Я открыл глаза и увидел низко склонившуюся надо мной смазлицу. Впрочем, она тут же выпрямилась и стала подниматься с колен, как только заметила, что я проснулся.

- Шая? Что ты здесь делаешь?

Она ответила не сразу. Чуть наклонила голову влево, так что рассветное солнце стало светить прямо в глаза, и долго молча смотрела на меня.

- На тебя смотрю, - наконец проговорила она. (Как будто я сам не догадался!) - И вовсе ты никакой не веркувер. Они даже во сне напряжены, готовы к драке. А ты спишь, как младенец.

- А ты откуда знаешь, как они спят? - почему-то обиделся я.

Шая вздрогнула и быстро отвернулась.

- Да уж знаю, - ответила она совсем другим, потухшим голосом.

Нет, что-то я не то сказал. Она сейчас уйдёт, и я опять не поговорю с ней о главном.

- Подожди, Шая! - сказал я, поднимаясь. - Я о другом хотел спросить.

- О чём?

Мне показалось, что она и ждёт моего вопроса, и боится его. И её нерешительность передалась мне.

- А где все остальные? - ни с того ни с сего ляпнул я.

- Спят. Когда мы добрались до озера, все легли спать, а меня оставили на страже.

- И свины тоже спят? - я продолжал говорить глупости.

Но Шая словно бы и не удивилась и так же подробно ответила:

- Нет, свинов отпустили ещё на переправе. Плот слишком маленький, чтобы и они поместились. Отец сказал, пусть плывут на тот берег. Если повезёт, до дома доберутся. А нет, так погоню по ложному следу уведут.

- И тебе их не жалко?

Тут уже смазлица не выдержала и смешливо фыркнула:

- Значит, ты о свинах хотел со мной поговорить?

Чёрт возьми, она права. Когда ещё выдастся такой удобный момент? Нужно начинать, с каким бы трудом не ворочался во рту окаменевший вдруг язык.

- Скажи, Шая, это действительно было или только померещилось мне?

- Что "это"? - не поняла она.

- Ну, там, в становище…

Слов, чтобы как-то обозначить то происшествие, я так и не отыскал.

- А что было в становище?

Порошок ещё действовал, я легко улавливал эмоции смазлицы. И знал, что она просто притворяется непонятливой. Но, как ни странно, легче от этого знания не становилось.

- Значит, было, - будто бы самому себе подтвердил я. - И это было чудесно, только я мало что запомнил. Я ведь то приходил в сознание, то снова начинал бредить. Вот если бы ещё раз…

Луч солнца сверкнул на щеке Шаи. Ага, это слёзы. Мне уже приходилось их видеть в деревне Бо. Но те слёзы нисколько не интересовали меня. Зато сейчас…

- В том-то и дело, что тогда ты умирал, - быстро-быстро заговорила смазлица. - И я решила хоть чем-то облегчить твой путь к новой жизни. Старики говорят, в муках уходишь, в муках и возвратишься. А я не хотела, чтобы ты снова мучился.

- Ну, хорошо, я понял, - перебил её я, хотя на самом деле понял немного. - Но раз уж я остался жив, что мешает нам повторить это?

- Всё мешает, - неожиданно резко ответила смазлица. - Ты чужак. Уйдёшь от нас, как только появится возможность, и забудешь всё, что здесь с тобой произошло. Ты забудешь меня и даже не почувствуешь никакой вины. Для тебя женщина - неполноценное существо. Тебе вообще нужна не я, а любая, как ты говоришь, самка. Чтобы я полюбила такого отморозка? Да никогда! Ты и понятия не имеешь, что такое любовь.

- Так ты объясни! - я тоже начал горячиться. - Думаешь, мне легко приспособиться к вашим обычаям? У нас в городе никому бы и в голову не пришло разговаривать с самкой. Конечно же, ты совсем не похожа на них, но мне-то от этого ничуть не легче. Да я бы с нахтами объяснился проще, чем с тобой.

- Вот и милуйся со своими нахтами!

Солнце ещё ярче заиграло на лице Шаи. Я протянул руку, чтобы смахнуть её слёзы, провёл ладонью по щеке. Мокрая.

