Снегопад под святки вспомни обо всех заговори со всеми пусть спутается словно снег над полем время и лица как кино сквозят в косых лучах под небесами перекликаются блажат трунят над нами Чищу лопату Теперь я всегда чищу лопату, прежде, чем поставить ее в гараж. Беру сухую ветку и соскребаю со штыка чернозем или глину. Так меня учила бабушка. – Зачем? – говорил я. – Под грязью лопата ржавеет. – Проще будет купить новую. Теперь мне все равно, будет ли ржаветь грязная лопата и сколько стоит новая. В общем-то, мне наплевать и на чистоту. Бабушки больше нет, и я делаю, как она говорила. Счастье это счастье – ночью жечь на меже костер из сухих стеблей кукурузы рыжая шевелюра пламени рыжие искры летят в черное небо показываешь детям это Кассиопея это Орел Лебедь а там над верхушками больших акаций в темном ветре Плеяды это искры папа наши искры туда долетели идемте спать На Днепре «Небо разгорается, как трут…» Небо разгорается, как трут. Чайка то ругается, то плачет. Ставить сети лодки поплывут — черные, смоленые, рыбачьи. Как фарватер, над тобой денек к западу протянется с восхода. Или это голубой платок, чьи концы легли в речную воду? А когда смеркается всерьез, в омуты плывут созвездий стаи, лодки возвращаются в колхоз, и встречать их прилетает аист. Черкассы. Жара Черкассы. Жара. И расплавленный день. Как муха, влипаешь в прохладу квартиры. Сквозняк обдувает. И двинуться лень. Прохлада и лень – ничего больше в мире… Под кручею Днепр. Но дойти нелегко сквозь масло кипящего желтого зноя. Ступеньки шатнутся, дыша глубоко, зеленые доски вильнут под ногою. И, с крошкой зеленой, плеснется вода, когда пролетает на крыльях «Ракета»… Однажды я, может быть, съезжу туда. Да только ни пляжа, ни лестницы нету. «вкус этот вспомнишь средь зимней судьбы…» вкус этот вспомнишь средь зимней судьбы Третьего Рима смирно деревья стоят как столбы сладкого дыма булькают в небе лазури тазы варятся в осени кущах ведра последней жары бирюзы солнечной гущи «Во дворе наигравшись на зное…»
Во дворе наигравшись на зное, как в пещеру, ныряешь в подъезд. И прохлада тебя успокоит, тьма – не съест. Что то скажут тебе за дверями? Поругают и, может, простят… Все равно не расскажешь ты маме, как трясли школьный сад. На Днепре Слышишь, вода на песке прошептала, что хорошо здесь сому? Старую лодку уводишь с причала и уплываешь во тьму. Звезды разбросаны по небосводу, и одна – ярче всех. С лодки ныряешь в черную воду вниз или вверх. Сентябрь на водной станции «Динамо» Белокуры и сонливы у воды красотки ивы. Будка лодочника сонно ждет курортного сезона. Поваляться лодки рады на песочке у ограды. И на станции «Динамо» благодать пустого храма. Города Форум дождик серый походи погляди помолчи… к арке Тита от арки Севера есть пустырь и на нем кирпичи на сосцах только капли печали городов ненасытная мать треснул мрамор колонны упали что их мучить зачем подымать пронеси не губи дай отсрочку… но промокла земля до нутра и набухла вишневая почка будто купол святого Петра и на сердце победы химера — колесницы венки трубачи… к арке Тита от арки Севера не ходи не гляди не молчи «к замку Ангела от Ватикана…» к замку Ангела от Ватикана вдоль стены вдоль стены вдоль стены а Юрку слишком мало стакана но ничьей верно нету вины что весна набухает на свете и как только исполнится срок прочь летят тополиные дети отыскать себе почвы клочок колокольцем средь Рима златого забренчим в голубом сквознячке зазвеним будто слово колыбельной о сером волчке |
