Уважали греки и иных богов, и к ним нужно было как-то обращаться за покровительством и защитой. Ко всем и каждому в зоне его компетентной ответственности.

Однако, не всегда человек понимал пределы такой ответственности, и потому нуждался в универсальном обращении к божеству. В античный период истории греки уже не помнили древних истоков своей веры, и слово Эл, озвученное в Элладе как Ал, представляло для них такой же универсальный указатель божественности, как и обобщённое выражение «бог». А поскольку, как было сказано, богов на греческом Олимпе числилось немало, при обращении к ним показалось весьма удобным использовать именно это древнее малопонятное слово – Ал.

Вторая основа имени – Ексиос («έξιος») – вещь тоже заимствованная греками.

Шумеры, хурриты, урарты, эламиты и другие народы Передней Азии в ходе истории не выдержали семитской экспансии, и были вытеснены со своих исконных территорий, а затем неизбежно влились в другие этносы, и были ассимилированы ими. Утрата самостоятельности древних народов влекла за собой умирание их древних языков. Но эхо таких мов сохранялось в более молодых наречиях и диалектах планеты.

Так, шумерское слово en – «бог» – отразилось в хурритском и урартском языках в форме in.

В древнесемитском языке воспринятый носовой звук перешёл в плавный el, il – «бог».

На том пути движения форм в языке невеликого народа коми произошла регрессивная ассимиляция качества, и сложилось выражение ötik, что значит «один».

Утрата конечного согласного произошла в языке финском: yksi – «один».

Подобно тому и в славянских языках выкристаллизовалось слово – един.

Интересная деталь: в различных культурных средах этот солярный знак толковался и как цифра 1, и потому название исходного знака совпало с числительным «один». А это уже явно и недвусмысленно совпадало с высшим эпитетом бога – «Единый», как и в делах земных с титульным именем единовластного правителя – «князь», «король», «царь».

И действительно, в языковом наследии коми öksy – «князь», а у удмуртов слово eksei – значит «царь».

Заметное развитие семантики произошло в период мощных и устойчивых межплеменных контактов с древними иранцами: выражение ähsin у аланов (осетин) стало означать «царица», «госпожа». И это вполне объяснимо, если учесть, что в языке Авесты выражение hšaya несёт в себе исходный смысл – «царица».

В арабской среде с применением артикля образовалось выражение al eksei – «правитель». Удивительно, но это выражение практически идентично имени Алексиос…

Самое же любопытное, на искушенный взгляд, сокрыто в легенде о происхождении скифов. Первым человеком в некогда пустынной стране, согласно этому преданию, упомянут Таргитай, сын Зевса и дочери бога реки Борисфен (Днепр). У Таргитая в своё время народились на свет три сына: Липоксай, Арпаксай и Колаксай. Очевидно, что вторая основа каждого из этих имен выводится из иранского xayaš – «царь, властелин», и с такой основой имена скифских принцев образовывали в том времени сложный политический смысл. Программный и обосновывающий смысл!..

Такой же сложный смысл образовали и греки в созданном имени Алексиос, буквально имеющем балансирное значение: «бог» и «царь»!

Несомненно, что имя такое создавалось под непростого человека, и создавалось с программными целями, для закрепления владетельных прав. По традиции и вне границ…

В общем, неудивительно, ибо подобная связка была нередким явлением у многих народов древнего мира. Так, у египтян Амон почитался как бог Солнца и царь богов. А вполне себе земной фараон (царь) величался Владыкой Южного и Северного Египта, и при том считался живым воплощением бога Хора, владыки небес. Дворец фараона одновременно считался и храмом его Небесного Отца.

Индийские боги также имели своего собственного царя – Индру. Что касается земной юдоли, так в древнейшей индийской религиозной книге Веды предусмотрительно записали, что царь земной создан из частиц тела разных богов «и потому он блеском превосходит все созданные существа».