Неожиданно руки смазлицы оказались у меня на шее, а лицо приблизились вплотную. Я стоял, как древняя статуя на площади Магистрата, боясь что-нибудь опять сделать неправильно. Чувствовал, что дальше произойдёт что-то странное, но всё равно оказался застигнут врасплох. Шая вдруг впилась губами в мои губы, словно собиралась, как высосаль, выпить мою жизнь.

Не могу сказать, что это слишком приятно, но я решил терпеть в надежде на продолжение. И подумал, что ничего страшного не случится, если я проведу рукой по её руке. По волосам. По спине.

Её рука тоже не лежала без дела, спускаясь по моей груди и животу всё ниже, пока не встретила на пути преграду. Плот покачнулся под ногами. Или это в голове у меня покачнулось. Вдруг показалось, что я снова лежу в беспамятстве в становище нахтов, и вот сейчас, прямо сейчас повторится то волшебное видение.

Но смазлица вдруг отшатнулась и вскрикнула так же, как на болоте, когда мы отбивались от нахтов:

- Сзади, Луфф!

За время походов я привык не переспрашивать, и ещё не закончив разворот, был готов к бою.

Нет, на атаку нахтов это не было похоже. На краю плота лежала большая и неуклюжая ластоногая тварь и круглыми чёрными глазами бессмысленно пялилась на нас. На плоской, гладкой голове вместо носа торчал уродливый шишкообразный нарост, чем-то напомнивший мне знаменитую бородавку юродивого Гнеля. И нарост этот подозрительно вытягивался в мою сторону.

- Пошла прочь, скотина!

Наверное, я перестарался. Ни щупальцев, ни клешней, ни шипов, ни каких-либо других орудий убийства у твари не наблюдалось. Но она испугала Шаю и вообще появилась очень невовремя. Тем не менее, совсем не обязательно было атаковать её моим излюбленным ударом. Хватило бы и лёгкого шлепка. Но рефлексы сработали сами.

Животина успела завизжать так, что я и без порошка почувствовал бы её боль. Потом голова твари беззвучно раскололась пополам, чуть наискось, слева от нароста, и обмякшая туша медленно сползла с плота в воду.

Если бы даже мои спутники и не проснулись от вскрика Шаи и вопля зверюги, их бы наверняка разбудил дикий рёв, поднявшийся над тихим предрассветным озером. На берег выскочило десятка два нахтов и, один за другим попрыгав в воду, устремились к нашему плоту.

- Что они там раскричались? - без особого интереса спросил я у проснувшегося Тляка.

Карлюк немного помедлил и неуверенно объяснил:

- Трудно разобрать. Что-то про матку, которую ты убил. Про то, что стая теперь останется без пропитания, и что все мы за это поплатимся.

Ну, убил, так убил. Я сейчас убил бы любого, кто рискнёт помешать мне закончить разговор с Шаей. И даже хорошо, что под руку подвернулись эти нахты. Не могу обещать, что они пожалеют о своём поступке, потому что жалеть будет некому.

- Тляк, отсыпь-ка мне двойную дозу!

Бо

- Плохие новости, Бо! - без предисловий начал дремухинский староста, как только отдышался, спустившись с богатырской спины крупного свина.

- Что-нибудь с Кутом? - тут же всполошился глыбарь.

Теперь, когда прошли все возможные сроки возвращения отряда, он непрерывно думал о сыне. И понятное дело, с каждым днём мысли эти становились всё более мрачными.

- Нет, про твоего пока ничего не слышно, - успокоил его старый Хрод.

Попытался успокоить. Хотя и понимал, что бесполезно. Старый урд сам когда-то вот так же ждал возвращения старшего сына из нахтовских болот. Ждал, но не дождался. А второй по молодости не поделил что-то с веркуверским патрулём. То ли охотился в неположенном месте, то ли просто не спешил назвать своё имя и место проживания. Но увели его злыдни с собой – и всё, одна память осталась.

Оттого и согласился Хрод участвовать в мятеже, что терять ему уже нечего. И односельчан своих убедил, что надеяться тоже не на что. Скоро всех со свету сживут, ненасытные…

Старик-урд тяжело вздохнул и почесал поросший реденькой щетиной подбородок.

- Ладно, не томи, рассказывай! - поторопил его Бо.

- Да тут не рассказывать, тут видеть нужно, - проворчал Хрод. - Верстах в трёх от Заливиц нашли мужики в придорожных кустах двух веркуверов.

- Мёртвых?