная, седьмая, слушаю вас!»

— Пожалуйста, номер 83 в Медане!

Я представил, как телефонистка междугородного телефонного узла, находящегося на третьем этаже здания из красного кирпича в пригороде Пуассоньер, манипулирует тумблерами на пульте коммутатора. Затем я услышал ее голос. Скороговоркой она переговорила с телефонисткой из Виллен-сюр-Сен, потом со своей коллегой из Медана…

«Медан, 83? Говорите!»

Раздалось прерывистое дыхание Лангуста. У меня было впечатление, что я нахожусь рядом с ним, в его гостиной или в его комнате…

— Лилиан? Позови Рокки.

Чем громче он дышал в трубку, тем тише старался дышать я. Чувство нетерпения, которое испытываешь, когда узнаешь чужие тайны, кружило мне голову… Значит, Лилиан была в Медане… Вместе с Рокки. Это мог быть только Рокко Мессина!

— Он только что уехал на пляж…

— Черт побери!

Лангуст сказал это с таким чувством, что сразу вызвал беспокойство у Лилиан:

— Что такое, Франсис? Что-нибудь случилось?

Сейчас я узнаю…

— Случилось, — буркнул Франсис, — он, по-моему, потерял голову. Греть задницу на солнце, когда его повсюду разыскивают! Полицейские ищейки только что вышли от меня… Не знаю, как им удалось взять его след, но скоро я узнаю это! Когда он вернется, Лилиан?

— Я не знаю… Часа через два-три…

— Срочно предупреди его, чтобы он сменил логово. А ты сама сейчас должна поехать к Массьяку. Как он поехал на пляж?

— Взял мою машину…

— Вот зараза!

Бросил трубку! Руки мои дрожали от нервного напряжения, но у меня был след: я знал, где сейчас Лилиан и, возможно, сам Мессина, но это было маловероятно!..

— У нас как раз есть время, чтобы добраться туда. Браво, Борниш! Теперь вы видите, что я был прав, когда посылал вас на Сицилию… И та операция, которую мы провели на бульваре Сюше, была своевременна. Префектура полиции никогда не додумалась бы до этого.

— Какой номер вы назвали?

— Медан, 83.

— Я наведу справки… Да, я сам этим займусь… Кроме того, я предупрежу Бейкера, чтобы он тоже приехал ко мне. А вы смотрите, не застряньте там среди очаровательных телефонисток… Знаю я вас!

Пенелопа долго расчесывала свои длинные волосы перед большим зеркалом, находящимся в гостиничном номере. Ричард Бейкер расстегнул ее платье, причем сделал это очень умело, что свидетельствовало о большом опыте в этой области. Пальцы его рук подрагивали, скользя по нежной, гладкой коже спины, непроизвольно вздрагивающей от возникающего возбуждения. Они поднялись до ее грудей и крепко сжали их, испытывая приятное ощущение полного единоличника.

Пенелопа прекратила причесывание. Она жеманно поежилась:

— Дорогой, будь благоразумен. Не спеши…

Ласки Ричарда стали более настойчивы. Прикусив мочку благоухающего духами уха, он прошептал:

— Я хочу тебя… Дела подождут… Впервые директор нашей страховой компании «Экитэбл Лайф Энсюранс» предоставил мне свободу действий, никакого административного совета, грех не воспользоваться таким шансом…

Он широко улыбался, уверенный в себе. А платье уже соскользнуло с плеч Пенелопы и упало на ковер у ее ног, рядом опустились трусики. И именно в этот момент, когда она грациозным движением попыталась отстраниться от него, раздался громкий телефонный звонок, прозвучавший как гром среди ясного неба…

«Черт возьми! — выругался несчастный Бейкер. — Кто там еще?»

Одним прыжком он пересек комнату и рывком схватил трубку. Пенелопа, спокойная, прекрасная в своей наготе, снова принялась расчесывать волосы, опускающиеся до пояса. Без ложной скромности она любовалась собой, осматривая себя в зеркало. С таким телом она никогда и нигде не пропадет… Она услышала Бейкера, который старался говорить медленно и тщательно выговаривал произносимые слова, до нее донеслось: «Да, хорошо, хорошо. О’кей, я еду!»

Он положил трубку и пошел к ней, отводя глаза в сторону. Скорее всего, ему сообщили что-то важное, поскольку Пенелопа была настолько соблазнительна, что и святого ввела бы в грех.

Совершенно сокрушенный, Ричард сказал:

— Нет в жизни счастья, дорогая, не везет, так не везет… Этот чертов директор проводит очень важное совещание накоротке в своем имении в Медане… Он сказал, что это недалеко и к ужину я вернусь.

— Если ты хочешь, я отвезу тебя туда…

— Нет, нет, мерси… Через десять минут за мной заедут…

— Да, времени маловато, — провокационно ответила она с многообещающей улыбкой. — Дорогой, ты быстро ко мне вернешься?

Она была уверена, что назад он будет лететь как на крыльях. Она это почувствовала по тому, как он жадно целовал ее перед уходом… Как только хлопнула дверь, ее вдруг осенило: Медан находится на Сене, там, где заканчивалось шоссе. Именно там был загородный дом Франсиса. Нужно обязательно позвонить Лангусту, когда этот псевдоагент страховой компании выйдет из гостиницы… За это дельце и без страхового полиса она, наверняка, получит приличную сумму…

Толстяк с беспокойством нахмурил брови:

— Скажите-ка, Борниш, у меня впечатление, что вы растеряли свою недавнюю уверенность в себе…

Это было именно так. Я мял зубами жевательную резинку и вертел головой вправо-влево, как болельщик на теннисном матче в Ролан-Гарросе. Я делал это специально, чтобы хоть немного расслабить мышечное напряжение. В душе у меня было предчувствие катастрофы. Я никак не мог выбросить из головы слова Лангуста: «Срочно предупреди его, чтобы он сменил логово!»

Если Лилиан найдет Мессину на пляже, то даже без машины он сможет легко затеряться среди отдыхающих, а если ему удастся добраться до Мар-о-Тру, то все пропало! Крокбуа напрасно так жмет на газ, скорее всего, в Медан мы не успеваем. Ричард Бейкер, прижавшийся ко мне, казалось, вернулся в свое привычное состояние.

— Неплохо, совсем неплохо, — воскликнул он, когда Вьешен расхваливал результаты прослушивания телефонных разговоров, — только название поместья («Дырявая лужа») довольно странное. Надеюсь, вы записали на пленку содержание разговоров? Вот у нас, например…

Готово, снова сорвался! Сейчас мы снова узнаем, что у него в Штатах все прекрасно. Техника ушла вперед по сравнению с нашей лет на тридцать! А я? Ну как я мог записать разговор Лангуста, позволю себе спросить вас? Наушник я прижимал левой рукой, а правой старался хоть что-то пометить моим верным «Биком» на движущейся бумажной ленте… Что касается Мар-о-Тру, это не поместье, а холм, расположенный между Вийенном и Меданом. А поместье называется «Вивье» («Садок») как по иронии судьбы. Это все, что удалось узнать Вьешену в справочной службе.