Исторически относительно молодой небожитель Водан (Один) слыл у германцев верховным божеством, и господствовал как над людьми, так и в опекаемом им небесном владении Валхалла, где под его покровительством продолжали посмертное и весьма приятное существование воины, павшие в бою со славой и оружием в руках.

У тех же германцев и скандинавов защитником богов и людей от колдовства, болезней и всего злого почитался Тор – бог грома, молнии и плодородия, божественный богатырь, обладатель Пояса силы и смертоносного боевого молота, имеющего своё собственное имя – Мьёлльнир.

Подобное развитие божественного и царственного начал отразилось и в возникшей позже христианской религии: молитва Святому Духу начинается словами: «Царю Небесный, Утешителю, Душе истины…». Полагается считать, что по догматам православной веры истинный Бог невидимо царствует над людьми и над всем миром. Бог – Царь Небесный, истинное имя которого непроизносимо…

Заимствовав восточные корневые основы имени Алексей, греки усвоили и восточное правило, гласящее, что имя божества не стоит произносить всуе, ибо имя небесной сущности обладает особой магической силой, какую нельзя использовать по незначительному поводу. Но как же обращаться тогда к своим небесным защитникам?

Для разрешения сей дилеммы смышлёные греки придумали иносказательные эпитеты олимпийцев: Алексанемос – «защищающий от ветра»; Алекситериос – «защищающий, охраняющий»; Алексикакос – «защищающий от несчастья, спасительный»; Алексифармакос – «спасающий от отравления». И дело пошло!

Алекто – «никогда не отдыхающая защитница» – так называлась в мифологии греков одна из фурий, богиня мщения и искупления.

Эпитетом Алексиморос – «отражающая смерть, берегущая от смерти» греки величали Афину, Артемиду, и с ними сребролукого Аполлона, предводителя хора Муз.

Богиня мудрости, ремёсел и победы, дочь Зевса Афина имела и вовсе персональный эпитет: Алалкоменеида (защитница в бою). Именно от этого эпитета родился воинский клич греков Алал! Алалако! – предупреждавший об опасности и призывавший ко вниманию, или же возвещавший победу, подаренную милостью Афины Паллады.

Если же неопределённо говорилось о защите свыше, звучало это как «алалксейн», или «алалксемен». И так далее, и так далее…

Именно из множества этих и подобных им понятий в языке греков позже выработалась клон-форма Αλέξιος (Алексиос) с обобщённым смыслом: «защитник, помощник, отразитель опасности». По времени употребляли такое выражение уже не только к богам, но и к людям, способным и желающим защитить, или оказывать покровительство на тернистом пути всякого человека.

Столь замечательная формула не осталась без внимания при зарождении имён-оберегов; греки выговаривали самое определение таких имён, как ономата-теофора. И в итоге творческих свершений в древнегреческом именослове появилось новое человеческое имя – Αλέξιος (Алексиос). Не представлялось важным, что в имени таком не указан по имени небесный покровитель; каждый из богов прекрасно знал, как предполагалось, кого посвятили при наречении именем именно ему. И помнил об этом, если наречённый вёл правильную с точки зрения бога и общественной морали жизнь, и главное – что особо подчёркивали жрецы – своевременно совершал славящие обряды с щедрыми жертвоприношениями своему покровителю. Через жрецов, понятное дело…

Имя Алексиос («защитник», «отражатель», «помощник») становилось щитом, ограждающим человека от опасностей и напастей. И щит такой незримо сопровождал человека всегда, пока жив был человек…

Первый официально удостоверенный носитель имени в истории запечатлён как Алексид, славный сын некоего безвестного нам Алексиоса, древнегреческий поэт, драматург и комедиограф. Рождён был тот человек в 375-м году до н. э. в греческой колонии Калабрия. Прожил он ни много ни мало 106 лет и пять месяцев; при жизни пользовался широкой известностью и уважением, и умер прямо на сцене, в очередной раз будучи увенчан лавром за победу в творческом состязании. Оставил в копилке мировой культуры сей талантливый сын некоего Алексиоса 245 прекрасных комедий!